«РОССИЙСКАЯ НАЦИЯ» — «СОВЕТСКИЙ НАРОД 2.0»?

Интервью с кандидатом биологических наук, старшим научный сотрудником НИИ антропологии МГУ, заместителем директора Центра палеоэтнологических исследований Денисом Пежемским, в эфире программы «Радио Кузичев» на канале «Царьград».

ЭТНОС — НАРОД — НАЦИЯ

Давайте разберемся в понятиях. Для наглядного примера возьмем пирамиду. В её основе лежит этнос. Здесь нет места политике. Преобладают, как в большой семье, отношения братство и солидарность. Этнос — это простейший тип общества. Понятие созвучно с греческим «этос» — нрав, поведение или мораль. Это некое общество с единой этической системой и укладом. Естественный живой социальный организм, из которого в дальнейшем возникают более сложные типы общества.

Следующая ступень — народ. Народ — это этнос, вступивший в историю. А это значит, войны, катастрофы, подвиги и трагедии. Главные критерии народа — общая история, общая миссия, общий язык, сложные религиозные и философские системы.

Следующий уровень — это нация. Она возникает в новое время вместе с буржуазным обществом. Нация — политическое единство. В отличие от народа и этноса, нация — искусственный продукт. Каждый человек, принадлежащий к нации, должен быть гражданином соответствующего государства. Нация — это ваш паспорт, народ — это ваша историческая сущность, этнос — это ваш язык и ваша культура.

ФОРМУЛИРОВКА СМУЩАЕТ

Анатолий Кузичев (телеведущий, автор программы «Радио Кузичев»): А вас не пугает словосочетание «закон о какой бы то ни было нации»?

Денис Пежемский: Конечно, смущает, как минимум. Я бы не сказал, что пугает, но смущает. Все будет зависеть от того, как пойдет разработка этого законопроекта, и для чего нужен этот законопроект.

А. К.: Для чего — понятно. Я здесь много раз говорил: ребята, давайте слово «русский» использовать ещё и как прилагательное. Мне кажется, какое-то количество вопросов это снимает. И поэтому буряту уже не стыдно назвать себя русским. И чеченцу не стыдно. И мне, русскому. И вам, наверное?

Д. П.: Совсем не стыдно. Дело в том, что чаще всего происходит просто путаница в терминах. Вы же нигде, ни в школе, ни в высшей школе, — если только вы не слушаете курс этнографии, — не получаете представление о том, что, собственно, все эти слова означают. «Народ» или «этнос», «нация». Собственно, о «российской нации» идет речь, и здесь стоит сказать, что, наверное, не только Вас или меня смущает, или пугает это словосочетание.

Дело в том, что и бурят, и чеченец, они — эти прекрасные люди — чувствуют себя россиянами. И они с гордостью, особенно в последние годы, говорят о том, что они россияне, то есть, — жители России. Но думаю, что вряд ли согласятся они назвать себя представителями «российской нации».

А. К.: А как можно гордиться проживанием на территории? Можно умом гордиться своим, можно историей гордиться...

Д. П.: Ну, дело же не в том, что народы просто проживают на одной территории. Они содружно проживают и делают одно общее дело, политическое, по большому счету.

А. К.: То есть, гордость в том, что калмыки не подрались с бурятами. Или нет?

Д. П.: В том числе. Это я последним номером списка поставил бы — отсутствие межнациональных конфликтов. Они всё равно есть. Так же, как они и межличностные есть — в любой семье. Если в семье есть ссоры, это не значит, что семьи нет.

Мне кажется, что в большой многонациональной стране, такой как наша, ровно это и работает. А вот то, на что Вы намекнули: когда мы говорим о нации, это все-таки политическое единство. Люди, которые плохо знают историю европейских стран, думают, что французы — это просто народ такой, не понимая, что и французы, и немцы — это нации, такие же, как и российская нация, о которой мы говорим. Еще несколько столетий назад они представляли собой конгломерат разных народов.

ЭТНИЧНОСТЬ И ФИЗИЧНОСТЬ

А. К.: То есть, нация — образование политическое.

Д. П.: Да. Во Франции это произошло в XV-XVI веках — консолидация разных народов, проживавших вместе, имевших общую историческую судьбу и политическую волю своих руководителей, своих лидеров, которые сплотили их в конце концов во французскую нацию.

