КАФТОРЯНЕ, ПОТОМКИ МИЦРАИМА, И ПРОБЛЕМА КРИТО-ЕГИПЕТСКИХ СВЯЗЕЙ

В Ветхом Завете среди потомков Мицраима названы кафторяне. Этот термин исследователи отождествляют с аккадским и египетским названием Крита и его обитателей, носителей минойской, а позже — микенской культуры.

Основные факты о кафторянах

Минойцы происходят от древнейшего неолитического населения острова, которое впервые появилось на прежде необитаемом острове около 7000 г до н. э.. Возможно, первые поселенцы происходили из Анатолии или, по другой теории, из материковой Греции. Язык догреческого населения Крита, по всей видимости, не принадлежал ни к афразийской, ни к индоевропейской макросемье, поэтому классификация кафторян в рамках Таблицы народов в любом случае затруднительна.

Термин «каптара/кефтиу» употреблялся в египетских и клинописных источниках в период с XVIII по XIII в. до н. э. Более поздние случаи употребления основаны лишь на сложившейся традиции употребления этого термина в ранних текстах. После XIII в. до н. э. не зафиксировано ни страны, ни народа, который бы назывался этим именем. Попытки употреблять этот архаизирующий термин во вновь составляемых текстах (таких как Канопский декрет) свидетельствуют о том, что его значение было непонятно авторам I тыс. до н. э.

Крито-египетские связи достигли наибольшей интенсивности уже после извержения вулкана на о. Санторини, в период, когда доминирующее положение на Крите заняли микенские греки, известные в египетских источниках этого периода (XV–XIV в. до н. э.) как «данайцы».

О пребывании критян-ремесленников в Египте свидетельствуют минойские росписи в Телль-эль-Даба (XV в. до н. э.).

Представление о египетском происхождении данайцев отразилось в древнегреческом мифе о бегстве Даная и его дочерей из Дельты Нила.

Термин «кафторяне»

Сегодня в науке достигнут консенсус в вопросе толковании термина «кафторяне». Исследователи отождествляют библейский термин kaptōrîm c kaptara из архивов Мари (XVIII в. до н. э.) и египетским kftjw («кефтиу»). Наиболее убедительна трактовка, предложенная Й.-Ф. Кваком, который предположил, что этот термин проник в египетский язык в эпоху Среднего царства в форме kft3 — в этот период египетский алеф 3 использовался для передачи r и l в заимствованных словах. В ходе дальнейшей эволюции слова в египетском алеф выпал в рамках естественного для египетского языка процесса (впрочем, засвидетельствовано единичное написание с алефом).

Отожествление «кефтиу» с Критом подтверждается двумя вескими аргументами:

Египетский термин «кефтиу» в гробницах XVIII династии сопровождает изображения иноземцев, которые по своему облику надежно идентифицируются с носителями минойской культуры.

В топографическом списке Аменхотепа III из Ком-эль-Хеттана раздел, озаглавленный «Кефтиу и данайцы», содержит топонимы Крита (Амнис, Кносс, Ликт, Кидония и др.) и Пелопонесса.

Поэтому сегодня практически все исследователи разделяют данную локализацию «кефтиу».

Появление термина «кефтиу/каптара»

До нас не дошло упоминаний древнеегипетского термина «кефтиу» в текстах, записанных ранее Нового царства. Исключение составляет титул жреца Хора Кефти на стеле времени Сенусерта I (1956–1911 гг. до н. э.). Возможный культ Хора Критского в Египте можно сравнить с культом Хатхор — владычицы Библа, который засвидетельствован начиная со Старого царства.

Есть и другие основания полагать, что термин «кефтиу» возник уже в эпоху Среднего царства. На это указывает упоминание кефтиу в «Речении Ипувера» — литературном произведении, которое записано на папирусе XIX династии, но возникло, вероятно, в конце Среднего царства (начало XVII в. до н. э.). Некоторые исследователи (Quack, 1996) относят к Среднему царству возникновение Книги дней, древнейшая запись которой находится в гробнице Рамсеса VI. Упоминание кефтиу в Книге дней в одном пассаже с Сирией не следует рассматривать как свидетельство азиатской локализации страны «кефтиу», потому что контекст указывает лишь на северное положение «кефтиу» с точки зрения египтян, которые плавали по Средиземному морю вдоль его берегов: Крит был крайней северной точкой известного им мира, путь к которой лежал мимо Библа и Сирии (как самая дальняя страна упоминается кефтиу и в «Речении Ипувера»).

«Бобы кефтиу» упоминают в медицинском папирусе Эберса (9.19), который датируется началом XVIII династии (на обороте есть запись, датированная правлением Аменхотепа I). В Лондонском медицинском папирусе приводятся два заклинания на языке кефтиу.

В целом, большая часть египетских документов, упоминающих кефтиу, приходится на период от правления Хатшепсут до правления Аменхотепа III (1473–1352 гг. до н. э.).

В клинописных источниках этот термин появляется в XVIII в. до н. э. (архивы Мари). Но бытование термина в так называемой географии Саргона Древнего (см. ниже) заставляет некоторых исследователей считать, что он существовал уже в III тыс. до н. э.

Появление термина «каптара/кефтиу» в египетских и клинописных источниках в начале II тыс. до н. э. совпадает с началом периода старых дворцов на Крите (среднеминойский период IБ), когда, судя по археологическим данным, на острове впервые возникло государственное образование древневосточного типа.

Как египтяне, так и правители Мари связывали с именем «кефтиу/каптара» определённый тип кораблей (в Египте корабли кефтиу впервые упоминаются в летописи Тутмоса III в описании похода 34-го года правления; в архивах Мари упоминается постройка критского корабля). Вероятно, имеются в виду многовесельные суда, запечатленные на фресках с Феры.

Исчезновение термина «кефтиу/каптара»

Самое позднее упоминание «каптара» в клинописных текстах — документ XIII в. до н. э. (в правление Аммистамру II) из Угарита (RS 16.238), который упоминает корабль, возвращающийся с Крита (kapturi). К более позднему времени относится лишь описание (возможно, основанное на источниках разного происхождения) империи Саргона Древнего, царя XXIII в. до н. э., сохранившееся в записи VIII в. до н. э. (VAT 8006 / KAV 92).

В Египте при XIX династии термин «кефтиу» продолжает употребляться лишь в стереотипных списках стран, которые воспроизводили старые образцы.

После XIX династии термин «кефтиу» использовался только в Книге дня в гробнице Рамсеса VI и в нескольких текстах птолемеевской эпохи (когда его значение было неизвестно: в многоязычном Канопском декрете «кефтиу» в иероглифическом тексте соответствует демотическому обозначению Сирии).

Исчезновение термина «кефтиу/каптара» в XIII в. до н. э. совпадает с закатом дворцовой культуры бронзового века на Крите в позднеминойский период IIIБ и началом эпохи «народов моря».

