ЦИРКУМПОНТИЙСКАЯ ЗОНА ВО IV-III ТЫС. ДО Н. Э. И ПРОБЛЕМА ИНДОЕВРОПЕЙСКОЙ ПРАРОДИНЫ

Циркумпонтийская зона — широкая контактная зона, сформировавшаяся в раннем бронзовом веке (по другим данным — уже к началу ранней бронзы) и заслуживающая особого внимания в контексте изучения индоевропейской проблематики.

Термин «циркумпонтийская зона» в научную литературу ввели одновременно и на различных материалах Е. Н. Черных и Н. Я. Мерперт в 1971 г. в докладах на 8-м конгрессе международного Союза праисторических и протоисторических наук в Белграде (Мерперт, 1988, с. 10). Е. Н. Черных в нескольких своих работах предложил также определение «циркумпонтийская металлургическая провинция» (Черных, 1988; Chernykh, 1992 и др.). Употребление данных терминов не теряет своей актуальности и сейчас (Мунчаев, 2005). В мае 2012 г. при содействии Фонда Гумбольдта в Варне прошла международная конференция «Черноморский регион от неолита до раннего железного века (6000-600 гг. до н. э.). Культурное взаимодействие в Циркумпонтийской зоне и контакты с соседними областями» (нем. «Der Schwarzmeerraum vom Neolithikum bis in die Früheisenzeit (6000-600 v. Chr.). Kulturelle Interferenzen in der Zirkumpontischen Zone und Kontakte mit ihren Nachbargebieten»), материалы которой были опубликованы в 2016 г.

Таким образом, последние десятилетия исследований позволили значительно расширить хронологическое применение понятия «циркумпонтийская зона». Материалы именно с этой территории рассматриваются при обсуждении вопроса местонахождения прародины народов носителей праиндоевропейского языка в рамках Анатолийской, Балканской и Курганной гипотез.

Обсуждение проблем прародины индоевропейцев, места и времени распада праиндоевропейского языка, путей расселения и исторических судеб отдельных индоевропейских групп давно интересует представителей разных наук. Актуальными и дискуссионными эти вопросы остаются и на сегодняшний день (подробнее см.: Гамкрелидзе, Иванов 2013; Mallory, 2013). Различные точки зрения объединяет одно примечательное обстоятельство: все гипотезы по поводу индоевропейских проблем касаются культур, локализующихся в районах, либо прямо примыкающих к Чёрному морю, либо находящихся неподалёку от него. Так же и пути расселения индоевропейских групп исследователи связывают именно с причерноморскими областями. В качестве примера можно привести схему Дж. Мэллори (Мэллори, 1997, карта 1).

Аннотированная библиография

• Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Древняя Передняя Азия и индоевропейская проблема. Временные и ареальные характеристики общеиндоевропейского языка по лингвистическим и культурно-историческим данным // Вестник древней истории. 1980. № 3. С. 3-27.

• Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Миграции племён-носителей индоевропейских диалектов с первоначальной территории расселения на Ближнем Востоке в исторические места их расселения в Евразии // Вестник древней истории. 1981. № 2. С. 11-13.

• Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейский язык и индоевропейцы. 2 т. Тбилиси, 1984.

• Гамкрелидзе Т. В., Иванов Вяч. Вс. Индоевропейская прародина и расселение индоевропейцев: полвека исследований и обсуждений // Вопросы языкового родства: Международный научный журнал / Рос. гос. гуманитар. ун-т; Рос. акад. наук. Ин-т языкознания; под ред. В. А. Дыбо (Вестник РГГУ: Научный журнал; Серия «Филологические науки. Языкознание»; № 5 (106)). М., 2013. № 9. С. 109-136.

