КЛИМАТИЧЕСКИЕ ФЛУКТУАЦИИ ГОЛОЦЕНА И ИСТОРИЯ БЛИЖНЕГО ВОСТОКА
11.08.2020

КЛИМАТИЧЕСКИЕ ФЛУКТУАЦИИ ГОЛОЦЕНА И ИСТОРИЯ БЛИЖНЕГО ВОСТОКА

Правильное понимание механизмов исторического процесса на той или иной территории невозможно без выяснения природно-климатических условий, в которых протекал этот процесс.

В соответствии со схемой периодизации климата Северной Евразии, предложенной А. Блиттом и Р. Сернандером, геологическая эпоха голоцена подразделяется на два значительных периода: плювиальный от 10000 до 4500 лет назад и постплювиальный — от 4500 лет назад до современности. Для этих периодов отмечаются три основных термических максимума: бореальный (8900-8300 лет назад), атлантический (6000-5000 лет назад), и суббореальный (4200-3400 лет назад).

Проводимые со второй половины ХХ в. многочисленные исследования климатических колебаний афро-азиатского аридного пояса, от Сахары и Аравийского полуострова до Арало-Каспийского региона, говорят о глобальном характере климатических пульсаций и едином ритме колебаний увлажненности и аридизации в обширной полосе субтропической и умеренной зоны Северного полушария в эпоху голоцена (Wright, 1966; Diester-Haas, 1973; Nutzel, 1976; Хотинский, 1980; Мамедов, 1980). Причём отмечается, что глобальные изменения температурного режима в наименьшей степени сказываются в низких, а в наибольшей степени в высоких широтах (Варущенко, Варущенко, Клиге, 1987).

Общие сведения о колебаниях климата Евразии эпохи среднего голоцена, собранные методами естественных наук, дополняются и уточняются археологическими и историческими источниками со значительной территории аридного пояса Евразии.


Аннотированная библиография

  • Амиров Ш. Н. Хабурская степь Северной Месопотамии в IV-III тыс. до н. э. М., 2010.

Анализ климатических флуктуаций, прослеженных для региона Северной Месопотамии в рамках полосы естественного дождевания (так называемого Плодородного полумесяца), в значительной мере подтверждает наблюдения, сделанные в тропическом поясе. В настоящее время ландшафт Северной Месопотамии представлен саваннообразной степью. Это полностью обезлесенная территория, имеющая в зоне выпадения менее 300 мм годовых осадков вегетацию пустынно-степного типа, а в более увлажнённых районах (550-350 мм в год) — степного типа. В эпоху раннего и среднего голоцена этот район также находился южнее распространения лесной и лесостепной зоны. В обобщённом виде, собранные для этого района данные свидетельствуют о трёх пиках хумидизации климата в эпоху среднего голоцена в VII-VI тыс. до н. э. и IV — первой половине II тыс. до н. э, а также аридные периоды пришедшиеся на V и III тыс. до н. э. (Амиров, 2010).


  • Амиров Ш. Н. Месопотамско-Кавказские связи IV-III тыс. до н. э. в свете климатических флуктуаций // Материалы международной конференции XXVII Крупновские чтения. Махачкала, 2012. С. 13-15.

Исключительно гумидные условия в течение IV тыс. до н. э. стимулировали беспрецендентный демографический рост и опережающее развитие социальной организации на всём пространстве Великой Месопотамской равнины. Это привело к очевидным миграционным процессам за пределы Месопотамской степи в виде организации торговых городских колоний Шумера и земледельческой миграции из Северной Месопотамии, в частности, в направлении степного ландшафта Восточного Закавказья. Миграционная активность и культуртрегерское влияние обеспечили экспорт предметов материальной культуры и технологических достижений древнейшей цивилизации на значительные территории, вплоть до степной зоны Северного Кавказа. Максимального, с точки зрения географического охвата влияния, этот культурный импульс достигает в течение последней трети III тыс. до н. э.

Цикл иссушения климата северного полушария, начавшийся с наступлением III тыс. до н. э., привёл к существенным переменам в темпах социальной организации, а также к изменению векторов миграционной направленности.

