ГЕНЕТИЧЕСКАЯ ИСТОРИЯ ОКЕАНИИ И МАДАГАСКАРА

ДНК-хроника покорения Мирового Океана

Если сушу всех континентов: Евразии, Африки, Австралии, обеих Америк и Антарктиды — собрать воедино в Тихом океане, то окажется, что и в этом случае она не сможет перекрыть его площадь целиком. Безбрежные пространства его вод, среди которых разбросано бесчисленное множество островов, образуют особую водную часть света — Океанию.

Современные обитатели островов самого большого океана планеты объединены в 3 группы: это полинезийцы, микронезийцы и меланезийцы.

Полинезийцы — жители наиболее удаленных от всех континентов островов Восточной и Центральной части Тихого Океана: Туамоту, Самоа, Тонга, Маркизских островов, Гаваев, Новой Зеландии, Таити и острова Пасхи. Особенности и красоту полинезийского типа можно хорошо понять по живописи Поля Гогена. Этот тип словно бы объединяет в себе черты всех больших рас, сочетая европеоидное, австралоидно-экваторилальное, азиатское и индейское. Будто после разделения у подножия Вавилонской башни человечество вновь собралось воедино именно здесь, на краю обитаемого мира.

Полинезийская раса и полинезийцы

Микронезийцы — это говорящие на австронезийских языках жители северной части региона: архипелага Палау, Каролинских, Маршалловых и Марианских островов. Они близки полинезийцам и имеют общее с ними происхождение, но испытали дополнительное популяционное и культурное влияние из Азии.

Микронезийцы

Меланезийцы — смуглые обитатели «черных островов», изогнутой полосой протянувшихся от побережья Новой Гвинеи до Фиджи, включая архипелаг Бисмарка, Соломоновы острова, Вануату и Новую Каледонию. Меланезийцы имеют общее происхождение с папуасским населением Новой Гвинеи. Однако папуасы представляют собой более однородное по генезису население, тогда как меланезийцы произошли от смешения папуасов с группами древних мореходов, прибывавших из других регионов. Меланезийцы проживают в прибрежной зоне, их хозяйство тесно связано с морским рыболовством. Чаще всего они — носители австронезийских языков, как и полинезийцы. Папуасы в своем большинстве населяют внутренние области островов и обычно являются носителями самостоятельных папуасских языков. Однако границы между этими группами не всегда четко обозначены.

Меланезийцы

Некоторые архипелаги образуют пунктирный коридор, другие острова разделены существенными водными преградами. Так, расстояние от Маркизских островов до ближайшей суши на архипелаге Туамоту составляет 1000 км. Гавайские острова отстоят от соседней земли еще значительнее — более, чем на 3000 км. В отличие от мелководий Сахула и Сундаленда, эти земли никогда не были объединены сухопутными мостами, ушедшими под воду. И всё же, тысячекилометровые водные барьеры не могли остановить человека, и все пригодные для жизни острова Тихого океана были заселены.

Вопрос о заселении клочков суши, рассеянных в Тихом океане, представляет собой сложную загадку. Синкретичность облика представителей полинезийской расы, наиболее широко распространенной в этой части света, не дает явных указаний на то, где искать их прародителей.

Тот факт, что полинезийцы говорят на австронезийских языках, а их хозяйственный тип включает разведение кур, свиней и выращивание комплекса сельскохозяйственных культур, свидетельствует в пользу их происхождения из Юго-Восточной Азии. Развитые кораблестроительные традиции австронезийских племен подкрепляют эту точку зрения. С другой стороны, Океания могла принять потоки мигрантов и из других частей света. Знаменитый путешественник и этнограф Тур Хейердал указывал на возможность заселения Полинезии из Америки. В таком случае усвоение азиатского сельскохозяйственного комплекса и австронезийских языков могли бы быть результатом лишь одной из многих переселенческих волн, прокатившихся по Тихому океану.

Типаж населения Меланезии указывает ещё как минимум на один возможный источник миграций в Океанию — со стороны Австралии или Новой Гвинеи. Этот импульс мог охватывать не только острова Меланезии, но весь тихоокеанский мир, о чем говорит присутствие меланезоидных и австралоидных черт в антропологии и генетике населения Америки. Один из столпов отечественной антропологии Александр Александрович Зубов считал основным маршрутом проникновения австралоидных групп в Старый свет именно транстихокеанский путь, а вовсе не материковый маршрут по прибрежной дуге через Берингию, который использовали предки индейцев. И странно было бы представить подобную миграцию без освоения островов, находящихся на середине этого пути.

Критика возможности транстихоокеанских путешествий в древности в силу их сложности не может быть признана обоснованной. Так или иначе, люди заселили почти всех пригодные для жизни острова Тихого океана ещё до прихода в этот регион европейцев в эпоху Великих географических открытий.

Генетика четко выделяет в вышеперечисленных трех группах два компонента, соотношением которых они отличаются друг от друга. Первый — папуасский — присутствует во всех популяциях, но наиболее выражен у населения Меланезии. Второй —полинезийский — преобладает у населения Полинезии и Микронезии, но присутствует и в генофонде меланезийцев. Именно его примесь обособляет меланезийцев от папуасских групп. У папуасов вклад полинезийского компонента, как правило, минимален, а в горных районах Новой Гвинеи практически отсутствует. Генофонд горцев Новой Гвинеи состоит исключительно из папуасского компонента. Зато полинезийский компонент сочетается с папуасским даже в тех группах, где он составляет ядро популяции.