Происхождение критян и неолит Крита

На Крите не найдено следов существования мезолитических (эпипалеолитических) культур. Остров оставался необитаемым вплоть до примерно 7000 г. до н. э., когда на нём появились носители неолитической культуры. Древнейшее неолитическое поселение находилось на месте будущего дворца в Кноссе. По оценкам учёных, изначальное население неолитического Кносса составляло около 50 человек. Предполагается, что они прибыли из прибрежных районов юго-западной Анатолии, но прямых подтверждений эта гипотеза не имеет. Некоторые исследователи считают, что поселенцы могли быть жителями материковой Греции.

Минойская культура бронзового века

По данным антропологии, состав населения Крита не менялся на протяжении всего неолитического периода и вплоть до позднеминойского периода IБ (поздний бронзовый век). Таким образом, Крит вступил в эпоху бронзового века без каких-либо внешних миграций.

Государство возникает на Крите в период древних дворцов (среднеминойский период IБ, XIX в. до н. э.) и около этого же времени появляются первые письменные свидетельства о контактах царств Восточного Средиземноморья и Египта со страной «кефтиу/каптара». Около 1200 г. до н. э. микенские дворцы на Крите и в материковой Греции были сожжены и разрушены. На этом история критского государства бронзового века заканчивается. Термин «кефтиу/каптара» выходит из употребления.

Два ключевых события бронзового века, датировка и интерпретация которых вызывает острые дискуссии в науке, — это извержение вулкана Санторин, которое привело к разрушению дворцов в прибрежных городах Крита и погружению части острова Фера под воду, а также так называемое микенское завоевание.

Остро дискуссионным остается вопрос о датировке извержения вулкана Санторин на острове Фера. Естественнонаучные методы позволяют датировать извержение второй половиной XVII в. до н. э. Разные материалы и методы дают несколько расходящиеся данные, но все предлагаемые даты относятся ко второй половине XVII в. до н. э. Радиоуглеродный анализ ветви оливы с самого острова Фера дал дату 1613±13 г. до н. э. Это идет вразрез со многими хронологиями, основанными на письменных и археологических источниках: историки и археологи обычно датируют извержение второй половиной XVI в. до н. э.

Крит позднеминойского периода был крупным центром морской торговли.

С появлением микенцев на Крите связывают изменение погребального обряда у высших слоев критского общества и возникновение линейного письма Б. Носители грекоязычной микенской культуры проникли на остров Крит не позднее начала XIV в. до н. э., когда впервые появляются документы, написанные линейным письмом Б, — скорее всего, в начале XV в. до н. э.

Языковое и генетическое родство критян

Коренное население Крита говорило на языке, отличном от греческого. Его условно называют минойским. Установить принадлежность этого языка к какой-либо из известных языковых семей до сих пор не удалось. Материал для изучения языка критян дают как тексты, записанные нерасшифрованной местной письменностью: линейным письмом А и критскими иероглифами, так и записи критских слов и коротких текстов, сделанные греческим (этеокритские надписи) и египетским письмом. Объём сохранившихся этеокритских надписей очень мал (его сравнивают с 13 строчками Илиады).

На Крите засвидетельствованы три вида особых вида письменности: критское иероглифическое письмо, линейное письмо А и линейное письмо Б. Из них прочитано только линейное письмо Б: надписи, сделанные этим слоговым письмом, были составлены на микенском греческом и относятся к XV–XII вв. до н. э.

По состоянию на 2000 г., было известно 1507 надписей, сделанных линейным письмом А (объёмом 7147 знаков), а также более 300 надписей, сделанных критскими иероглифами (объёмом более 1800 знаков), а также 3 надписи, стоящие особняком, включая Фестский диск (общий объём 272 знака). Для линейного письма А известно 75 разных знаков, из которых 65 присутствуют также в линейном письме Б. Для критских иероглифов известно 79 разных знаков.

Принято считать, что в основе линейного письма А и критского иероглифического письма лежал слоговой принцип.

Исследователи отмечают, что для минойского характерна редупликация слогов.

Критяне и Египет

Расстояние от Крита до Египта по прямой составляет 560 км. Возможны два морских пути из Крита в Египет: вдоль берегов Средиземного моря, минуя Анатолию и Левант, в Пелузий или по открытому морю до (будущей) Кирены и далее вдоль южного берега Средиземного моря.

Интенсивные торговые связи Крита с Египтом в период XVIII династии подтверждают находки в минойском порту Коммос: египетские транспортные амфоры находятся в слоях от позднеминойского периода I до позднеминойского периода IIIA1.

При XVIII династии в гробницах египетских верховных вельмож часто изображали сцены принесения даров иноземцами. Среди них нередко фигурируют критяне. Самое раннее такое изображение происходит из гробницы Сененмута (правление Хатшепсут), самое позднее относится к эпохе Аменхотепа II.

В правление Аменхотепа III страна «кефтиу» перечисляется в ряду покоренных стран (храм Аменхотепа III в Солебе: Кадеш, Тунип, ..., Угарит, Кефтиу, Сангар (Вавилон), Нахарина, Хити (Хеттское царство); список из Ком-эль-Хеттана).

В двух египетских дворцах в Аварисе (Телль-эль-Даба) найдены минойские росписи на стенах. Они датируются эпохой Тутмоса III. Возможно, Телль-эль-Дабу следует отождествлять с египетским портом XVIII династии Херунефер. В документе Тутмоса III — Аменхотепа II pBM 10056 упоминаются корабли кефтиу в порту Херунефер.

Кефтиу и данайцы

В двух египетских документах термин «кефтиу» контекстуально связан с термином t3-n3-jj-w.

В Анналах Тутмоса III упоминается принесение серебряного кувшина страны «кефтиу» вождём t3-n3-jj (год 42). В топографическом списке Аменхотепа III из Ком-эль-Хеттана сторона EN содержит справа две фигуры пленников с именами «кефтиу» и t3-n3-jj-w, а слева — перечень топонимов Крита и Пелопонесса.

Эти два свидетельства дают основания отождествлять t3-n3-jj-w с данайцами — микенскими греками, которые в XV в. до н. э. пришли к власти на Крите. Эта интерпретация подкрепляется недавней находкой в Ком-эль-Хеттане ещё одного фрагмента топографического списка Аменхотепа III, где упоминается ещё одно греческое племя, ранее известное лишь по источникам более позднего времени, — ионийцы.

Древние представления о связях минойской и микенской культур с Египтом

Миф о бегстве Даная из Египта

В трагедии Эсхила «Просительницы» Данай — брат Египта, он вместе с дочерями бежал «с устий Нила, песком занесенных»:

О Зевс, беглецов покровитель, взгляни

Благосклонно на нас,

По морским волнам прилетевших сюда

С устий Нила, песком

Занесенных. Покинуть свой край святой,

Смежный с Сирией, не приговор суда

Нам велел, не за то, что пролили кровь,

Нам выпал удел изгнанниц.

Нет, ужас нас гонит, страшит нас брак

С сыновьями Египта, с близкой родней

Богомерзкий союз.

(перевод С. Апта)

В «Просительницах» генеалогия Даная и Египта излагается следующим образом: Эпаф, сын Зевса и Ио, бежавшей в Египет. Дочь Эпафа — Ливия. Её сын — Бел, отец Египта и Даная.