В последней из приведённых публикаций Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов отмечают, что и сегодня проблема индоевропейской прародины остается столь же дискуссионной, как и на момент выхода их монографии «Индоевропейский язык и индоевропейцы» в 1984 г. C учётом новых данных, накопившихся за последние три десятилетия (в первую очередь касающихся языковых контактов), Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов предлагают уточнённую локализацию района первоначального расселения индоевропейцев: несколько юго-восточнее того ареала, где они постулировали её тридцать лет назад. С их сегодняшней точки зрения, она располагалась в юго-восточной Анатолии и северной Сирии, непосредственно к северу от Плодородного полумесяца, что позволяет, среди прочего, объяснить древнейшие заимствования из праиндоевропейского языка в семитские, картвельские и восточнокавказские языки. Вместе с тем, хронология данных заимствований не позволяет авторам поддержать гипотезу об идентификации праиндоевропейцев с первыми земледельцами на территории Европы, выдвинутую К. Ренфрю. Скорее всего, индоевропейцы появились на европейском континенте позднее. С ними было связано распространение других инноваций, а именно: скотоводства и в особенности коневодства.

• Дыбо В. А. Диалектное членение праиндоевропейского по акцентологическим данным // Вопросы языкового родства: Международный научный журнал / Рос. гос. гуманитар. ун-т; Рос. акад. наук. Ин-т языкознания; под ред. В. А. Дыбо (Вестник РГГУ: Научный журнал; Серия «Филологические науки. Языкознание»; № 5 (106)). М., 2013. № 9. 93-108.

В статье представлены результаты акцентологических исследований, проводившихся в рамках Московской акцентологической школы в течение последних десятилетий. Ценность работы, помимо прочего, состоит в сопоставлении конкретного лингвистического материала с имеющимися археологическими данными. По мнению автора, полученные результаты позволяют заключить, что индоевропейская общность по типу акцентной системы первоначально разделялась на две большие зоны: условно северо-западную (балто-славянские, германские, кельто-италийские языки) и юго-восточную (индоиранский, греческий и, возможно, другие языки, от которых в настоящее время отсутствует акцентологический материал). Исключение может составлять, возможно, анатолийская группа языков. Северо-западный акцентный тип выглядит архаичным, а юго-восточная система объяснима как результат инновативного упрощения предшествовавшей системы. В. А. Дыбо связывает эту картину с гипотезой о вторичной балканской прародиные индоевропейцев, предполагая, что движение греко-арийцев к востоку и их переход к отгонно-скотоводческому образу жизни, включающему многочисленные межъязыковые контакты, привели к упрощению старой акцентной системы сложного парадигматического типа. Карты 1, 2, 3 представляют европейские археологические культуры и общности, соответственно: конца VII-V, IV и 1-й половины II тыс. до н. э.

• Корниенко Т. В. Международная научная конференция памяти Николая Яковлевича Мерперта. Москва, Институт археологии РАН, 11 сентября 2012 г.: «Археологические исследования Северной Месопотамии и Северного Кавказа» // Вопросы языкового родства: Международный научный журнал / Рос. гос. гуманитар. ун-т; Рос. акад. наук. Ин-т языкознания; под ред. В. А. Дыбо (Вестник РГГУ: Научный журнал; Серия «Филологические науки. Языкознание»; № 5 (106)). М., 2013. № 9. С. 155-162.

В сентябре 2012 г. по инициативе академиков РАН А. П. Деревянко и Вяч. Вс. Иванова на базе ИА РАН и РГГУ была проведена международная научная конференция памяти Н. Я. Мерперта. В статье представлен обзор материалов первого дня конференции, с более подробным изложением содержания докладов Дж. Буччеллати; Р. М. Мунчаева и Ш. Н. Амирова, М. В. Андреевой, А. Н. Гея, А. А. Немировского, которые имеют отношение к индоевропейской проблематике и циркумпонтийской зоне раннего бронзового века.

• Мерперт Н. Я. Древнейшие каменные крепости Болгарии // Новое в археологии. М., 1972. С. 46-55.