Интересной особенностью микронезийцев является то, что к вышеназванным двум компонентам у них добавляются еще и некоторые популяционные компоненты, характерные для населения Юго-Восточной Азии, что придает им своеобразие по сравнению с другими жителям Океании (Scoglund 2016, Malaspinas 2016, Moreno-Mayar 2014, Wollstein 2010, Kayzer 2008, Kayzer 2006).

Таким образом, история сложения островного мира — это калейдоскоп взаимодействия и наложения друг на друга двух групп населения, связанных с папуасским и протополинезийским миром, к которому в Микронезии добавились еще и дополнительные импульсы из Азии. Но откуда и как пришли эти два потока населения? Если пути исхода носителей меланезийского компонента, очевидно, ведут на родину папуасов — в Новой Гвинею, т. е. в зону древнего Сахула, то полинезийский компонент, согласно данным генетики, восходит корнями к монголоидному миру Юго-Восточной Азии.

Население Океании (Wollstein 2010)
YRI — африканцы-йоруба, СEU — выборка населения из Центральной Европы, CHB — выборка китайцев-ханьцев из Пекина, JPT — выборка японцев, BOR — Выборка жителей Борнео, POL — общеполинезийская выборка (включая население Тувалу, Токелау, Самоа, Тонга, Ниуэ), FIJ — выборка меланезийской популяции с архипелага Фиджи, NGH — выборка населения из горных районов Новой Гвинеи
Зеленый — африканский кластер, темно-синий — европейский, красный — восточноазиатский, голубой — меланезийско-папуасский

Всем знаменитым мореходам древности и средневековья: грекам, финикийцам, викингам — придется отдать пальму первенства австронезийским корабелам, покорившим пространства морей и океанов на своих хрупких судах с балансиром, которые, несмотря на свою миниатюрность, оказались достаточно надежны для дальних морских и океанических путешествий. А среди всех австронезийских мореплавателей лучшими, несомненно, следует признать полинезийцев, ибо никто ни до, ни после них не оказывался настолько безрассудным, чтобы проплыть, устремляясь в неизвестность, более 3 тысяч километров безбрежных просторов океана.

Полинезийские проа — парусные суда с балансиром

Ранний этап расселения полинезийцев связан с носителями культуры Лапита, которые 3 тысячи лет назад населяли западную Океанию (архипелаги Бисмарка, Вануату и Тонга). Древние геномы из могильников культуры Лапита включают исключительно полинезийский компонент. А по своему популяционному положению создатели культуры Лапита наиболее близки к жителям островной части Юго-Восточной Азии (Филлипин и восточных архипелагов Индонезии). Их предки были одной из групп, мигрировавших с «островов пряностей» на восток, в зону архипелага Бисмарка. Изоляция способствовала формированию их генетического своеобразия, а дрейф генов скроил их антропологический облик, который они распространили далее на все участки суши атоллов Тихого океана.

Керамика культуры Лапита

Образцы современного и древнего населения Океании, взятые в анализ (Scoglund 2016).

Взаимная близость древнего (представлено выборкой культуры Лапита) и современного населения Океании и популяций Восточной Азии (Scoglund 2016)
Обозначения выборок те же, что и на предыдущем рисунке

Можно сказать, что носители культуры Лапита представляли собой полинезийцев в чистом виде, какими они были изначально. Но, как мы помним, все современные популяции полинезийцев имеют и примесь второго генетического компонента (папуасского). Это означает, что в последующие эпохи полинезийцы смешались с папусско-меланезийским населением, что ставит вопрос: кто появился в Океании раньше — полинезийцы или папуасы?

Данные археологии и палеоантропологии однозначно свидетельствуют, что обитателями первых стоянок в Океании (Бобонгара (60-38 тысяч лет) и Иване-Вилакауф (46 тысяч лет) на Новой Гвинее; Ямбон (40 тысяч лет), Буанг-Мерабак (43 тысяч лет), Матекупкум (40 тысяч лет), Капона-на-Дари (40 тысяч лет) на архипелаге Бисмарка), были группы, близкие папуасам. Бесспорно также то, что западная часть Океании была заселена общими предками австралийских аборигенов и папуасов не позднее 40 тысяч лет назад (O’Connell 2015). В таком случае ожидаемо, что прибывшие на эти острова позже полинезийцы смешивались с папуасами — первыми обитателями этих островов.

Но где происходило смешение: в стартовой точке миграций или уже при расселении по морским окраинам?

Парадоксально, но наименее метисированные современные полинезийские группы живут на самом востоке Тихого океана, максимально далеко от исходной точки полинезийского расселения, словно их предки унесли на киле своих кораблей генофонд первозданной Гаваики (мифической прародины полинезийских племен).

Одним из возможных объяснений этого феномена является гипотеза «скоростного поезда» (express train). Первые мореходы, рывками покоряя тихоокеанские архипелаги от берега к берегу, просто не успевали метисироваться с аборигенами. Согласно этой модели, смешение с более древним местным населением происходило «задним числом», спустя поколения, внутри тех групп, которые осели на островах, предоставив не успевшим пустить корни и вступить в смешанные браки сородичам покорять новые участки суши. Это могло бы объяснить и увеличение доли полинезийского компонента по мере движения в сторону удаленных частей Океании и его полное отсутствие у самых первых поколений мореходов.