На Паросском мраморе (эллинистическая хроника III в. до н. э., утраченный фрагмент, строка 9) отплытие Даная с дочерьми из Египта в Грецию на пятидесятивесельном корабле датируется 1511 г. до н. э. (за 1247 лет до составления хроники в 264 г. до н. э.). Девкалионов потоп (который неоднократно пытались соотнести с извержением вулкана Санторин, которое вызвало мощные цунами) датируется 1532 г. до н. э. Взятие Трои — 1209 г. до н. э.

Микенские письмена воспринимались как египетские.

У Плутарха в сочинении «О демоне Сократа» говорится о найденной в гробнице Алкмены (дочери микенского царя Электриона) табличке с письменами, очень напоминающими египетские, которые были посланы на расшифровку египетскому царю.

Крито-микенцы в Египте

Греческая мифология может отражать исторический факт пребывания какой-то группы микенцев в эпоху позднего бронзового века в Египте на службе у египетского царя (подобно пребыванию в Египте Иосифа и его братьев). Египетские источники также дают основания полагать, что в правление Эхнатона в Египте были микенские наемники, об этом свидетельствует папирус с изображением микенских воинов из Эль-Амарны и изображение микенского опахалоносца оттуда же. С другой стороны, есть свидетельства пребывания в Египте критян-минойцев в эпоху Тутмоса III и Аменхотепа II: минойские росписи из Телль-эль-Дабы и сообщения о строительстве минойского корабля в порту Перунефер. Можно предположить, что в период микенского владычества на Крите, который также начался в период правления Тутмоса III, минойцы стали ассимилироваться с микенцами и разница между ними начала размываться. Об этом свидетельствует параллельное употребление терминов «кефтиу» и «данайцы» в топографическом списке Аменхотепа III для обозначения одного и того же региона — Крита и Пелопоннеса. В таком случае, можно предположить, что греческое предание о родстве Даная и Египта и бегстве Даная из Египта отражает ту же историческую ситуацию, что и сообщение Таблицы народов о происхождении кефтиу от Мицраима.

Аннотированнная библиография

• Betancourt P. P. The Bronze Age begins: the ceramics revolution of early Minoan I and the new forms of wealth that transformed prehistoric society. Philadelphia, PA, 2008.

Монография посвящена ареологии Крита на рубеже неолита и бронзового века.

Автор предполагает, что красные рисунки на критской керамике (раннеминойский период I) могли появиться под влиянием Египта или Палестины (p. 53).

Новые колонисты появляются на Крите в период финального неолита (?) — раннеминойский период I (3650–3000 гг. до н. э.) (p. 93-94). Их возможная родина — Анатолия, Левант, Египет, Киклады. В раннеминойский период I (3650–3000 гг. до н. э.), возможно, из Египта был завезен осёл.

• Bietak M. Connections Between Egypt and the Minoan World: New Results from Tell el-Dab’a/Avaris // Egypt, the Aegean and the Levant. interconnections in the second millennium BC / W. Vivian Davies (ed.). London, 1995. P. 19–28.
• Bietak M. Egypt and the Aegean. Cultural Convergence in a Thutmoside Palace at Avaris // Hatshepsut, from queen to Pharaoh / (ed.). Catharine H. Roehrig, Renee Dreyfus, Cathleen A. Keller (eds.). New York, 2005. P. 75–81.

В этих статьях раскопщик Телль-эль-Дабы Манфред Битак рассказывает о минойских фресках, найденных в двух дворцах в Телль-эль-Даба. Фрагменты минойских фресок были найдены в дворце F, сооруженном в период тутмосидов, вероятно, в качестве одной из царских резиденций. После изгнания гиксосов цари XVIII династии соорудили мощную цитадель в бывшей гиксосской столице. К югу от дворца F найдены хранилища с фаянсовыми и керамическими сосудами, которые свидетельствуют об активных торговых связях с Кипром и Левантом. Судя по архитектуре здания, дворец F предназначался исключительно для проведения церемоний, в нём отсутствуют жилые помещения.

Штукатурка с росписями осыпалась вскоре после строительства дворца — вероятно, мастера не имели опыта работы со стенами из необожженного кирпича. Осыпавшиеся росписи были в древности собраны в кучи и убраны в укромные места, поэтому их изначальное расположение во дворце неизвестно.

Техника нанесения штукатурки, цвета, иконография, манера изображения — всё это указывает на минойское происхождение создателей этих росписей.

Стратиграфически дворец F датируется временем от начала XVIII династии до правления Аменхотепа II. Автор указывает на примеры минойского влияния в оформлении фиванских гробниц эпохи Хатшепсут — Аменхотепа II (характерные орнаменты, изображения с обратной перспективой в гробнице Кенамона).

Автор считает, что царские дворы Крита и Египта были связаны в этот период близкими отношениями.

М. Битак полагает, что на территории Телль-эль-Дабы мог располагаться древнеегипетский порт Перунефер, известный по текстам XVIII династии. Документы, относящиеся к Перунеферу, упоминают азиатских плотников — возможно, потомков гиксосов, а также сооружение критских кораблей.

• Bietak M. Bronze Age Paintings in the Levant: Chronological and Cultural Considerations // The synchronisation of civilisations in the eastern Mediterranean in the second millennium B. C. III. proceedings of the SCIEM 2000 — 2nd EuroConference, Vienna 28th of May — 1st of June 2003 / M. Bietak, E. Czerny (eds.). Wien, 2007 (Denkschriften der Gesamtakademie / Österreichische Akademie der Wissenschaften ; 37). P. 269–300.

В этой статье М. Битак рассматривает минойские росписи в Леванте и сравнивает с ними росписи из Телль-эль-Даба. При этом автор оставляет без внимания минойские росписи в Милете. М. Битака интересует техника создания росписей и хронология их возникновения.

Автор считает что минойскими мастерами созданы росписи только в трех дворцах: в Алалахе (1-я половина XVI в. до н. э.), Кабри (2-я половина XVI в. до н. э.) и Телль-эль-Дабе (1-я половина XV в. до н. н.). Росписи в Катне, Эбле и Телль-Сакке созданы в других техниках. При этом отмечается, что росписи в Тель-Сакке созданы под египетским влиянием или египетскими художниками.

• Buikstra J., Lagia A. Bioarchaeological Approaches to Aegean Archaeology // Hesperia Supplements. 43. 2009. P. 7–29.

В этой обзорной статье даётся общее представление о работах по установлению биологического родства критян методами генетики и антропологии.

Анализ Y-хромосомы ДНК современных популяций свидетельствует о притоке населения из материковой Греции в эпоху поздней бронзы. Анализ древней ДНК говорит о миграции населения в эпоху неолита с Ближнего Востока, Центральной Азии и Европы, но не из Африки. Генетическая исключительность жителей плато Ласити свидетельствует о том, что оно было древним горным убежищем в эпохи неблагоприятного климата.

• Conolly J. The Knapped Stone Technology of the First Occupants at Knossos // Escaping the labyrinth: the Cretan neolithic in context / Valasia Isaakidou, Peter D. Tomkins (eds.). Oxford, 2008 (Sheffield studies in Aegean archaeology; 8).

