В Пенджикенте найдена резная деревянная панель с буддийским сюжетом

Пенджикентская археологическая экспедиция — одна из старейших экспедиций Эрмитажа, археологи которой на протяжении 70 сезонов продолжают исследовать городище древнего Пенджикента V–VIII вв.

Пенджикент наиболее известен настенными росписями из храмов, дворца и гостевых залов домов богатых горожан. Их можно увидеть в Эрмитаже, музеях Таджикистана, они обязательно упоминаются в трудах по истории древнего и средневекового искусства. Каждый год археологи находят новые росписи.

Более редкой категорией находок является резное дерево Пенджикента. Как и в росписях, в деревянном декоре представлены рельефные изображения людей, богов, животных, сцены охоты, причудливый растительный орнамент, кариатиды. Резьба, вероятно, расписная, покрывала деревянные конструкции парадных залов зданий города. Но в условиях Пенджикента она сохранялась только в особой ситуации: если в помещении случался пожар, дерево прогорало без доступа кислорода и превращалось в древесный уголь.

Большинство находок обгоревшего резного дерева Пенджикента происходит из слоев, связанных с поджогом части города мусульманскими отрядами в 722 г. Сгоревшие кварталы и храм были исследованы экспедицией в первые десятилетия раскопок, поэтому в последующие годы такого рода материалов было очень мало. Последний солидный образец — изображение юного бога на павлине, открытое в 1982 г. и экспонирующееся ныне в Эрмитаже.

Археологи не ожидали увидеть в этом сезоне горелое резное дерево в одном из помещений объекта ХХVI у восточной стены городища. Оно располагалось в высоком сводчатом помещении богатого дома с признаками слабого, локального пожара, не связанного с поджогом мусульманских отрядов. Монетные находки, впрочем, все равно относят бытование помещения к 710-м — 720-м гг. Примечательно, что в сводчатых помещениях такого рода нет места деревянному перекрытию, к которому могла бы принадлежать раскопанная панель. Возможно, она украшала тимпан над проходом.

Обожженное, превратившееся в угли резное дерево — чрезвычайно хрупкий, сложный для консервации и реставрации материал, методом обработки которого владеют реставраторы лаборатории научной реставрации и консервации монументальной живописи Государственного Эрмитажа. Сначала лицевая часть изображения расчищается от заполнения, потом фиксируется и заливается расплавленным парафином. После заливки и остывания парафина панель можно извлечь из места находки и перенести на склад или в лабораторию. Следующий этап — полевая обработка фрагмента монтировка на плиту, закрепление воско-канифольной мастикой, дополнительная расчистка. Эта работа запланирована реставраторами Эрмитажа на следующий сезон.

Размеры панели — 50×55 см, и изображение состоит из двух неравных регистров. В верхнем — сидящий «по-турецки» персонаж в шароварах, с V-образным глубоким воротом, кисти рук и голова не сохранились. Под ним — несколько пальметт, отходящих от стебля с листом, и с двух сторон — изображения меньшего масштаба персонажей, сидящих на коленях и повернутых к центру. У одного из них сохранилось лицо, волосы, собранные на затылке в шар — коримб.

Ключом к объяснению сюжета явились необычная поза главного персонажа, со сложенными плоско ногами, и его постамент. Эта поза характерна не для согдийских изображений божеств, а для буддийской иконографии. В таком случае полоса пальметт под ногами персонажа — это цветок лотоса со стеблем и листом. Так что мы имеем здесь сцену поклонения из буддийской культуры. Узорные полосы, сходящиеся у пояса персонажа, можно интерпретировать как непременные нашейные украшения бодхисаттв. Аналогичных сюжетов, с донаторами у крупной фигуры Будды, или почитаемого бодхисаттвы, очень много в синхронном Пенджикенту буддийском искусстве, от Индии до Китая. Как известно, в Согде буддизм был представлен намного скромнее, чем в соседней Бактрии или Фергане, и в Пенджикенте известно совсем немного буддийских памятников. Во всех них буддийская образность проходит через особенную согдийскую стилистику. Так и на этой панели: по-согдийски проработаны складки шаровар персонажа, лотос сформирован из привычных согдийских пальметт, высоко поднята правая рука, торс несколько развернут в сторону: в Согде не имелось изображений в фас.

Данная находка — первое буддийское изображение в резном дереве Согда. Это первая сцена поклонения в резном дереве и первая находка резного дерева за последние 34 года.

Нельзя не остановиться и на очень небольшом предмете, найденном в завале с прогоревшим деревом. Это обожженная в пожаре булла — глиняная печатка, которая подвешивалась к документу (с задней ее стороны сохранился след нити). На ней — оттиск печати размером 1,5×1,5 см. Обычно оттиски печатей на буллах читаются очень плохо, здесь же печать была столь тонко сделана, глина столь пластична, а обжиг столь равномерен, что удается полностью прочитать ее.

Поле квадратной печати занимает поединок всадника с драконом. Благодаря очень тонкой, миниатюрной работе гравера видна сбруя коня, панцирь и вооружение всадника, островерхий шлем с бармицей, лицо с крупным носом и глазом. У дракона — широко раскрытая пасть, многочисленные кольца змеевидного туловища напоминают изображение дракона в «Синем зале» Пенджикента. Примечательна надпись за спиной всадника: согдийским письмом начертано слово каган — высший титул тюркских империй, сменявших друг друга в евразийской степи с VI века. Являлась ли печать собственностью одного из каганов тюрков — тюргешей (699-756 гг.) или Второго тюркского каганата (682-745), и состоял ли владелец дома в переписке с каганом, сказать сложно. Надо иметь в виду, что согдийцы были культуртрегерами ранних тюрок, обучали их искусствам, письменности, управлению государством и дипломатическим приемам, активно торговали на необъятных землях каганата, и данная печать — замечательное творение рук согдийского гравера.

Источник: Государственный Эрмитаж