То, что полинезийцы были не первыми покорителями Тихого океана и что папуасы тоже владели навыками дальнего мореплавания, подтверждается двумя фактами: свидетельствами обмена обсидианом между разделенными 200 км воды стоянками Матенкупкум на архипелаге Бисмарка и Кипу на Соломоновых островах уже 28 тысяч лет назад; и папуасско-австралоидной примесью в индейских популяциях.

Впрочем, стройность гипотезы «скоростного поезда» и версия об изначальном заселении данной Океании папуасами разрушаются тем фактом, что на восток от Соломоновых островов в Океании нет археологических стоянок древнее культуры Лапита. До прихода полинезийцев почти во всех удаленных районах Океании никто не жил. Поэтому, хотя папуасские группы из Матенкупкума тоже были отважными мореплавателями, но именно полинезийцы стали первыми, кто вышел во Внешнее море, и настоящими покорителями Панталассы.

Данные соображения, скорее всего, исключают возможность совершения древними предками папуасов морских путешествий из Австралазии в Америку. Австралоидные протопапуасские группы, вероятно, всё же пришли в Новый Свет не морским, а сухопутным путем, повторяя путь америндов.

Маршруты заселения Океании полинезийскими мореплавателями

Начав свой путь на архипелаге Бисмарка, протополинезийские мореходы распространили культуру Лапита на восток — её появление зафиксировано на о. Вануату 3000 лет назад и на о. Тонга около 2700 лет назад. Предполагаемые версии о сложении полинезийского этноса в центральной Океании, в районе островов Самоа и Тонга, следует исключить, т. к. генетический облик носителей культуры Лапита одинаков как в западной Полинезии, так и на западе Меланезии. Следовательно, их генофонд должен был обрести свой специфический облик ещё в начале миграционного процесса.

Расселение человека в Океанию происходило через острова Меланезии по линии: архипелаг Бисмарка — Вануату — Фиджи — Тонга — Самоа. Можно предположить два возможных пути: упоминавшийся выше меланезийский маршрут и северный маршрут через Микронезию. Но, согласно данным генетики, микронезийский путь при начальном заселении Внешней Океании не использовался. Приводимое в защиту гипотезы северного маршрута сходство полинезийских и микронезийских рыболовных крючков может объясняться обратными миграциями в Микронезию из формирующегося полинезийского мира в центре Океании.

Около 1200 лет назад полинезийцы достигли островов Кука, Общества и Туамоту, откуда двинулись покорять самые удаленные части Тихоокеанского мира: Гавайи, остров Пасхи и Новую Зеландию, куда они прибыли 1000-800 лет назад.

Полинезийцы могли достигать и Американского побережья. Впрочем, популярная в прошлом идея о завозе ими в Южную Америку кур в доколумбову эпоху сейчас отвергается с позиции генетики и морфологии (Thomson 2014).

Но если первыми аргонавтами Океании были полинезийцы и никто не жил на ее архипелагах до их появления, откуда же взялась в их генофонде папуасская примесь?

Раньше предполагалось, что земледелие было привнесено в Океанию из Азии и появилось здесь вместе с культурой Лапита. Но в последнее время накопилось немало свидетельств в пользу того, что примерно в одно время с появлением австронезийских мореходов на побережье Меланезии в горных районах Новой Гвинеи возник свой собственный центр земледелия. Так, местные сорта саго (Kjaer 2004), хлебного дерева (Zerega 2004), ямса (Malapa 2005) и сахарного тростника (Grivet 2004) были одомашнены на Новой Гвинее независимо. Именно эта причина, а не только малодоступность островных дебрей для полинезийских мореходов позволила сохраниться исконному папуасскому населению. И она же стала основой для его популяционного реванша над потомками носителей культуры Лапита и их замещения в западных частях Тихого Океана.

Прибрежные папуасские группы западной части Океании заимствовали полинезийские методы судостроения и объединили их навыки земледелия со своими. Смешиваясь с полинезийцами, папуасы включали их компонент в свой генофонд, но исходный папуасский компонент везде превалировал над примесью полинезийских чужаков. Впрочем, поглотив полинезийцев демографически, папуасы уступили им в языковом плане, сменив свою речь на австронезийскую. Так сформировалась особая метисированная меланезийская общность и ее особый мир популяций. Исходный генофонд и прежние языки, уцелевшие от процесса смешения генов и культур на побережье, по-прежнему продолжали бытовать во внутренних районах Новой Гвинеи и архипелага Бисмарка. Появилось отличие не только между автохтонами-папуасами и пришлыми полинезийцами, но и между папуасами как группами, более близкими к исходным обитателям региона, и более смешанными по культуре и генофонду меланезийцами. Но и в генофонде меланезийцев ощутимо преобладало папуасское ядро.