Статья посвящена особенностям каменной индустрии Крита периода начального неолита (IN). Для сравнения привлекаются материалы начального (докерамического) неолита из Фессалии и Арголиды.

По существующим в науке оценкам, изначальное население неолитического Кносса составляло около 50 человек. Они прибыли из прибрежных районов юго-западной Анатолии.

Автор склоняется к выводу, что частичные технологические сходства между индустрией Кносса и индустрией пещеры Франкти в Арголиде скорее объясняются общей технологической стратегией в схожих географических и природных условиях центрального Крита и Арголиды, нежели прямыми культурными контактами. Различия между индустрией Кносса и индустрией Аргиссы в Фессалии также объясняются разницей в технологических стратегиях.

По мнению автора, Кносс был до конца неолитического периода изолирован от сетей обмена знаниями, материалами и готовыми изделиями. Это не только проявлялось в своеобразии местной каменной индустрии, но и приводило к дефициту сырья для производства каменных орудий.

В Кноссе переход от начального неолита к раннему неолиту не сопровождался такими нарушениями преемственности, как в Франкти.

• Duhoux Y. Des Minoens en Égypte?. «Keftiou» et «les îles au milieu du Grand Vert». Louvain, 2003 (Publications de l’Institut Orientaliste de Louvain ; 52).

Автор — специалист по эгейской археологии — поддерживает маргинальную гипотезу египтолога К. Вандерслейена, согласно которой термин «острова в середине Великой Зелени» относится не к островам Эгейского моря, а к островам Дельты Нила. По мысли автора, после извержения Санторина многие носители минойской культуры покинули остров и осели сперва в Анатолии и Леванте, а затем добрались до Дельты Нила, где они создали минойские росписи в дворце в Телль-эль-Даба. По оценке автора, основанной на хронологии фиванских гробниц с изображениями минойцев, выходцы с Крита поселились в Дельте в правление Аменхотепа I или Тутмоса I (1495–1490 гг. до н. э.).

Он исходит из толкования термина «острова в середине Великой Зелени» как обозначения островов в Дельте Нила и поэтому полагает, что минойцы, которые изображались в гробницах XVIII династии с подписью «острова в середине Великой Зелени», жили в Дельте Нила. При этом прямых свидетельств существования минойских поселений в Египте автору найти не удалось.

Обращаясь к гипотезе о возможном пребывании минойцев в Дельте Нила, И. Дюу приводит свидетельства проживания минойцев в других частях Средиземноморья за пределами их исконных островов.

В Милете найдены таблички из местной глины с надписями, выполненными линейным письмом А. Также в Милете найдены минойские росписи и минойская керамика XVI в. до н. э.

Из документов царя Мари Зимрилима следует, что в Сирии в ходу были сосуды критского («каптара») типа и упоминается сооружение корабля критского типа.

Минойские росписи также найдены в Алалахе, Тель-Кабри и, наконец, в Тель-эль-Дабе. Причем фрески из Тель-эль-Дабы — самые поздние в этом ряду (середина XV в. до н. э.).

Документы XVIII династии, перечисляющие имена «кефтиу» и цитирующие их заклинания, свидетельствуют о продолжительных контактах египтян с минойцами, которые не ограничивались дипломатическими связями.

После правления Тутмоса III изображения минойцев в Египте исчезают. Одной из причин принято считать завоевание Крита микецами. Но автор считает, что это событие случилось около 1470-1450 гг. до н. э. — за поколение до исчезновения минойцев из египетских изображений.

• Duhoux Y. Les relations égypto-égéennes au Nouvel Empire: que nous apprend la toponymie ? // Altägyptische Weltsichten: Akten des Symposiums zur historischen Topographie und Toponymie Altägyptens vom 12.-14. Mai 2006 in München / F. Adrom, K. und A. Schlüter (Hg.). Wiesbaden, 2008 (Ägypten und Altes Testament ; Bd. 68). P. 19–34.

В этой статье автор исследует топонимы и антропонимы, встречающиеся в микенских и египетских текстах, которые могут быть свидетельствами крито-египетских связей в эпоху позднего бронзового века.

В текстах, записанных линейным письмом Б, выделяют два антропонима, предположительно связанных с египтянами: a3-ku-pi-ti-jo (Aiguptijos, соотносят с позднейшим греческим термином αίγύπτιος — «египтянин») и mi-sa-ra-jo (Misraios от misr — «Египет», которое засвидетельствовано уже в хеттских документах). По мнению автора, оба термина могут быть интерпретированы иным образом.

Автор рассматривает египетские термины «кефтиу» и «острова в середине Великой Зелени», а также два топографических списка из храма Аменхотепа III в Ком-эль-Хеттане. Египетские изображения «кефтиу» не оставляют сомнений в том, что этим термином обозначались носители минойской культуры: на это указывают их причёски, одеяния, дары, которые они несут.

Автор отмечает, что в отличие от документов правления Тутмоса III, которые относятся к жителям минойского Крита, список из Ком-эль-Хеттана был создан уже после микенского завоевания Крита. В нём названы области Кефтиу (Крита), Иония и десять топонимов: пять критских и пять греческих. Автор сомневается в общепринятом отождествлении tj-n3-jj-w с данайцами более поздних источников.

• Edel E., Görg M. Die Ortsnamenlisten im nördlichen Säulenhof des Totentempels Amenophis’ III. Wiesbaden, 2005 (Ägypten und Altes Testament; 50).

Комментированное издание списка топонимов из храма Аменхотепа III в Ком-эль-Хеттане.

Подробно обсуждается отождествление всех критских и пелопонесских топонимов из соответствующего раздела списка. Авторы расходятся во взглядах на отождествление t3-n3-jj-w: Э. Эдель считает, что локализовать его невозможно, а М. Гёрг разделяет точку зрения многих исследователей, что этим термином обозначались данайцы — носители микенской цивилизации.

• Faure P. Toponymes Créto-mycéniens dans une liste d’Aménophis III // Kadmos. 7, 2. 1968. P. 138–149.

Известный специалист по минойской археологии предложил свой комментарий к списку эгейских топонимов из храма Аменхотепа III в Ком-эль-Хеттане:

Амнис — порт Кносса (A-mi-ni-so линейного Б).

Для Bi-ša-ja автор отвергает отождествление Фестом, возможно, это древняя форма имени города Σισαία на Крите.

Кидония — порт на северо-западе Крита (ku-do-ni-ja линейного Б).

Микены — автор указывает на то, что древние тексты говорят о существовании Микен на Крите в окрестностях Кидонии.

d3-q3-j3-s — возможно, Тегеа на Крите (приписывается древними авторами Агамемнону); может быть, Луркея (Λυρκεία).

Топоним mi-ḏa-na должен быть передачей имени, известного по форме me-za-na в надписи, сделанной линейным Б в Пилосе. Возможно, это Мессения (в египетском топоним сопровождается детерминативом страны).

Науплия (Нафплион — Арголида).