В статье рассматривается крепостное строительство в раннем бронзовом веке Центральной и Восточной Европы и Передней Азии. Автор подчёркивает, что драматические события этого периода охватили все области циркумпонтийской зоны. Они выразились в резком нарушении относительной стабильности и моноэтничности, характерных для энеолитического периода рассматриваемых территорий, в перемещениях крупных групп населения как в Северном, так и в Южном Причерноморье, с появлением в них новых культурных и этнических элементов (в частности, лувийцев и хеттов в Анатолии), в сочетании анатолийских культурных явлений с центрально- и восточноевропейскими, с одной стороны, и кавказскими — с другой. Н. Я. Мерперт предположил определённую историческую связь между такими территориально удалёнными друг от друга и, казалось бы, глубоко различными явлениями, как создание древнеямной культурно-исторической области в каспийско-черноморских степях, формирование культур раннего бронзового века в балкано-дунайском регионе, этнокультурные изменения в Анатолии и на Кавказе.

• Мерперт Н. Я. Древнейшие скотоводы Волжско-Уральского Междуречья. М., 1974.

• Мерперт Н. Я. Этнокультурные изменения на Балканах на рубеже энеолита и раннего бронзового века // Античная балканистика. Этногенез народов Балкан и Северного Причерноморья: Мат. симпозиума. М., 1980. С. 39-42.

• Мерперт Н. Я. Энеолит юга СССР и евразийские степи // Археология СССР. Энгеолит СССР. М., 1982. С. 322-331.

• Мерперт Н. Я. Этнокультурные изменения на Балканах на рубеже энеолита и раннего бронзового века // Этногенез народов Балкан и Северного Причерноморья. М., 1984. С. 234-246.

• Мерперт Н. Я. Об этнокультурной ситуации IV-III тысячелетий до н. э. в циркумпонтийской зоне // Древний Восток. Этнокультурные связи. М.: Наука, гл. ред. вост. лит-ры, 1988. С. 7-36.

Статьи касаются этнокультурной ситуации, сложившейся в конце IV-III тыс. до н. э. в Юго-Восточной Европе и Юго-Западной Азии. Автор отмечает формирование в раннем бронзовом веке большой контактной зоны, которая в научной литературе получила наименование «циркумпонтийской». В этой зоне устанавливаются ареальные контакты между группами, далеко не всегда генетически родственными, но территориально сближавшимися вплоть до взаимопроникновения и влияния друг на друга в течение продолжительного времени, что приводило к их интеграции и созданию ряда крупных этнокультурных группировок. Взаимодействие между последними способствовало формированию общей циркумпонтийской зоны, т. е. системы ареальных контактов, приведших к определённой интеграции на взаимосвязанных территориях и к значительным последствиям кульурного, этнического, общеисторического характера. С конца неолита и особенно в энеолите и бронзовом веке можно говорить о взаимодействии высокоразвитых групп на достаточно густозаселённых территориях. Ранний бронзовый век, по мнению Н. Я. Мерперта, явился одной из кульминационных вех указанного процесса. В работе поэтапно рассматриваются археологические материалы Причерноморья, относящиеся к названным эпохам. Автор подчёркивает, что и в начале бронзового века огромную циркумпонтийскую зону составлял целый ряд этнокультурных общностей, каждая из которых имела свои корни, ход развития и содержание. Но в течение того динамичного периода все они были охвачены близкими по характеру событиями, которые привели к определённым интеграционным явлениям в границах всего этого пространства. Именно для конца IV-III тыс. до н. э. фиксируется широкое распространение фортификационного строительства (прямой показатель передвижений и заметного обострения военной ситуации внутри зоны). Распространяются и единые культурные, в том числе идеологические, феномены. Кости лошади, первоначальное освоение которой связывается с северной половиной зоны, известны в слоях раннего бронзового века на Балканах и в Анатолии. Прослеживается сходство как отдельных категорий материальной культуры, так и целых их серий на значительных участках зоны, как близких, так и достаточно удаленных друг от друга. По мнению Н. Я. Мерперта, археологически это наиболее вероятная и реально выявляемая контактная зона центрально-европейских, степных, балкано-дунайских, анатолийских культурных общностей, которые могут быть связаны с процессом становления конкретных групп индоевропейцев. И в дальнейшем именно в пределах циркумпонтийской зоны эти группы получают всё более чёткое оформление, отражённое всем комплексом показателей — от археологических до лингвистических.

• Мунчаев Р. М. Месопотамия, Кавказ и Циркумпонтийская металлургическая провинция // Российская археология. 2005. № 4. С. 13-24.