При всех успехах новой общности меланезийцев, чистые папуасские группы, полностью сохранившие культуру, гены и язык (без каких-либо следов метисации с австронезийцами в культурном или биологическом плане), продолжали успешно сосуществовать с меланезийцами не только на Новой Гвинее, но и во внутренних районах более мелких островов, таких как Новая Британия или Новая Ирландия (оба находятся в составе архипелага Бисмарка). Но всё же, ведущую роль в дальнейшей истории Океании сыграли именно меланезийцы, стоящие на стыке двух миров, с ведущим папуасским началом в генах и превалирующим австронезийским началом в языке. Именно они заместили ранних полинезийцев в Западной Океании в процессе, который со временем охватил все острова от побережий Новой Гвинеи до архипелага Фиджи, а после частично выплеснулся и на другие острова (Lipson 2018, Friedlenner 2008).

Генетические компоненты и их доля в современном населении архипелага Бисмарка, который был стартовой зоной распространения раннеполинезийской культуры Лапита (Friedlenner 2008)
Сиреневый — компонент, характерный для полинезийского населения, голубой — для населения Восточной Азии, белый — для населения Европы, красный — для населения горных районов Новой Гвинеи, другие цвета обозначают компоненты, характерные для локальных папусско-меланезийских групп архипелага

Меланезийская генетическая реконкиста была непростым процессом. Так, не все группы меланезийцев отправились штурмовать дальние острова Океании. Например, жители Соломоновых островов преимущественно осваивали свой архипелаг. Напротив, обитатели архипелага Бисмарка, более близкие к Новой Гвинее, которые, казалось бы, должны были остаться в хвосте переселенческой волны, наоборот, совершили большой миграционный прыжок на более далекие острова Вануату. Причем это было сделано в обход находившихся на их пути Соломоновых островов. После освоения Вануату выходцы с архипелага Бисмарка участвовали в дальнейшем покорении Внешней Океании. Хотя какая-то часть жителей Соломоновых островитян тоже переселилась на Вануату и свою лепту внесли даже переселенцы из внутренних районов Новой Гвинеи, но их вклад и влияние были здесь ощутимо меньше, чем у меланезийцев с архипелага Бисмарка (Lipson 2018).

Влад разных групп папуасского и меланезийского населения в генофонд жителей островов Западной Океании (Lipson 2018)
Слева: Черный — компонент, характерный для папуасов Новой Гвинеи, синий — для меланезийцев и папуасов архипелага Бисмарка, красный — для меланезийцев Соломоновых островов (преобладает и на о. Вануату), белый — для современных полинезийцев и ранних полинезийцев эпохи культуры Лапита, сиреневый — метисированные группы с равным вкладом кластеров населения Соломоновы островов, и архипелага Бисмарка
Справа: локализация изученных древних образцов ДНК, собранных на о. Вануату

Замещение ранних полинезийцев эпохи культуры Лапита меланезийцами происходило в Западной Океании. По данным древней ДНК, наиболее полно последовательно картина этого замещения описана для Новых Гебрид (другое название Вануату). Здесь этот процесс происходил стремительно 2900-2300 лет назад. В начале этого периода в геномах носителей культурной традиции Лапита преобладал полинезийский компонент (хотя небольшая примесь 2,4±0,9% и допускает крайне ограниченную метисацию с папуасским населением). Однако позже он полностью заместился компонентом, характерным для населения архипелага Бисмарка, и, в меньшей степени, другими папуасско-меланезийскими компонентами. Первый образец генома послелапитского времени из Меле-Таплинс включает не более 4% полинезийского компонента. Но примерно 150 лет назад у местного населения вновь появились небольшие вкрапления полинезийского генофонда, которые сохранились вплоть до наших дней. Причиной этого стали поздние миграции полинезийцев на запад, зафиксированные исторически. Вклад полинезийцев колеблется в геномах с Вануату XIX века в пределах 8-26%, в геномах современных жителей архипелага — в диапазоне 9–38%.

Вклад разных групп жителей Западной Океании в древнем и современном населении Вануату (Lipson 2018)
Черный — компонент, характерный у папуасов Новой Гвинеи, синий — для меланезийцев и папуасов архипелага Бисмарка, красный — для меланезийцев Соломоновых островов (преобладает и на Вануату), зеленый — для современных полинезийцев и ранних полинезийцев эпохи культуры Лапита

Смешение полинезийцев с пришлыми меланезийцами на островах Центральной и Восточной Океании, согласно данным биоинформатического алгоритма ALDER, произошло 1200-1900 лет назад. Оно затронуло даже такие окраины как остров Пасхи и Гавайский архипелаг, увеличив долю меланезийского компонента в восточных популяциях Океании до 20% (Scogland 2016), а у коренных гавайцев даже до 36% (Kim 2012).

Скорее всего, на дальних окраинах Тихого океана расселялись не анклавы меланезийцев, а метисированные западнополинезийские группы, включавшие примесь меланезийских пришельцев. Остановка меланезийского популяционного потока произошла примерно в районе Фиджи. Полностью ее причины пока неясны, но, вероятно, важную роль в сыграла матрилокальность — социальный институт, при котором жених после заключения брака уходит жить в дом родителей невесты. В этом случае преимуществом обладает женщина, являющаяся хранителем земельного надела, а мужчины играют вспомогательную роль. Этнографы предполагают, что эта традиция была распространена у всех ранних австронезийцев (Jordan 2009).