Кифера (критская колония на одноименном острове, ku-te-ra-o линейного Б).

Ϝελεία (город на северо-западе Крита).

Кносс.

Амнис.

Ликт, город на востоке Крита (ru-ki-to линейного Б).

[...].

Таким образом, в интерпретации Фора практически все топонимы кроме Киферы, Мессении и Нафплиона получают критскую локализацию.

Автор считает вероятной отождествление Ta-na-ja = данайцы; он обращает внимание на миф о дочерях Даная и сыновьях Египта и допускает, что прообразом Эпафа, от которого произошли Данай и Египет, может быть гиксосский царь Апопи.

В классическую эпоху три города Арголиды считались основанными египтянами: Луркея (Лункея), Аргос и Нафплион. Учитывая, что Нафплион упомянут в списке Аменхотепа III, а дочь аргосского царя Форбаса носила имя Мессена, также упомянутое в списке, автор допускает, что пятый топоним в списке может быть искаженной передачей названия Лункея (соответствие d=l характерно для пеласгийских названий).

• Foster K. P. The Thera eruption and Egypt: pumice, texts, and chronology // Time’s up!: dating the Minoan eruption of Santorini: acts of the Minoan eruption chronology workshop, Sandbjerg November 2007 / Edited by David A. Warburton. Athens ; Aarhus, 2009 (Monographs of the Danish Institute at Athens. 10). P. 171–180.

Исследование образцов вулканической пемзы, найденной в датированных египетских контекстах. Пемзу, которая по своему химическому составу идентична пемзе, образовавшейся при извержении Санторина, находят на египетских памятниках, начиная с эпохи Яхмоса и Тутмоса I — двух первых царей XVIII династии.

• Helck W. Die Beziehungen Ägyptens und Vorderasiens zur Ägäis bis ins 7. Jh. v. Chr. Darmstadt, 1995.

В книге приводится сводка всех письменных клинописных и египетских свидетельств о Крите, а также обзор археологических данных.

В. Хельк отвергает идею о генетической связи между египетским и критским письмом.

• Kelder J. M. The Egyptian interest in Mycenaean Greece // Jaarbericht van het Vooraziatisch-Egyptisch Genootschap Ex Oriente Lux. 42. 2010. P. 125–140.

Автор пытается показать, что вопреки принятому в литературе мнению, отношения между Египтом и микенским миром в XV–XIII вв. до н. э. были прямыми и активными. Для этого автор привлекает разнообразные текстовые и изобразительные свидетельства.

Он рассматривает «танайу» из летописи Тутмоса III и топографического списка Аменхотепа III как микенцев. Микенцы изображены на папирусе из Эль-Амарны, который найден в одном доме с микенской вазой. Вероятно, изображенные микенцы были на службе у египтян. Также на одном из амарнских рельефов изображены микенские опахалоносцы, что может указывать на проживание микенцев в Эль-Амарне. Джон Пендлбери, раскопщик Эль-Амарны, даже обозначил одну из улиц города как греческую из-за большой концентрации микенской керамики.

Одиннадцать табличек с именем Аменхотепа III происходят из Микен. При раскопках в Эль-Амарне было обнаружено более 2000 фрагментов микенской керамики. Начиная с Эхнатона и вплоть до конца XIII в. до н. э. в Египте находят много микенской керамики. Появление микенской керамики совпало с проникновением в Египет оливкового дерева; возможно, в микенских сосудах в Египет поставлялось оливковое масло, которое широко использовалось в ритуальных целях. При этом микенские импорты оставались товаром престижного потребления.

Импорт микенской керамики продолжался при XIX династии.

• Kemp B. J., Merrillees, R. S. Minoan pottery in Second Millennium Egypt. Mainz am Rhein, 1980 (Deutsches Archaeologisches Institut, Abteilung Kairo, Sonderschrift ; 7).

Монография посвящена находкам минойской керамики среднеминойского периода в Египте на памятниках Среднего царства и II Переходного периода. Вопрос о том, были ли контакты между Критом и Египтом в эпоху Среднего царства прямыми или опосредованными, остается открытым, собранные в книге данные материальной культуры весьма скудны и потому не позволяют исключить, что торговые контакты оставались опосредованными (и Крит, и Египет в эту эпоху поддерживали торговые отношения с портовыми городами северного Леванта).

• Kitchen K. A. Review of: Vandersleyen C. Ouadj our = w3d wr. un autre aspect de la vallée du Nil. Bruxelles, 1999 // Discussions in Egyptology. 46. 2000. P. 123–138.

Египтолог К. Китчен возражает против теории К. Вандерслейена, согласно которой, термин «Великая Зелень» мог означать в египетском лишь Нил и его протоки, и, соответственно, в Дельте Нила обитали носители минойской культуры.

Надписи, упоминающие Великую Зелень, которые найдены на берегу Красного моря у древнего порта Мерса-Гавасис, недвусмысленно указывают на то, что этот термин обозначал Красное море. Об этом свидетельствуют и отчеты об экспедициях в Пунт: существует множество подтверждений того, кто в Пунт плавали по Красному морю, а не по Нилу, как предполагает К. Вандерслейен.

Рассматривая случаи употребления термина «Великая Зелень» применительно к Средиземному морю, К. Китчен обращается к сценам, изображающим минойцев в гробнице Рехмира. Он считает несомненными свидетельства о критской локализации кефтиу.

• Kotsakis K. A Sea of Agency: Crete in the Context of the Earliest Neolithic in Greece // Escaping the labyrinth: the Cretan neolithic in context / Edited by Valasia Isaakidou and Peter D. Tomkins. Oxford, 2008 (Sheffield studies in Aegean archaeology ; 8). P. 49–72.

В отличие от Фессалии, Крит не был населен людьми до прихода носителей неолитической культуры. Колонизаторы принесли с собой некоторые виды одомашненных растений, одомашненных животных, а также диких животных. Неолит Крита отличается от неолита сопредельных регионов присутствием мягкой пшеницы (Triticum aestivum) и крупного рогатого скота (который не прижился на Кипре).

Первые поселенцы, которые появились на Крите в конце VIII тыс. до н. э., были встроены в сеть торговых связей, которая охватывала весь бассейн Эгейского моря и прибрежные районы Анатолии.

Каменная индустрия ранненеолитического Кипра сходна с индустрией из пещеры Франкти в Арголиде.

• Kyriakidis, E. Indications on the Nature of the Language of the Keftiw from Egyptian Sources // Ägypten und Levant. 12. 2002. P. 211–220.

В этой статье исследуются три египетских документа, в которых сохранились записи на языке кефтиу.

В лондонском медицинском папирусе BM 10059 записаны заклинания от азиатской болезни и от болезни самуна.

Топографический список Аменхотепа III из Ком-эль-Хетана содержит ряд топонимов эгейского региона. Во главе списка эгейских топонимов стоят слова kftjw tjn3y3 («кефтиу, данайцы»). К микенской Греции относятся топонимы mu-k-’(a, i)-na («Микены») и ku-ti-r(a, i) («Китира»). Из критских топонимов исследователи читают ’am(a, i)-ni- š(a, u) как «Амнис» (упоминается в текстах линейного Б), а kun-ju-š(a, u) как «Кносс». Возможно, также переданы имена Фест, Кидония, Фивы, Мессена, Нафплион, Ликт.