В данной статье вводятся в научный оборот свидетельства использования металла с конкретного памятника Северной Месопотамии — поселения Телль Хазна I, расположенного в Северо-Восточной Сирии. Они рассматриваются в контексте материалов Циркумпонтийской металлургической провинции, полученных, главным образом, с территорий Кавказа, Анатолии и Месопотамии.

• Сафронов В. А. Индоевропейские прародины. Горький, 1989.

В монографии рассматриваются вопросы развития праиндоевропейского общества от его зарождения до образования государств (VII-III тыс. до н. э.) на доступных ко времени выхода книги материалах археологии, истории, лингвистики. Предлагается концепция трех прародин праиндоевропейцев — в Малой Азии, на Балканах и в Центральной Европе (Западная Словакия). Обосновывается создание праиндоевропейцами древнейшей цивилизации на Северных Балканах в V-IV тыс. до н. э. Доказывается появление колесного транспорта у праиндоевропейев, индоариев, протохетов, протогреков.

• Черных Е. Н. Протоиндоевропейцы в системе циркумпонтийской провинции // Античная балканистика. М., 1987. С. 136-146.

Статья содержит сжатый, но весьма информативный обзор междисциплинарных (палеолингвистических и археологических) усилий учёных 2-й половины ХХ в., направленных на локализацию (во времени и пространстве) индоевропейской прародины. Автор кратко рассматривает Анатолийскую, Балканскую и Северно-Причерноморскую теории индоевропейской прародины, их сильные и слабые стороны, оценивает соответствие лингвистических данных археологическому материалу.

В результате Е. Н. Черных приходит к выводу, что система понятий индоевропейского праязыка, как её реконструируют Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов, отчётливо сопоставляется с системой археологических реалий культур эпохи ранней бронзы в рамках Циркумпонтийской историко-культурной провинции во 2-й половине IV тыс. до н. э. Об этом явно говорит весь комплекс археологических материалов:

1. распространение по всему региону развитых земледельческо-скотоводческих и скотоводческо-земледельческих культур,

2. начало истинного века металла с развитым горно-металлургическим делом практически по всем регионам провинции,

3. широкое распространение коневодства, лошади в качестве упряжного и верхового животного,

4. практически повсеместное распространение колёсного транспорта,

5. наличие явно выраженной социальной стратификации общества, о чём недвусмысленно свидетельствуют материалы богатейших курганов в северном блоке культур,

6. широчайшее изготовление массивного бронзового оружия — топоров, кинжалов и т. п.

Если хронологическая привязка индоевропейского «праязыка» к культурам раннего бронзового века 2-й половины IV и 1-й половины III тыс. до н. э. кажется достаточно очевидной, то гораздо сложнее обстоит дело с культурно-географической локализацией его носителей. Это затруднительно сделать даже на уровне двух основных блоков культур, составлявших систему Циркумпонтийской провинции. И экологические, и технологические, и социальные понятия, отражённые в лексике «праязыка», представлены теми или иными сочетаниями в археологических материалах едва ли не всех основных культур и общностей провинции. Наряду с этим мы сталкиваемся и с очевидными лакунами: к примеру, коневодство сравнительно слабо, а иногда и вовсе не представлено в культурах южного земледельческо-скотоводческого блока культур, раскинувшихся в горах и нагорьях от Закавказья и Восточной Анатолии вплоть до Балкано-Карпатья. И, наоборот, если попытаемся связать «горную» лексику со скотоводческо-земледельческими культурами северного блока провинции, мы столкнемся с экологическими противоречиями.

Складывается впечатление, что индоевропейские группы в период стабилизации культур раннего бронзового века были уже достаточно широко рассеяны по многим областям провинции, а в ряде случаев на юге территории они могли быть инкорпорированы в структуры тех или иных общностей. Однако сами индоевропейские популяции вряд ли были достаточно многочисленными в районах Северной Месопотамии или Восточной Анатолии. Иначе трудно объяснить, почему даже в последующую эпоху средней бронзы они оставили там довольно скупые, скорее косвенные лингвистические следы в материалах малоазийских и переднеазиатских письменных памятников«.