Непосредственно в Северной Месопотамии в результате аридизационного цикла с начала III тыс. до н. э. прекратилась жизнь на значительном количестве земледельческих поселений, расположенных в южной части Плодородного полумесяца. Это стимулировало миграционные процессы в северомесопотамской степи, но их природа отличалась от миграций предшествующего времени. Они носили внутренний характер и послужили важным условием сложения государственности к середине III тыс. до н. э., что нашло выражение, в частности, в активном городском строительстве в регионе. У нас нет свидетельств значительного распространения материальной культуры этого времени за пределы Джезиры, подобных тем, что имели место в период миграций, происходивших в течение IV тыс. до н. э., в период климатического оптимума. Ни в Закавказье, ни на Северном Кавказе мы пока не знаем примеров распространения парадной керамики разновидности Ниневия 5 и т. п.

С другой стороны, аридизационный цикл III тыс. до н. э. служит объяснением изменения культурно-исторической ситуации в Кавказском регионе. В этой связи стоит отметить прекращение существования лейлатепинской культуры в Закавказье и майкопской на Северном Кавказе. Этот аридный цикл может служить объяснением мотивации миграций первой половины III тыс. до н. э., охвативших значительные пространства Евразийского континента, которые фактически явились первым великим переселением народов. В это время носители древнейшего курганного обряда с Северного Кавказа перемещаются в Закавказье и далее на территорию Анатолии и Ирана, а носители куро-аракской культуры расселяются вплоть до Южного Загроса и Палестины.


  • Амирханов Х. А. Неолит и постнеолит Хадрамаута и Махры. М.,1997.

Для юга Аравийского полуострова, в настоящее время расположенного в зоне экстремальной аридности тропического пояса Северного полушария, Х. А. Амирхановым создана палеоклиматическая шкала, синтезировавшая данные литологии, палинологии и палеопедологии. В генерализованном виде она выглядит следующим образом:

VIII-VI тыс. до н. э. — влажный климат, сопровождаемый почвообразованием;

V тыс. до н. э. — засушливый климат;

IV-III тыс. до н. э. — влажный климат (при этом пик увлажненности приходится на вторую половину IV тыс. до н. э.);

II тыс. до н. э. — засушливый климат.

  • Ахундов Т., Алмамедов Х. Южный Кавказ в эпоху неолита — ранней бронзы (центральный и восточный регион) // Азербайджан — страна, связывающая восток и запад. Обмен знаниями и технологиями в период «первой глобализации» VII-IV тыс. до н. э. Международный симпозиум, Баку, 1-3 апреля 2009 года. Баку, 2009. С. 31-37.

Результаты изучения голоценовых спорово-пыльцовых спектров из более чем 20 разрезов голоценовых отложений показывают, что климатический оптимум на Кавказе приходится на бореальный период (VIII-VI тыс. до н. э.). Атлантический период (VI-III тыс. до н. э.) был прохладнее как предыдущего (бореального), так и последующего (суббореального) периодов.


  • Борзенкова И. И., Лемешко Н. А. Особенности увлажнения крупных регионов северного полушария при глобальных потеплениях и похолоданиях в прошлом и в современную эпоху на примере Арало-Каспийского региона // Экстремальные гидрологические события в Арало-Каспийском регионе. Труды международной научной конференции Москва, 19-20 октября 2006 г. М., 2006.

Наиболее северной областью аридного пояса Евразии является Арало-Каспийский регион. По современному климатическому районированию он относится к континентальной пустынной среднеазиатской области умеренного пояса. В голоцене он развивался по варианту континентального типа климата и являлся одним из наиболее ярких индикаторов изменения режима увлажнения во внутриконтинентальной части Евроазиатского континента. Исследования палеоклимата в этом регионе в эпоху голоцена выявляют чередование ряда аридных и плювиальных фаз. Здесь в раннем/среднем голоцене температуры воздуха были существенно холоднее современных. При этих термических условиях увлажненность региона, повышенная в 1,5-2 раза по сравнению с настоящим временем, обусловила развитие горного оледенения и повышенный в 3-4 раза речной сток. Одна из главных особенностей древнего/среднего голоцена (бореальный и атлантический периоды) — это чрезвычайное расширение степной зоны. Степные и сухостепные ландшафты распространились в это время на всю зону современных пустынь и полупустынь умеренного и субтропического поясов. Анализ палеоклиматических данных свидетельствует о том, что в раннем и среднем голоцене в районе Прикаспия и Средней Азии на месте современных полупустынь и пустынь преобладали саванные ландшафты. Климатические условия в этот период отчасти напоминали условия современной степной зоны, где в год выпадает от 250 до 400-500 мм осадков и средняя температура июля составляет 21-23 градусов Цельсия. Наиболее высокая увлажнённость за период среднего голоцена на Арало-Каспийском водоразделе приходится на период климатического оптимума 6-5 тысяч лет назад. Для этого времени отмечен наиболее высокий уровень Аральского моря, этим же временем датируется и последний наиболее значительный озёрный эпизод, во время которого происходило активное формирование почвенных горизонтов, при годовом количестве осадков в 1,5-2 раза больше современных.