Ученическая табличка BM 5647 содержит список имен кефтиу.

Исходя из этих данных, автор реконструирует состав согласных звуков в языке критян.

• MacGillivray J. A. Thera, Hatshepsut, and the Keftiu: crisis and response // Time’s up!: dating the Minoan eruption of Santorini: acts of the Minoan eruption chronology workshop, Sandbjerg November 2007 / David A. Warburton (ed.). Athens ; Aarhus, 2009 (Monographs of the Danish Institute at Athens. 10). P. 154–170.

В статье рассматривается вопрос о синхронизации египетской и критской хронологии в свете новых естественнонаучных данных о датировке извержения Санторина. По данным археологии, извержение произошло в конце позднеминойского периода IA.

Автор отмечает внимание на неоднородность минойского мира.

Росписи в Тель-эль-Даба, кипрская керамика в Египте с частицами вулканического происхождения, минойские импорты на Кипре и сосуды позднеминойского периода IA в гробнице Сененмута заставляют считать, что извержение позднеминойского периода IA произошло в период соправления Хатшепсут и Тутмоса III.

Автор считает, что извержение пришлось на 1524 г. до н. э., когда, по данным дендрохронологии, во всем северном полушарии наблюдалось понижение средней температуры. Автор разделяет точку зрения Х. Гедике, что это событие отражено в надписи Хатшепсут в Спеос-Артемидос.

Автор также привлекает сообщение Манефона, согласно которому «Девкалионов потоп» пришелся на правления Тутмоса III (в передаче Африкана).

При помощи ряда натяжек автор подогнал дату извержения под границы правления Хатшепсут: он датирует извержение 1500 г. до н. э. (на 113 лет позже наиболее вероятной даты по данным радиоуглеродного анализа), а воцарение Тутмоса III и Хатшепсут — 1504 г. до н. э. (на 26 лет раньше наиболее ранней возможной даты по данным исторической хронологии).

В свете предложенной им хронологии автор анализирует египетские свидетельства о критянах. Он предполагает, что критяне, которые впервые изображаются в Египте в правление Хатшепсут, могли быть беженцами, пережившими извержение Санторина.

Египтяне заново отстроили минойский флот, а в обмен минойцы поставляли им товары, запечатлённые в гробницах эпохи Хатшепсут и Тутмоса III. Автор считает, что дворец F в Телль-эль-Дабе мог быть сооружен поблизости от доков, где критяне отстраивали свой флот. Автор разделяет точку зрения И. Дюу и отождествляет «острова в центре Великой Зелени» с островами Дельты.

На правление Тутмоса III, согласно этой схеме, пришёлся позднеминойский период IБ, эпоха «минойского возрождения». В период IБ число египетских находок на Крите возросло четырехкратно по сравнению с периодом IA. На Крите впервые появляется стекло.

Автор согласен с точкой зрения, что в гробнице Рехмира минойские одеяния на изображениях критян были заменены микенскими и что такая замена отражает политические изменения на Крите. Автор датирует это изменение в соответствии со своей ультрадлинной хронологией 1472–1450 гг. до н. э. Данные археологии свидетельствуют об изменении характера населения в конце позднеминойского периода IБ. Появляются так называемые могилы воинов — новый тип захоронений.

• Manolis S. K. The ancient Minoans of Crete: A biodistance study // Human evolution. 16, 2. 2001. P. 125–136.

Краниологическое исследование костных материалов с острова Крит. Для сравнения привлекаются материалы из материковой Греции. Автор приходит к выводу, что на протяжении от позднего неолита до середины позднеминойского периода население Крита было неизменным по своему антропологическому облику, никаких значительных внешних миграций, которые бы отражались на фенотипе критян, не происходило. Изменения, наблюдаемые в конце позднеминойского периода, автор связывает с притоком носителей микенской культуры. Для уточнения датировок используются методы байесовской статистики.

• Manning S. W. Beyond the Santorini eruption: some notes on dating the Late Minoan IB period on Crete, and implications for Cretan-Egyptian relations in the 15th century BC (and especially LM II) // Time’s up!: dating the Minoan eruption of Santorini: acts of the Minoan eruption chronology workshop, Sandbjerg November 2007 / David A. Warburton (ed.). Athens ; Aarhus, 2009 (Monographs of the Danish Institute at Athens. 10). P. 207–226.

Статья посвящена радиоуглеродной датировке позднеминойского периода IБ, который соответствует эпохе наиболее интенсивных контактов Крита с Египтом.

С. Маннинг доказывает, что позднеминойский период IБ не был кратковременным эпизодом продолжительностью в одно-два поколения, как считалось ранее. Исследование основано на образцах однолетних растений из трех памятников Крита: Хания, Мохлос и Миртос-Пиргос.

Исследование показывает, что на эпоху соправления Тутмоса III и Хатшепсут пришёлся самый конец позднеминойского периода IБ; большая часть правления Тутмоса III была синхронна позднеминойскому периоду II. Это хорошо согласуется с находкой характерного сосуда позднеминойского периода II в гробнице Макет эпохи Тутмоса III.

Автор указывает на сходство минойских одеяний, изображенных в гробницах Менхеперрасенеба и Рехмира, с изображениями из процессионного коридора в Кноссе позднеминойского периода II.

Вопреки мнению М. Битака, который сопоставляет росписи из Телль-эль-Даба с образцами позднеминойского периода IА (в т. ч. с Феры), С. Маннинг считает, что они могут принадлежать к той же художественной эпохе, что и росписи из Кносса позднеминойского периода II.

Автор указывает на то, что целый ряд аргументов, которые обычно приводятся, чтобы обосновать связь между эпохой Тутмоса III и более ранними периодами минойской археологии, не выдерживают критики. Появление пемзы, образовавшейся при извержении Санторина, в контекстах, связанных с Тутмосом III, говорит лишь об интенсификации торговых связей с эгейским регионом, где такая пемза была доступна как сырьё. Египетские сосуды, найденные на Крите в контексте, относящемся к позднеминойскому периоду IА, не могут быть надежно датированы серединой правления XVIII династии, как утверждают некоторые исследователи, а могут относиться и к более раннему времени.

В конце автор предлагает следующую хронологию (схожие хронологические схемы приводятся и в других работах, авторы которых доверяют радиоуглеродной датировке извержения Санторина):

Позднеминойский период IА: около 1700 — около 1600 гг. до н. э.

Позднеминойский период IБ: около 1600 — около 1470/60 гг. до н. э.

Позднеминойский период II: около 1470/60 — около 1420 гг. до н. э.

• Osing J. Aspects de la culture pharaonique: quatre leçons au Collège de France, fevrier-mars 1989. Paris, 1992 (Memoires de l’Academie des inscriptions et belles lettres. Nouvelle série ; t. 12).