• Черных Е. Н. Циркумпонтийская провинция и древнейшие индоевропейцы // Древний Восток. Этнокультурные связи. М.: Наука, гл. ред. вост. лит-ры, 1988. С. 37-57.

• Chernykh E. N. Ancient Metallurgy in the USSR. The Early Metal Age. Cambridge, 1992. P. 54-171.

Автор делает акцент на том, что «нерасчленённый» индоевропейский язык сопоставляется с археологическими культурами, уже знавшими металл (медь), что ограничивает рамки поисков. Области, окружавшие Чёрное море, — Кавказ, Анатолия, Балканы, степи Восточной Европы — в последние годы всё чаще привлекают внимание археологов различных стран. Здесь в определённые исторические периоды свивались в тугие пучки линии взаимосвязей различных культур, совершались важнейшие открытия и развивались производства, которые определяли характер и пути развития множества культур Евразии. Среди них, в частности, освоение горно-металлургического промысла и формирование циркумпонтийской металлургической провинции — основной и центральной системы производящих центров для всего Старого Света на протяжении почти двух тысяч лет: со 2-й половины IV тыс. по начало II тыс. до н. э. Автор отмечает, что циркумпонтийская провинция явилась одним из основных центров культурных взаимодействий и взаимосвязей для западной половины Евразийского континента.

Е. Н. Черных даёт краткий обзор основных этапов существования центральных археологических культур, культурно-исторических общностей и их блоков в обширной причерноморской географической области на всём протяжении эпохи раннего металла.

• Anthony D. W. The Horse, the Wheel, and Language. Princeton University Press, 2007.

• Anthony D. W. The Horse, the Wheel, and Language: How Bronze-Age Riders from the Eurasian Steppes Shaped the Modern World. Princeton University Press, 2010.

Автор примыкает к тому течению, которое вслед за М. Гимбутас (в свою очередь, развивавшей точку зрения, задолго до того обосновывавшуюся О. Шрадером) искало колыбель индоевропейцев в Северном Причерноморье. В нескольких своих работах Д. Энтони сосредоточивает усилия на исследовании археологических и палеозоологических остатков древнейших центров коневодства, свидетельств колёсного транспорта. Предполагается, что миграции индоевропейцев осуществлялись в основном посредством колесных повозок, в которые впрягались лошади; в военных предприятиях главную роль играли боевые колесницы. Соответственно, в центре внимания оказываются история этих транспортных средств и связанные с ней вопросы, такие как одомашнивание лошади.

• Anthony D. W. Two IE phylogenies, three PIE migrations, and four kinds of steppe Pastoralism // Вопросы языкового родства: Международный научный журнал / Рос. гос. гуманитар. ун-т; Рос. акад. наук. Ин-т языкознания; под ред. В. А. Дыбо (Вестник РГГУ: Научный журнал; Серия «Филологические науки. Языкознание»; № 5 (106)). М., 2013. № 9. С. 1-22.

Автор, перерабатывая некоторые традиционные положения, выступает в защиту локализации индоевропейской прародины в причерноморских степях (Курганная гипотеза). В начале статьи критикуется географическая модель, согласно которой, индоевропейская прародина помещается в Анатолию (Bouckaert et al., 2012). Далее Д. Энтони описывает археологические свидетельства трёх предполагаемых миграционных волн из степей в соседние регионы в период 4500-2500 гг. до н. э. При этом указанные волны соответствуют трём первым разделениям генеалогического дерева индоевропейской семьи согласно филогении, предложенной американскими исследователями (Ringe, Warnow, Taylor, 2002):

1. отделение анатолийской группы,

2. отделение тохарской группы,

3. отделение италийской, кельтской и, возможно, германской групп.