Вклад восточноазиастких и меланезийских линий по данным Y-хромосомы и митохондриальной ДНК (Kayzer 2006)
Верхний ряд — данные Y-хромосомы (передаются по мужской линии); нижний ряд — данные митохондриальной ДНК (передаются по женской линии). Левый столбец — вклад восточноазиатских линий, правый — меланезийско-папуасских

Генетика однозначно подтверждает эту гипотезу. Если в формирующемся меланезийском мире происходило активное вытеснение западных протополинезийцев, то в центральной части Океании, в том числе и на главном миграционном перекрестке — островах Фиджи, новый меланезийский и старый полинезийский миры вступили в симбиоз. Данные митохондриальной ДНК и Y-хромосомы говорят о том, что 60% мужского населения местных популяций сложилось за счет вклада меланезийских женихов, переселявшихся в полинезийские поселки, тогда как ядро женского населения целиком сформировалось на основе генофонда прежних полинезийцев (Kayzer 2006). Тот факт, что при этом полинезийская часть Океании сохранила своё культурное и языковое своеобразие, а не влилась в состав меланезийского мира, указывает на высокую социальную значимость матрилокальных традиций.

Генетическая история Микронезии

Генетическая структура и история населения Микронезии описана пока крайне неполно, но в ней выявляется сочетание полинезийского компонента и каких-то дополнительных азиатских импульсов (Friedlaender 2008). Скорее всего, Микронезия заселялась встречными потоками с востока (из полинезийского мира) и с запада через архипелаг Палау со стороны Филиппин, острова Хальмахера и Сулавеси. Об этом свидетельствуют, с одной стороны, общие с полинезийцами (кроме палау и чаморро) мифологические мотивы и языки, а с другой — традиция возделывания риса на Марианских островах, которая в Полинезии отсутствует и потому не могла быть принесена в Микронезию с востока.

Генетическая история острова Пасхи

Другим вопросом, которого необходимо коснуться, является роль Америки в заселении Океании. Знаменитый норвежский путешественник и исследователь Тур Хейердал предполагал, что Океания вообще заселялась преимущественно со стороны Нового Света через остров Пасхи (Heyerdahl 1952). На какие-то связи с южноамериканским континентом убедительно указывает и присутствие на острове Пасхи американских сортов батата и тыквы-горлянки (Ballard 2005, Green 2000). Но даже если даже торговые и культурные связи между Рапануи (как ещё называют остров Пасхи) и индейским миром Америки и сущест

Монументальные статуи острова Пасхи 

По данным генетики, основная часть генофонда современных жителей острова Пасхи (около 76%) сформирована полинезийским компонентом. Население Рапануи — несомненно, потомки полинезийских мореходов, и остров Пасхи явно заселялся с запада, из Океании, а не со стороны Южной Америки (Moreno-Mayar 2014). Но кроме полинезийской и заметной европейской примеси (около 16%), в генофонде современных жителей острова выявляется и индейский компонент (примерно 9%), характерный для коренного населения Америки (Moreno-Mayar 2014). Впрочем, америндский компонент мог быть включен в генофонд коренных обитателей острова в результате смешанных браков с чилийскими метисами, начавшими переселяться на Рапануи в конце XIX в.

Вклад коренного населения Америки в генофонд жителей острова Пасхи
(Moreno-Mayar 2014)
Голубым цветом выделен европейский кластер, красным — кластер коренного населения Америки, сиреневым — полинезийский кластер

Чтобы определить, появилась ли примесь америндов в генофонде коренных жителей острова Пасхи в древности или позднее, была разработана специальная методика. Результаты моделирования подтвердили правоту Тура Хейердала. Появление индейской примеси в генофонде населения Рапануи относится к доколумбовой эпохе и датируется XIII-XV вв., что как раз совпадает с периодом существования империи инков (Moreno-Mayar 2014). Впрочем, Тур Хейердал всё же переоценивал масштаб заселения островного мира Океании американоидами. Миграции индейцев не оказали такого влияния на население этой части света, как переселения полинезийцев и меланезийцев, ограничиваясь только островом Пасхи. И даже в генофонде жителей Рапануи индейцы оставили лишь небольшую примесь к той основе, которая была сформирована полинезийцами.

Две модели возможного появления индейской примеси в генофонде жителей острова Пасхи (Moreno-Mayar 2014)
M1 — более вероятная модель, M2 — маловероятная модель, tE — время смешения с европейским населением, tNA — время смешения с индейцами
Согласно модели M1, смешение с индейцами предшествует смешению с европейцами и представляет собой независимое событие. Согласно модели M2, сначала происходит смешение с европейцами, а затем — с европейско-индейскими метисами.

Общая картина генетической истории заселения Тихого Океана

Популяционную историю населения островов Тихого океана можно разделить на 4 больших периода.

В первый период, наступивший более 50 тысяч лет назад, произошло заселение северных областей Сахула предками папуасов. Это была в основном сухопутная миграция, которая, впрочем, охватила и некоторые отделенные морем от материка земли вроде Киву на Соломоновых островах.

Второй период был эпохой великих полинезийских мореходов, отколовшихся от своих автронезийских родственников в восточной Индонезии или на Филлипинах и расселившихся на архипелаге Бисмарка. Здесь они обрели свое популяционное своебразие и сформировали местную культурную традицию Лапита. Вскоре после этого они совершили грандиозный выход в море и заселили все пригодные для жизни осрова Тихого Океана.