В одном из разделов книги рассматриваются особенности передачи эгейских топонимов в топографическом списке из храма Аменхотепа III в Ком-эль-Хеттане.

Автор отмечает, что при записи критских топонимов египтяне используют знаки, передающие звук š, тогда как в греческих формах этих топонимов, а также в египетских передачах пелопонесских топонимов š нет, потому что этот звук отсутствовал в греческом. Следовательно, египетская запись отражает минойскую, а не микенскую форму этих имён. Поэтому автор считает, что список не составлен при Аменхотепе III, когда верховная власть на Крите принадлежала микенцам, а является копией более раннего списка.

• Owens G. Pre-Hellenic language(s) of Crete: Debate and discussion // Journal of Indo-European Studies. 28, 1/2. 2000. P. 237–253.

В статье критически освещается современное состояние проблем, связанных с изучением догреческих языков Крита. Автор рассматривает египетские письменные свидетельства, связанные с кефтиу и островами Великой Зелени. В двух текстах приводятся слова на языке кефтиу.

Автор, который уже много лет занимается изучением минойского языка, считает, что он должен относиться к индоевропейской макросемье.

• Panagiotopoulos D. Der ferne Nachbar. Der Einfluss Ägyptens auf das minoische Kreta und das mykenische Griechenland // Städel-Jahrbuch. NF 19. 2004. S. 33–46.

Для исследования отношений между Египтом и эгейским регионом автор привлекает данные о морских течениях и направлении в восточной части Средиземного моря, а также границы зоны прямой видимости берега.

В статье собраны примеры египетских влияний в минойском прикладном искусстве бронзового века, которые свидетельствуют о большом интересе жителей минойского Крита и микенской Греции к культуре древнего Востока и, прежде всего, Египта.

• Parkinson R. B., Schofield L. Images of Mycenaeans: A Recently Acquired Painted Papyrus from El-Amarna // Egypt, the Aegean and the Levant. interconnections in the second millennium BC / W. Vivian Davies (ed.). London, 1995.

Статья посвящена поступившему в Британский музей (№ 74100) папирусу с изображениями без текста. Папирус был найден в одном из помещений в Эль-Амарне, вместе с микенской вазой позднеэлладского периода III. На папирусе изображены батальные сцены с участием микенцев, которые носят характерные шлемы с клыками кабанов. Один из воинов носит тунику из шкуры быка — одеяние, засвидетельствованное в эгейском мире.

• Pfeiffer S. Egypt and Greece before Alexander // UCLA Encyclopedia of Egyptology. 2013.

В энциклопедической статье дается краткая сводка греко-египетских отношений, включая контакты Египта с Критом бронзового века.

Первые контакты Египта и Крита (возможно, непрямые) относятся к началу III тыс. до н. э. В слое раннеминойского периода IIA был найден фрагмент египетского обсидианового сосуда эпохи I–II династии.

Критская керамика среднеминойского периода (керамика камарес) появляется в Египте в правление Аменемхета II (1911-1877 гг. до н. э.); египетские мастера воспроизводили элементы минойского стиля. В эпоху Нового царства на стенах гробниц времени Хатшепсут и Тутмоса III воспроизводится декор минойского текстиля.

Расцвет минойско-египетских отношений пришелся на начало правления XVIII династии в Египте. К эпохе тутмосидов относятся минойские фрески в двух дворцах в Телль-эль-Даба. В семи фиванских гробницах этого периода запечатлены делегации минойцев с дарами.

• Preston L. A mortuary perspective on political changes in Late Minoan II-IIIB Crete // American journal of archaeology. 2004. P. 321–348.

Preston L. Final Palatial Knossos and Postpalatial Crete: a mortuary perspective on political dynamics // British School at Athens Studies. 2004. P. 137–145.

В этих двух статьях автор анализирует изменение погребальных обрядов на Крите, вызванное политическими изменениями, традиционно связываемыми с появлением на острове микенских греков. Она прослеживает появление новых типов погребений в Кноссе и их постепенное распространение по острову. Эти данные подтверждают исключительное значение Кносса как политического центра всего Крита. Период централизованной власти носителей новой погребальной культуры, сосредоточенной в кносском дворце, обозначается как финальный дворцовый период: он продлился с начала XV по начало XIV в. до н. э. (позднеминойский период II — позднеминойский период IIIA).

Представители новой элиты строили пышные гробницы, прообразом которых являются более ранние погребения, известные в материковой Греции. Тем не менее, автор с осторожностью относится к идее микенского вторжения.

• Quack J. F. kft3w und i3śy // Ägypten und Levante. 6. 1996. S. 75–81.

В этой статье филолог Й. Ф. Квак рассматривает вопрос об истории и происхождении египетского термина «кефтиу», которым обозначались носители минойской культуры (а также термина «иси», которым обозначался Кипр — Аласия).

Как показывает изучение древнеегипетских текстов проклятий, в эпоху Среднего царства древнеегипетский алеф использовался для передачи r и l в записи иноземных имен. Эти правила передачи иноземных имен, которые действовали при XII династии, позволяют объяснить соответствие между египетским kftjw (изначально, как предполагает Й. Ф. Квак: kft3w) и kaftor из архивов Мари, а также между египетским j3sy и alašija из Амарнского архива.

Предполагаемое Й. Ф. Кваком изначальное написание «кефтиу» как kft3w засвидетельствовано в Книге дня (сохранилась на стенах гробницы Рамсеса VI и в более поздних списках). Автор считает, что этот религиозный текст, фрагменты которого засвидетельствованы уже в поминальном храме Хатшепсут, мог возникнуть в эпоху Среднего царства.

• Renfrew C. Who were the Minoans? Towards a population history of Crete // Cretan Studies. 5. 1996. P. 1–27.

К. Ренфрю пытается выстроить схему популяционной истории Крита. Он ставит вопросы, на которые сможет ответить популяционная генетика.

Автор оценивает число жителей докерамического Кносса примерно в 25 человек. Есть основания полагать, что первые поселенцы прибыли на Крит с женщинами, одомашненными растениями и скотом. О происхождении первых поселенцев может свидетельствовать использование гексаплоидной пшеницы, которая не засвидетельствована в Греции, но образцы которой находят в Чатал-Хёюке. Открытым остается вопрос о том, была ли колонизация единичным событием или чередой событий. Данные археологии скорее говорят том, что критская культура развивалась самостоятельно, без существенных внешних влияний. Прослеживается преемственность не только в рамках неолитического периода, но и вплоть до позднеминойского периода IБ (бронзовый век). Однако некоторые исследователи связывают начало бронзового века на Крите (раннеминойский период I) с новой волной миграций из западной Анатолии. Сам К. Ренфрю склонен объяснять появление новых форм керамики и новых технологий культурными контактами.