Поскольку три миграционные волны постулируются исключительно на археологических данных, совпадение независимых выводов лингвистики и археологии является дополнительным аргументом в пользу степной локализации индоевропейской прародины. В завершение автор обсуждает некоторые новейшие археологические данные, проливающие свет на образ жизни и особенно диету обитателей степей того времени. На сегодняшний день можно выделить несколько экономических типов степного скотоводства, Д. Энтони предполагает связь между периодами трёх древнейших миграций и различными установленными типами скотоводческой экономики. Всего автор кратко рассматривает четыре таких типа, релевантных, по его мнению, для реконструкции истории праиндоевропейцев.

• Bouckaert R., Lemey P., Dunn M., Greenhill S. J., Alekseyenko A. V., Drummond A. J., Grey R. D., Suchard M. A., Atkinson Q. D. Mapping the Origins and Expansion of the Indo-European Language Family // Science 337 (6097). 2012. P. 957–960.

В статье на основании анализа различного вида источников обосновывается географическая модель, согласно которой, индоевропейская прародина помещается в Анатолию.

• Gimbutas M. Prehistory of Eastern Europe, Part I. Mesolithic, Neolithic and Copper Age cultures in Russia and the Baltic area. American School of Prehistoric Research, Peabody Museum, Harvard University, Bulletin No. 20 Cambridge, Massachussetts, 1956, 241 pp., 50 pls., 126 text illus. (Second printing in 1958).

В 1956 г. М. Гимбутас опубликовала работу «Предыстория восточной Европы. Часть I. Культуры мезолита, неолита и Бронзового века в России и Балтии», в которой предложила использовать классификацию типов курганов для определения границ зоны расселения предшественников славян. Эта монография, охватившая огромный период от неолита до среднего бронзового века, явилась для западной археологической литературы наиболее полным и адекватным отражением состояния археологических исследований на европейской территории России и в смежных с ней регионах Прибалтики, Белоруссии, Украины, Молдовы. Кроме того, именно эта книга стоит у истоков распространения так называемой Курганной теории.

• Gimbutas M. Bronze Age cultures in Central and Eastern Europe. The Hague / London: Mouton, 1965. 681 pp., 115 pls., 462 text illus., index.

• Gimbutas M. The Beginning of the Bronze Age in Europe and the Indo-Europeans. 3500-2500 B. C. // The Journal of Indo-European Studies. 1973. Volume 1, № 2. Р. 174-208.

• Gimbutas M. (Editor) «The Transformation of European and Anatolian Cultures 4500-2500 B. C. and Its Legacy». Part I: The Journal of Indo-European Studies, Vol. 8, 1-2; Part II: The Journal of Indo-European Studies, Vol. 8, 3-4; Part III: The Journal of Indo-European Studies, Vol. 9. 1-2. 1980-1980.

В дальнейших своих публикациях М. Гимбутас, проводившая плодотворные полевые исследования многослойных поселений неолита, энеолита и бронзового века Боснии, Македонии, Греции, расширяет хронологические рамки теоретических исследований до Центральной и Восточной Европы в целом. М. Гимбутас являлась последовательным сторонником гипотезы восточноевропейской прародины индоевропейцев. В вышеуказанных работах исследовательница предлагает свою версию обоснования как самой прародины, так и путей и этапов продвижения и индоевропеизации остального континента, а далее и некоторых районов Передней Азии.

• Nikolov V. The Circumpontic cultural zone during the Neolithic period // Archaeologia Bulgarica. 1998. № 2: 1-9.

В статье проводится сравнительный анализ свидетельств эпохи расписной керамики (поздний неолит) из центральной части Балканского полуострова и материалов неолитических анатолийских памятников.

• Mallory J. P. A Short History of the Indo-European Problem // JIES. 1973. 1. P. 21-65.

• Mallory J. P. Time Perspective and Proto-Indo-European Culture // World Archaeology. 1976. 8. P. 44-56.

• Mallory J. P. In Search of the Indo-Europeans: Language, Archaeology and Myth. London: Thames & Hudson, 1989.

• Μаllory J. P. The Indo-European Homeland: an Asian Perspective // Bulletin of the Deccan College Post Graduate and Research Institute. 1995.

• Мэллори Дж. П. Индоевропейские прародины // Вестник древней истории. 1997. № 4.