Третий период был ознаменован аграрной революцией на Новой Гвинее, которая привела к выплеску папусского населения из внутренних райнов на побережья западной Океании, где, смешиваясь с освоившимися здесь ранее полинезийцами, они сформировали меланейзийскую группу популяций.

В четвертый период метисированное полинезийско-меланезийское население начало распространяться из западной Океании на восток, по следам первой миграции полинезийцев. Эта переселенческая волна достигла наиболее удаленных окраин Тихого океана, но восточнее Фиджи её импульс ослаб, благодаря чему полинезийский мир сохранил ядро своей культуры и генофонда.

И, наконец, уже по завершении четырех крупных миграционнов этапов, 500-700 лет назад, контакты между населением острова Пасхи и Южной Америки привели к появлению в генофонде жителей Рапануи америндского компонента.

Реконструкция популяционной истории Океании Азии [Scoglund 2016]
1) Заселение западных областей Океании предками папуасов и австралийских аборигенов. 2) Заселение Западной Океании новой волной мигрантов, близкой восточноазиатскому населению, двигавшейся со стороны Тайваня. 3) Смешение групп восточноазиатского населения, оставшихся во время первой волны расселения в западной части ареала, с населением, близким современным папуасам и меланезийцам. 4) Распространение на восток популяций, сформировавшихся на третьем этапе.

Последняя веха в истории населения Океании связана уже с Новым временем. В конце XIX в. на остров Пасхи переселились чилийские метисы, с европейской и индейской кровью. На архипелаге Фиджи из завербованных незадолго до Первой Мировой войны индийских рабочих возникла крупная популяция индо-фиджийцев с уникальными культурными особенностями, интегрировавшими традиции разных частей Индии, и особым наречием фиджийского хинди. Сейчас они составляют не менее половины населения архипелага. Маори Новой Зеландии в ходе серии новозеландских войн утратили свои земли в пользу британских колонистов. Хотя они и сохранили ощутимую численность, равную полумиллиону человек, но превратились в этническое и популяционное меньшинство. Заслуживает внимания история маленькой общины питкэрнцев, которая образовалась из потомков восставших моряков фрегата «Баунти», женившихся на полинезийках острова Таити. Опасаясь карательной экспедиции, они заселили незанятые клочки земли Питкэрн.

Но наиболее удивительна история Нового времени Гавайев. К приходу европейцев здесь возникло сильное местное королевство с развитой сословной системой, чиновничьих аппаратом и абсолютной властью монарха. Занесенные колонизаторами болезни существенно сократили его население, пополнившееся за счет европейских новопоселенцев, а также рабочих из Азии (из Китая, Филлипин, Кореи и даже Японии) и из Латинской Америки. Популяционный плавильный котел, перемешавший генофонды Азии, Европы, Америки и Океании, породил новую общность неогавайцев, объединившую черты всех этих рас.

Освоение Мадагаскара

Освоение Тихого океана было не единственным направлением древних австронезийских мореходов. В то же время другая группа австронезийцев отправилась из мелководья малайских морей в противоположную сторону, к Индийскому океану. Их путь лежал к одному из самых необычных островов мира — Мадагаскару.

Мадагаскар — удивительный в природном и геологическом отношении осколок древнего континент динозавров Гондваны, который 150 миллионов лет назад отделился сначала от Африки, а затем и от Индии. Неповторимый облик этого места создают цинги — скалистые арки из камней с висячими садами наверху, огромный видовой эндемизм фауны, включающей лемуров, лжекошек фоссы, лучистых черепах, и еще больший эндемизм флоры. Именно этому острову, проведшему в изоляции 100 миллионов лет, суждено было стать еще одним местом встречи генетической Африки с генетической Азией.

Антропологам и прежде было известно, что население Мадагаскара сочетает в себе монголоидный южноазиатский и негроидный компоненты. При этом многие элементы культуры малагасийцев, включая ремесла и аграрные навыки, по мнению этнологов, восходят к островному миру Индонезии. Малагасийский язык также, вне всякого сомнения, находится в родстве с австронезийскими языками. Таким образом, не вызывает сомнения, что какая-то группа монголоидов проникла на Мадагаскар из Юго-Восточной Азии и смешалась с африканскими группами. Но место, время и обстоятельства пересечения этих двух групп населения до недавних пор оставались тайной.