Но вот что все-таки ближе к моей специальности, — я представляю физическую антропологию: всё, что мы говорим о нациях, народах, этносах, — это область общественных отношений, это социальная сторона такого сложного явления, как человек. У него есть этничность — социальная его сторона. Читая лекции студентам, я изобрел слово (не думаю, что мои коллеги меня погладят по голове за него, но придумал его для того, чтобы студентам было проще объяснять) — обратную сторону этничности называю «физичностью». Это наша плотская сущность, так скажем, — наша биологическая природа. Вот её и называю физичностью, и мне кажется, что понимание сложности биосоциальной природы человека-индивида, и человека как социума, в частности — народа (а уж тем более нации!), невозможно без разделения этих понятий, с одной стороны, без понимания того, что это вещи разные, но, с другой стороны, неразрывно друг с другом связанные — «физичность» и «этничность». И когда мы говорим о физичности, вспоминаются любимые русским и нерусским народом поговорки: «Поскреби русского — найдешь татарина», «Русский-русский, только глаз узкий». Для антрополога, который занимается плотью, человеческим телом, эти поговорки — они тоже любимы, но вызывают улыбку. Потому что мы понимаем: в аксиоматику биологической антропологии входит понятие об отсутствии причинно-следственной связи между физичностью, языком, культурой, и так далее.

А. К.: Раньше в паспортах писали графу «национальность». У меня, например, было бы написано: русский. Я себя чувствую и понимаю русским. А что это значит? Вот я же себе анализ крови не делал.

Д. П.: Так в том-то и дело, что ни по анализу крови, ни по измерению головы и лица нельзя установить национальность или этничность, не устанавливается это по признакам физичности, о чем я и говорю. Антропологическая аксиоматика состоит ровно в том, что они друг с другом не связаны. А если вдруг они оказываются сочетанными, — на какой-то определенной территории или в какой-то исторический период, то это следствие исторической судьбы людей, у которых вдруг это стало сочетаться.

ПОПЫТКА ВОССТАНОВИТЬ «СОВЕТСКИЙ НАРОД»

А. К.: Вернемся к самому началу нашей беседы, и ещё раз упомянем закон. Пока это идея, просто повод для дискуссий, вброс в общественное поле и в медийное поле с целью спровоцировать дискуссию. Когда-то выстраивали новую историческую общность — советский народ. Хотя на самом деле, как ни странно, внутри этой новой исторической общности было место и узбекам, и киргизам, и калмыкам, и украинцам...

Д. П.: Кроме русских.

А. К.: Если, не дай Бог, где-нибудь ты начинал говорить о том, что ты русский, это пресекалось как национализм. В жесточайшей форме. Это удивительно. А почему так?

Д. П.: К тому, о чём Вы говорите, есть замечательный пример. Полистайте и учебники, и справочники, и даже детские энциклопедии советского периода, вы найдете словосочетания «украинский советский народ», например, или «белорусский советский народ». Нигде не найдете «русский советский народ». Просто такого нет. При этом, были словосочетания, например, в тех же справочниках, «русский советский писатель». Про Горького могли написать: русский советский писатель. Но не про народ...

Конечно, у многих, Вы совершенно верно отметили, может возникнуть стремление оформить, тем более законодательно закрепить понятие «российская нация» как намек на то, что это попытка реставрировать проект «единой общности — советский народ».

СССР — НАМЕРЕННО УНИЧТОЖАЛИ РУССКОЕ

А. К.: Но там-то был проект хотя бы под эту общность. А сейчас-то у нас что за проект? И есть ли он?

Д. П.: Конечно, это же ещё только что произнесено, только-только. Мы поэтому тему и обсуждаем, потому что актуально, чтобы мы вдруг не получили что-то наподобие «советского народа».

Почему нехорошо получить то же самое. Совершенно очевидно, что национальная политика Советского государства была, в общем, неоднозначной. А если переходить на совсем хлесткие выражения, то она, конечно, была провальной — ровно потому, что первые 25 лет (то есть, четверть века!) зачеркивалось и вытравливалось любое упоминание о предшествующем периоде, о той почве, на которой стояло государство, а это — русские, государствообразующий народ, то есть более 90% населения.

Подчеркивалась любая этничность, кроме русской. Слово «русский» было заменено на «советский». Первые 25 лет она просто уничтожалась умышленно, причем, руками самого же русского народа. В 1920-е годы, например, уничтожено было замечательное Краеведческое движение — и, конечно, всех обвинили в национализме, и так далее. Занимались они изучением собственной страны, подчеркиванием того, что русских тоже нужно изучать, что это важно и интересно.

А. К.: От недомыслия?

Д. П.: Нет, я думаю, это не от недомыслия. Это, конечно, была государственная политика.

А. К.: А какие основания?

Д. П.: Вы знаете, если я отвечу на этот вопрос, то вторгнусь уже в область не своей науки. Все-таки это должны обсуждать историки новейшего времени, социологи, наверное, философы. Это не моими устами произносить. Однако, слишком последовательной была эта политика, чтобы быть случайной. Как человек, имеющий в том числе историческое образование, я просто не верю в то, что это была такая головотяпская политика. Конечно, она преследовала определенные цели. Всем известно, что вдруг «русскость» понадобилась в тот момент, когда советскую власть очень сильно прижало. В 1942 году у нас появились и ордена Суворова, Кутузова, Александра Невского.

СССР И ПОЧВА

А. К.: Да, с трибуны высокой стали говорить: братья и сестры.