Данные исследования Дж. Мэллори касаются, прежде всего, эпох раннего неолита и бронзового века в Европе, а также проблемы поиска прародины индоевропейцев. Являясь главным редактором издания «The Journal of Indo-European Studies», он поддерживает интеграционный подход к вопросу о индоевропейской прародине, сравнивая литературные источники, данные сравнительной лингвистики и археологии. В частности, Дж. Мэллори выступал с критикой Анатолийской гипотезы о прародине индоевропейцев, сторонником которой был Колин Ренфрю.

• Mallory J. P. Twenty-first century clouds over Indo-European homelands // Вопросы языкового родства: Международный научный журнал / Рос. гос. гуманитар. ун-т; Рос. акад. наук. Ин-т языкознания; под ред. В. А. Дыбо (Вестник РГГУ: Научный журнал; Серия «Филологические науки. Языкознание»; № 5 (106)). М., 2013. № 9. С. 145-153.

Работа представляет собой обобщающий комментарий к некоторым докладам на заседании «Проблемы прародины индоевропейцев» международной научной конференции памяти Н. Я. Мерперта, прошедшей в Москве в 2012 г. Автор рассматривает три гипотезы о локализации индоевропейской прародины (неолитическая Анатолия, древний Ближний Восток и причерноморские степи), оценивая, насколько они соответствуют как генеалогическому дереву индоевропейской семьи (раннее отделение анатолийской группы), так и распределению земледельческой терминологии по индоевропейским языкам.

• Renfrew A. C. Archaeology and Language: The Puzzle of Indo-European Origins. London: Pimlico, 1987.

Монография «Археология и язык: загадка происхождения индоевропейцев» посвящена проблеме индоевропейской прародины. Согласно гипотезе К. Ренфрю, протоиндоевропейцы за 2000 лет до вторжения курганной культуры в Европу обитали в Анатолии, а позднее распространились в Греции, Италии, Сицилии, средиземноморскому побережью Франции, Испании и Португалии. Ещё одна ветвь индоевропейцев мигрировала вдоль плодородных речных долин Дуная и Рейна в Центральную и Северную Европу.

• Govedarica B. On the Concept of the Bronze Age: Problems and Prospects (?) of one Outdated Methodology // Принципы датирования памятников эпохи бронзы, железного века и средневековья: Материалы российско-германского коллоквиума. Санкт-Петербург, 2013. С. 52-59.

Вопросы датировок и хронологии раннего бронзового века циркумпонтийской зоны обсуждались в ходе заседаний российско-германского коллоквиума «Принципы датирования памятников эпохи бронзы, железного века и средневековья», прошедшего 2-3 декабря 2013 г. в Санкт-Петербурге.

Ныне существующие концепции хронологического деления бронзового века (как и в целом культурно-хронологическая схема евразийской доистории) в значительной степени выстроены на системах периодизации, которые были разработаны в первой половине XIX в. на основе упорядочивания различных категорий археологических материалов и выделенных типов вещей. Бронзовый век Европы, в зависимости от региона и исследовательской традиции, рассматривается в пределах нескольких периодизационных схем, таких как эгейская хронология (по К. Блегену), кавказская хронология (по Е. И. Крупнову и А. А. Иессену), степная хронология (по В. А. Городцову и О. А. Граковой). Большинство этих схем возникло примерно в одно и то же время, когда типология и стратиграфия все еще оставались единственными определяющими научными методами. Однако вскоре обнаружилось, что эти упрощённые и достаточно идеализированные хронологические концепции не могут полностью отвечать запросам археологии.

Первые недостатки проявились уже во 2-й половине XIX в., когда первые металлургические анализы подорвали «прокрустово ложе» бронзового века, выводя на сцену век медный (энеолит). С тех пор понятия «ранний бронзовый век» и «поздний медный век» («поздний энеолит») зачастую некритически замещаются и смешиваются терминологически, хронологически и культурно-хронологически. Эту ситуацию, к примеру, можно обнаружить в Северном Причерноморье, где усатовская и ямная культуры в различных локальных схемах рассматриваются как проявления медного или бронзового века. Примеси мышьяка и никеля в изделиях майкопской культуры на Северном Кавказе позволяют считать её древнейшим образованием бронзового века, тогда как более позднюю по времени культуру Ремеделло, где практиковалась мышьяковая бронза, относят к медному веку.