Генетика подтвердила, что появление южноазиатского компонента в популяциях малагасийцев связано с миграциями населения, говорившего на австронезийских языках, в период от 1800 до 1500 лет назад. Ранее предполагалась, что исходной точкой его пути на Мадагаскар был Калимантан, а конкретнее — его юго-восток, населенный народом банджар. Однако новейшие исследования не выявили у банджар важной диагностической митохондриальной клады B4a1a1b, распространенной на Мадагаскаре. Судя по её датировкам, эта гаплогруппа должна была возникнуть еще до заселения острова лемуров (эта датировка прибытия на Мадагаскар опирается на полногеномные данные). Но на Калимантане не обнаружена ни она, ни ее сестринские клады из общей предковой ветви B4a1a1. Пока это до конца не ясно, где в Азии следует искать эту потерянную кладу. Предполагается, что она должна располагаться восточнее Калимантана. Впрочем, допустимы и другие версии. У банджар эта гаплогруппа могла исчезнуть в ходе генетико-автоматических процессов. Кроме того, калимантанские предки малагасийцев могли быть замещены предками банджар, которые при этом переняли многие элементы их культуры. В чем можно быть уверенным однозначно, это в том, что западные области Индонезии, такие как Ява или Суматра, не были точкой отплытия малагасийских мореплавателей. Их правродина точно находилась в восточной зоне Малайского архипелага. Учитывая, что сестринские к гаплогруппе B4a1a1b клады, распространенные на Моллукских островах, встречаются и среди полинезийцев, заманчиво было бы предположить, что крайний восток Индонезии был единой гаванью для всех автронезийских корабелов, отправлявшихся и в Тихий, и в Индийский океаны. Верно ли это предположение, смогут рассказать дальнейшие исследования.

Компоненты в генофонде популяций малагасийцев по данным полногеномного анализа [Peirron et al. 2014]
Красным цветом обозначен кластер изменчивости, характерный для негроидных популяций Субсахарской Африки, синим и серо-зеленым — кластеры, характерные для разных популяций Юго-Восточной Азии, оранжевым — кластеры, характерные для папуасских популяций
Mikea, Vezo, Temoro — малагасийские популяции Мадагаскара; Yоruba — популяция из Западной Африки; Proto-Malay, Bidayuh, Javanese, Sunda, Dayak — популяции Индонезии

Формирование популяций малагасийцев [Peirron et al. 2017]

Кто же прибыл на Мадагаскар первым — австранезийские мореплаватели или африканские землепроходцы?

Африканский компонент в генофонде малагасийцев, согласно генетическим данным, связан с народами банту. Бантуязычные племена, покорившие почти всю Африку к югу от экватора, пересекли Мозамбикский пролив 1500 лет назад. Таким образом, на Мадагаскар они прибыли уже в то время, когда он был прочно освоен выходцами с островов Малайского архипелага. Особенно сильно эта вторая волна переселенцев повлияла на население прибрежных районов острова. К XV в. метисированное население Мадагаскара создало своё государство — королевство Имерина.

Дворцы Амбухиманги — царской резиденции государства Имерина

В истории заселения Мадагаскара остается еще много нерешенных вопросов. Малопонятен путь переселения через Индийский океан. Если при покорении открытых вод Пацифики мореплаватели двигались от острова к острову, то и плавание от Индонезии до Мадагаскара через 8 тысяч километров воды должно было включать остановки — например, на Мальдивах, островах Киллинг или Чагос. Но в отличие от путешественников по островам Тихого океана, австронезийцы, переплывшие Индийский океан, не отставили никаких следов своего пребывания на его островах и побережьях.

Второй проблемный вопрос связан с приходом на Мадагаскар африканского населения. Если австронезийцы, будучи народом корабелов, умели пересекать обширные водные пространства, то что позволило успешно переселиться через пролив сухопутным по своему укладу группам банту остается загадкой.

Требуют более детального изучения и отношения между двумя группами предков малагасийцев, начавшиеся с конфликта и закончившиеся примирением. Неизвестно также, было ли до банту и автронезийцев на Мадагаскаре какое-то более раннее население. Впрочем, на последний вопрос генетика смогла найти ответ, проясняющий его хотя бы отчасти. Это потребовало изучения генофонда микеа — небольшого народа, ведущего на Мадагаскаре образ жизни охотников-собирателей.

Предполагалось, что микеа могут являться реликтом автохтонного населения острова, которое впоследствии перешло на малагасийский язык. Но существовали доказательства и в пользу другой версии, согласно которой, микеа могут представлять собой одну из немногих в мире популяций, вернувшихся от земледелия к охоте и собирательству. Генетики установили, что в случае микеа произошел именно этот редкий случай перехода от производящего к присваивающему хозяйству, и микеа являются не остатком автохтонного населения Мадагаскара, а потомками одной из групп малагасийцев афро-азиатского происхождения.

Заключение

Заселяя материковые части суши, человек не оставил вниманием и ее участки, разбросанные среди мирового океана. Примеры заселения Мадагаскара, острова Пасхи, Гавайев доказывают, что человека не могли остановить никакие водные преграды.

Хотя первые попытки покорить океан предпринимались ещё в раннем каменном веке, о чем говорит пример Киву на Соломоновых островах, только австронезийцы смогли освоить острова двух океанов: Тихого и Индийского, распространив там свои гены и культуру. Огромная территория от Мадагаскара до острова Пасхи стала частью в чем-то очень разного, но при этом единого австронезийского мира. Конечно, этот мир не был монолитным. На Мадагаскаре австронезийцы переплелись с африканцами, в Микронезии — с азиатами, на острове Пасхи — с америндами, а в зоне Тихого океана — с папуасским миром. Но общим знаменателем стала именно австронезийская основа. Именно эта группа людей впервые смогла выйти в безбрежные пространства мирового океана.