Д. П.: Да, шедевры кинематографа известные появились. Как только опасность миновала, всё свернулось. Еще какое-то время в 50-е годы по инерции снимались замечательные фильмы, наподобие «Ушакова», потом опять всё затихло. И вот, как мне кажется, очень хорошая, яркая такая точка отсчета — это появление фильма «Андрей Рублев» Тарковского. Советский народ вдруг увидел, что была почва. Что оказывается, была живая Древняя Русь, да еще такая человечная, понимаете. Вот она, почва.

И здесь я, как коренной сибиряк, подчеркну такую вещь. Русская колонизация Сибири — это важнейший не просто геополитический, исторический процесс. Это процесс, сыгравший огромную роль в этногенезе русского народа. Мы сейчас как раз этим занимаемся, в том числе, по скелетным останкам XVII века.

А. К.: А что такое этногенез?

Д. П.: Этногенез — сложнейший процесс происхождения народа, но изучаться он может и должен только по комплексу целого сонма данных — и исторических, и биологических. Сейчас вот молекулярная генетика к этому подключилась, лингвистика. Ни одна из наук самостоятельно не может решить проблему этногенеза, только все вместе.

И когда мы обратимся к «русскости» в Сибири (а я её знаю просто изнутри), мы обнаружим, что рухнувшая советская власть — ровно на мою юность это пришлось, когда вдруг стало ясно, что идеалы советского народа исчезли, — не дала русским Сибири никакой почвы. Да, конечно, есть и здания, в XIX веке построенные, и другие остатки предшествующего периода, все это есть, но почвы, такой старинной хорошей имперской почвы, да ещё и подпитанной духом Московского царства, как в Европейской России, там нет. Люди, и мое поколение, просто потерялись. Ориентиров не оказалось. И мне кажется, — политологи меня поправят — что «Красный пояс», который у нас по югам имеется, в первую очередь в Сибири, это исключительно от этого. До сих пор он таков...

«ДОРОГИЕ РОССИЯНЕ»

А. К.: Была же попытка ещё в 1990-е годы каким-то образом этот общий знаменатель тоже провести и придумать. Вроде как самое политкорректное, нейтральное — это «россияне, дорогие россияне». Абсолютно импотентный термин, ни к кому и ни к чему не апеллирует, ни к истории, ни к сердцу, ни к победам, ни к славе.

Ныне два понятия — русский и россиянин — имеют принципиальные различия. Русский — этнос, россияне — политическая нация, все граждане России. До XX века подобная разница отсутствовала. С конца XIV века «русские» начинает использоваться как этноним и свидетельство государственной принадлежности. Пётр Великий обычно употреблял понятия «русские люди» и «русский» как однозначные. В данном случае, «русский» из прилагательного становится существительным. Слово «русский» в таком значении стало общеупотребительным, и фигурировало в политических проектах 1730 года. Оно употреблялось Щербатовым и Суворовым.

Форма «россияне» образована от слова «Россия», и использовалось уже с начала XVI века. Оно также имеет греческое происхождение, и впервые встречается у преподобного Максима Грека. Однако распространение слово «россияне» в России получило лишь к концу XVII века, посредством выходцев из Западной Руси. Его употребляет в своих виршах учитель царских детей Симеон Полоцкий, имея в виду всех жителей Великой, Малой и Белой России. Изначально «россияне» было более торжественным, литературным вариантом слова «русины». Таким образом, это в первую очередь, этноним, а не обозначение государственной принадлежности. К середине XIX века понятием «россияне» пользовались все реже. Однако им всё же продолжали пользоваться в старом значении. Форма «россияне» была реанимирована в кругах русской эмиграции, с целью различения этнонима и политонима.

А в 1990-е годы стало активно прививаться в Российской Федерации. Именно существительное «россиянин» является тождественным древнерусскому слову «русин», и связано с этнической, племенной принадлежностью. И наоборот, прилагательное «русский» изначально имело более широкое значение принадлежности к территории и государственности Руси.

РОССИЙСКУЮ НАЦИЮ НЕВОЗМОЖНО «ПОСТРОИТЬ»

А. К.: Вы совершенно справедливо заметили: никто из нас анализа крови не делал, насколько он нерусский. А тут нет проблемы: русский армянин, русский бурят, русский чеченец...

Д. П.: Мне кажется, консенсус важен, безусловно. Никакую российскую нацию невозможно «построить». Главное-то — отличие «советского народа» от возможно формирующейся «российской нации» в том, что тогда он делался насильно, да ещё на фоне чудовищных явлений в национальной политике, а сейчас это происходит добровольно, на основе того, что нас объединяет общность политической, исторической судьбы. И на основе того, что народы, по численности меньшие, чем русский, согласны с тем, что русские являются государствообразующим народом. Он таким был и в эпоху Московского царства, и в Российской империи — в первую очередь. Таким он остаётся и сейчас.