Тем временем, в Средней и Западной Европе с бронзовым веком связывают только те культуры, в которых использовалась оловянная бронза. Последующие методологические вызовы возникли в связи с внедрением во второй половине прошлого столетия радиоуглеродной хронологии, которая привнесла новые, более точные хронологические реалии, с которыми необходимо было согласовать существующие хронологические и культурно-исторические схемы. Бронзовый век, прежде укладывавшийся во временной промежуток 1800-500 гг. до н. э., был растянут приблизительно с 3900 до 500 гг. до н. э., т. е. был увеличен почти втрое. Вместе с этими изменениями по многовековым периодам были распределены такие предположительно связанные с бронзовым веком процессы и инновации как прогрессирующая социальная дифференциация, внедрение металлургии бронзы, возникновение колёсного транспорта или доместикация лошади, что экономически и социально прослеживается с большим трудом. С этими формальными усовершенствованиями новой «длинной хронологии» европейский бронзовый век был фрагментирован и растянут на долгие столетия. Изначально предполагаемые последовательные фазы развития единого культурного периода оказались полностью диахронными проявлениями, которые невозможно соотнести ни хронологически, ни культурно (пример — ранний бронзовый век Северного Кавказа в IV тыс. до н. э. и культуры раннего бронзового века Средней Европы, занимающие III тыс. до н. э.).

В настоящее время всё больше исследователей осознают, что такая концепция периодизации, которая выстроена на «базовом сырье», несмотря на все корректировки, не в состоянии иметь сколько-нибудь серьёзное значение в современной археологии. Стало вполне очевидным, что классификация на основе культурно-исторического развития при помощи «бестипологической» абсолютной хронологии способна представить более детальную картину.

• Бочкарёв В. С. «Радиокарбонная революция» и проблема периодизации памятников эпохи бронзы южной половины Восточной Европы // Принципы датирования памятников эпохи бронзы, железного века и средневековья: Материалы российско-германского коллоквиума. — Санкт-Петербург, 2013. С. 59-77.

В течение двух последних десятилетий в абсолютной хронологии эпохи бронзы Восточной Европы произошли крупные изменения. Они стали следствием так называемой «радиокарбонной революции», которая в полной мере охватила восточноевропейскую доисторическую археологию. В настоящее время опубликованы значительные серии радиоуглеродных дат для памятников таких ключевых культур и культурных общностей как майкопская, трипольская, ямная, катакомбная, срубная, синташтинская и др. Анализ этих данных показал, что традиционная абсолютная хронология указанных культур должна быть решительным образом пересмотрена в сторону удревнения. В. С. Бочкарёв отмечает, что суть «радиокарбонной революции» состоит не столько в самом факте удревнения, сколько в тех культурно-исторических выводах, которые из него вытекают. Автор останавливается на некоторых из них.

Говоря о периодизации, В. С. Бочкарёв примкнул к тем исследователям, которые из всех возможных критериев (типологических, социологических, экономических и т. д.) остановили свой выбор на технологии металлопроизводства. По его мнению, периодизация эпохи бронзового века является ничем иным, как конкретизацией во времени технологических изменений в металлопроизводстве. Технология металлопроизводства варьирует не только во времени, но и в пространстве. Бронзовый век в территориальном отношении распространялся и развивался очень неравномерно. Поэтому одной и единой периодизации бронзового века не может быть в принципе, но может быть множество региональных периодизаций.

Подчёркивается, что технологическую периодизацию бронзового века нельзя отождествлять с его относительной хронологией. Для их построения используются разные критерии: в первом случае — технологический, а во втором — типологический. Хронология и периодизация не равны друг другу, а находятся в состоянии соподчинения.

На верхнем рисунке:  карта, отражающая гипотезы разных авторов о прародине индоевропейцев, выдвинутые или поддерживаемые с 1960 г. (по: Mallory J.P. In Search of the Indo-Europeans. Thames and Hudson, 1991. P. 144).