Разрушение критских дворцов в конце позднеминойского периода IБ, по общему мнению специалистов, свидетельствует о вторжении внешних завоевателей. Распространение на Крите грекоязычных надписей, сделанных линейным письмом Б, не позднее позднеминойского периода IIIБ также свидетельствует о вторжении грекоязычного населения. В науке принято объединять два этих события под именем «микенское вторжение». От позднеминойского периода IБ нет никаких свидетельств присутствия микенцев (греков) на Крите. Автор детально рассматривает историографию «дорийского вторжения» и отмечает, что к настоящему времени гипотеза о дорийском вторжении вышла из моды. Неясным остается масштаб микенской экспансии: была ли это небольшая группа грекоговорящего населения, которая захватила власть на Крите, или полномасштабная миграция.

Автор высказывает предположение, что на Крит прибыли только мужчины-завоеватели из микенской Греции.

• Sampson A. New evidence from the early productive stages in the Aegean Basin from the 9th to the 7th millennium cal BC // How did farming reach Europe?. Anatolian-European relations from the second half of the 7th through the first half of the 6th millennium cal BC. proceedings of the international workshop, Istanbul, 20-22 May 2004 / Organized by Clemens Lichter and Recep Meriç ; edited by Clemens Lichter. Istanbul, 2005 (Byzas ; 2). P. 131–141.

В статье рассматривается вопрос о происхождении древнейшего неолитического населения Крита. Автор говорит о том, что связи докерамического неолита Крита с культурами Анатолии пока установить не удалось, и поэтому высказывает предположение, что ближневосточные технологии сельского хозяйства могли быть перенесены на Крит носителями мезолитических культур материковой Греции, которые сами осваивали их в то ж время.

• Sherratt A., Sherratt S. The Neolithic of Crete, as Seen from Outside // Escaping the labyrinth: the Cretan neolithic in context / Edited by Valasia Isaakidou and Peter D. Tomkins. Oxford, 2008 (Sheffield studies in Aegean archaeology ; 8). P. 291–302.

В статье делается попытка рассмотреть неолитические культуры Крита в широком контексте средиземноморского неолита. Неолит Крита датируется 7000–3000 гг. до н. э. В отличии от Анатолии, Фессалии, Македонии и Балкан, на Крите нет хорошо стратифицированных памятников этого времени (из-за особенностей местного ландшафта). Лучше всего для изучения неолита подходят такие памятники как Кносс, которые дают представление о непрерывной последовательности археологических культур, но они редки на этом острове.

Неолит Крита возник раньше и отличался по своему облику от неолита Фессалии, что может, по мнению авторов, означать, что неолитические традиции Крита и Фессалии происходят из разных регионов Анатолии. Появление неолитического населения на Крите произошло в рамках экспансии популяций прибрежной южной Анатолии.

В начале поздненеолитического периода (Late Neolithic, конец эпохи Early Neolithic I на Крите) Балканы, центральная и западная Анатолия и острова Эгейского моря образовывали культурную общность, которая отличалась от культур Плодородного полумесяца. Для этого периода характерно проникновение носителей неолитической культуры в лесные районы.

В середине V тыс. до н. э. земледельческие общества Европы начинают использовать медь и резко возрастает число поселений.

• Strange J. Caphtor, Keftiu. a new investigation. Leiden, 1980 (Acta theologica Danica ; 14).

На основе собранных письменных и изобразительных свидетельств из Египта и Западной Азии о «кефтиу/каптара» автор пытается обосновать отождествление этого термина с Кипром, а топоним «Аласия» относился, по его мнению, к Северной Сирии. Книга представляет ценность как удобное собрание источников. Предложенная локализация «кефтиу/каптара» и Аласии опровергнута в многочисленных работах, появившихся за последние 30 лет.

• Tomkins P. D. Time, Space and the Reinvention of the Cretan Neolithic // Escaping the labyrinth: the Cretan neolithic in context / Valasia Isaakidou, Peter D. Tomkins (eds.). Oxford, 2008 (Sheffield studies in Aegean archaeology ; 8). P. 21–48.

Общий обзор данных о неолите Крита. В статье описывается предложенная ранее автором хронологическая схема, которая сегодня стала общепринятой в исследованиях по археологии Крита.

• Vandersleyen C. Keftiou = Crète? Objections préliminaires // Göttinger Miszellen. 188. 2002. P. 109–112.

Автор выступает против общепринятой идентификации «кефтиу» с Критом. Он считает, что соответствие между правой и левой частью рельефа на основании статуи из Ком-эль-Хеттана не является аксиомой. Он также снова привлекает к отождествлению «кефтиу» с Финикией в Канопском декрете.

• Vercoutter J. L’Égypte et le monde égéen préhellénique: Étude critique des sources égyptiennes. Caire, 1956 (Bibliothéque d’Étude / Institut Français d’Archéologie Orientale; 22).

Эта книга остается основным справочником, где собраны египетские письменные и изобразительные свидетельства о критянах и обитателях эгейского региона.

• Warren P. Minoan Crete and Pharaonic Egypt // Egypt, the Aegean and the Levant. interconnections in the second millennium BC / Ed. by W. Vivian Davies. London, 1995. P. 1–18.

В этой обзорной статье обобщаются накопленные археологами данные о египетско-критских контактах. История этих отношений делится на три периода:

1. 3000–1900 гг. до н. э.: додворцовый ранний бронзовый век Крита и египетский раннединастический период, Старое царство и I Переходный период.
2. 1900–1425 гг. до н. э.: минойский дворцовый период (среднеминойский период IБ — позднеминойский период IБ) и египетское Среднее и раннее Новое царство (до Тутмоса III).

3. XIV–XIII вв. до н. э.: микенский период, начиная с начала микенского владычества в Кноссе, примерно в правление Аменхотепа III.

Во второй период на Крит из Египта поступал кальцит (египетский алебастр), возможно, также горный хрусталь, аметист и карнелиан. Также из Египта привозили страусиные яйца и живых обезьян.

Из Крита в Египет поставлялись рога критских козлов кри-кри (для изготовления составных луков), критские бобы, лишайник, разнообразные художественные изделия.

Дополнительная литература

• Bardinet T. Relations économiques et pressions militaires en Méditerranée orientale et en Libye aux temps des pharaons: histoire des importations égyptiennes des résines et des conifères du Liban et de la Libye depuis la période archaïque jusqu’à l’époque ptolémaïque. Paris, 2008 (Etudes et mémoires d’égyptologie. 7).

• Cline E. H., Stannish S. M. Sailing the Great Green Sea? Amenhotep III’s «Aegean List» from Kom el- Hetan, Once More // Journal of Ancient Egyptian Interconnections. Vol. 3, 2. 2011. P. 6–16.

• Höflmayer F. Ägyptische Skarabäen auf Kreta und ihre Bedeutung für die absolute Chronologie der minoischen Altpalastzeit (MM IB—MM IIB) // Ägypten und Levante. 17. 2007. S. 107–126.

• Shaw M. C. A Bull-Leaping Fresco from the Nile Delta and a Search for Patrons and Artists // American Journal of Archaeology. Vol. 113, no. 3. 2009. P. 471–477.

• Wachsmann S. Aegeans in the Theban tombs. Leuven, 1987 (Orientalia Lovaniensia analecta; 20).

На верхнем фото: изображение жителей островов Великой зелени на гробничных росписях эпохи VIII династии (фото по: Davies 1935, pl. IV)