Карта распространения носителей автронезийских языков

Библиография

• Ballard C. et al. (2005) The Sweet Potato in Oceania: A Reappraisal (Oceania Monograph 56/Ethnology Monographs 19). Sydney: University of Sydney.
• Bellwood P. (2014) Southeast Asian islands: archaeology // The global prehistory of human migration / Bellwood P. (ed.). Hoboken: John Wiley and Sons Inc.
• Blench R.M. (2012) Almost everything you believed about the Austronesians isn’t true // Selected papers from the 13th international conference of the European Association of Southeast Asian archaeologists / Tjoa-Bonatz M.L., Reinecke A., Bonatz D. (eds). Singapore: NUS Press.
• Brucato N. et al. (2019) Evidence of Austronesian Genetic Lineages in East Africa and South Arabia: Complex Dispersal from Madagascar and Southeast Asia // Genome Biol. Evol. Mar 1. 11(3). P. 748-758. https://academic.oup.com/gbe/article/11/3/748/5306180
• Friedlaender J.S. et al. (2008) The Genetic Structure of Pacific Islanders // PLoS Genet. 4 (1), Jan. e19. https://journals.plos.org/plosgenetics/article?id=10.1371/journal.pgen.0040019
• Kim S.K. et al. (2012) Population Genetic Structure and Origins of Native Hawaiians in the Multiethnic Cohort Study // PLoS One. 7(11). e47881 https://journals.plos.org/plosone/article?id=10.1371/journal.pone.0047881
• Heyerdahl T. (1952) American Indians in the Pacific: The Theory Behind the Kon-Tiki Expedition. London: Allen & Unwin.
• Hudjashov G. (2017) Complex Patterns of Admixture Across the Indonesian Archipelago // Mol. Biol. Evol.34 (10). P. 2439-2452. https://academic.oup.com/mbe/article/34/10/2439/3952785
• Green R. (2000). A range of disciplines support a dual origin for the bottle gourd in the Pacific // J. Polyn. Soc. 109. P. 191–198.
• Jinam T.A. et al. (2017) Discerning the Origins of the Negritos, First Sundaland People: Deep Divergence and Archaic Admixture Genome Biol Evol. Aug. 9(8). P. 2013–2022. https://academic.oup.com/gbe/article/9/8/2013/3952725
• Jordan F.M. et al. (2009) Matrilocal residence isancestral in Austronesian societies. // Proc. R. Soc. Lond. 276. P. 1957–1964.
• Kayser M. et al. (2006) Melanesian and Asian Origins of Polynesians: mtDNA and Y Chromosome Gradients Across the Pacific // Mol. Biol. Evol. 23(11). P. 2234-44. https://academic.oup.com/mbe/article/23/11/2234/1333210
• Kayser M. et al. (2008) Genome-wide Analysis Indicates More Asian than Melanesian Ancestry of Polynesians // Am. J. Hum. Genet. Jan 10. 82(1). P. 194–198. https://www.sciencedirect.com/journal/the-american-journal-of-human-genetics
• Pelejero C. et al. (1999) The flooding of Sundaland during the last deglaciation: imprints in hemipelagic sediments from the southern South China Sea // Earth Planet Sci. Lett. 171. P. 661–671.
• Malaspinas A.-F. et al. (2014) Two ancient human genomes reveal Polynesian ancestry among the indigenous Botocudos of Brazil // Curr. Biol. Nov 3. 24(21). P. R1035–R1037. https://www.cell.com/current-biology/fulltext/S0960-9822(14)01274-3?_returnURL=https%3A%2F%2Flinking...
• Lipson M. et al. (2014) Reconstructing Austronesian Population History in Island Southeast Asia // Nat. Commun. 5. 4689. https://www.nature.com/articles/ncomms5689
• Lipson M. et al. (2018) Population Turnover in Remote Oceania Shortly After Initial Settlement // Curr. Biol. 28 (7). P. 1157-1165. https://linkinghub.elsevier.com/retrieve/pii/S0960-9822(18)30236-7
• McColl H. et al. The Prehistoric Peopling of Southeast Asia // Science 361 (6397). 88 922018. http://www.sciencemag.org/cgi/pmidlookup?view=long&pmid=29976827
• Pierron D. et al. (2014) Genome-wide evidence of Austronesian-Bantu admixture and cultural reversion in a hunter-gatherer group of Madagascar. // Proc. Nat. Acad. Sci. USA. Jan. 21. 111(3). P. 936-41. https://www.pnas.org/content/111/3/936.long
• Pierron D. et al. (2017) Genomic landscape of human diversity across Madagascar // Proc. Nat.Acad. Sci. USA. 2017 Aug 8. 114(32). P. E6498-E6506. http://www.pnas.org/cgi/pmidlookup?view=long&pmid=28716916
• Skoglund P. et al. (2016) Genomic insights into the peopling of the Southwest Pacific Nature // PNAS 538. P. 510–513. https://www.pnas.org/content/early/2014/03/13/1320412111
• Soares P.A. et al. // Hum Genet. 2016; 135: 309–326. https://link.springer.com/article/10.1007/s00439-015-1620-z
• Spriggs M. (2011) Archaeology and the Austronesian expansion: where are we now? // Antiquity
• Thomson V.A. et al. (2014) Using ancient DNA to study the origins and dispersal of ancestral Polynesian chickens across the Pacific // PNAS 111(13). P. 4826-4831. https://www.pnas.org/content/early/2014/03/13/1320412111