На основании палеоклиматических исследований в Арало-Каспийском регионе отмечено, что характерный для IV тыс. до н. э. влажный тёплый климат юга Евразии в течение следующего тысячелетия III тыс. до н. э. сменяется на жаркий и сухой.


  • Варущенко С. И., Варущенко А. Н., Клиге Р. К. Изменение режима Каспийского моря и бессточных водоёмов в палеовремени. М., 1987.

Колебания среднего голоцена на Евразийском континенте хорошо коррелируют с изменением режимов бессточных водоёмов северного полушария. Данные об изменениях их уровня или площади могут служить одним из объективных критериев изменения водного и теплового режимов территории. В частности, исследования колебаний замкнутых водоёмов тропической и аридной субтропической зоны Северного полушария свидетельствуют о том, что максимум увлажнённости среднего голоцена приходится на период 6000-5000 (4500) лет назад. Именно в это время максимальное количество исследованных водоёмов имело высокие уровни. Тогда же было влажно на южном побережье Средиземного моря (страны Магриба), зафиксирована трансгрессия Мёртвого Моря, максимальный уровень воды отмечен в озёрах Северной Африки и озере Чад. Напротив, постплювиальной эпохе голоцена была свойственна самая высокая за всё послеледниковье засушливость, при которой 4500-3500 лет назад пустыни Сахары и Аравии и обрамляющие их с юга саванны находились в пределах, близких к современным. Расположенные в этом регионе озёра пребывали в состоянии регрессии. Аридная обстановка существовала и в бассейне Мёртвого моря. Наконец, 3500-2000 лет назад озеро Чад переживало последнюю относительно крупную трансгрессию, когда его уровень был на 5-10 м выше современного. Позже таких подъёмов зеркала вод уже не наблюдалось.


  • Клименко В. В. Климат: непрочитанная глава истории. М., 2009.

В книге построена сравнительная хронология основных событий климатической и социальной истории за последние шесть тысяч лет (начиная с IV тыс. до н. э.). Эта хронология показывает, что в эпохи локального ухудшения климата (похолодания, или уменьшения количества осадков, или и того, и другого) доминирующими оказываются тенденции к объединению племен и народов, массовым переселениям, образованию новых государств, необычайному обострению человеческого разума и интеллекта, когда осуществляются невиданные культурные и технологические прорывы. Эпохи улучшения климата оставляют совсем другие следы в истории — им сопутствует ослабление централизованной власти, внешне беспричинное обострение внутренних противоречий, распад веками существовавших государств, крушение империй. По мнению автора колебания климата — не пассивный фон, на котором разыгрывается драма всемирной истории, а её важное действующее лицо.


  • Клименко В. В. О главных климатических ритмах голоцена // Доклады Академии наук. 1997. № 357. С. 399-402.

  • Клименко В. В., Климанов В. А., Фёдоров М. В. История средней температуры северного полушария за последние 11000 лет. // Доклады Академии наук. 1996. № 348. С. 111-114.

  • Клименко В. В., Климанов В. А., Кожаринов А. В., Фёдоров М. В. Глобальный климат и тысячелетний тренд температур в позднеледниковье и голоцене // Метеорология и гидрология. 1996. № 7. С. 26-35.

  • Клименко В. В., Клименко А. В., Андрейченко Т. Н., Довгалюк В. В., Микушина О. В., Терешин А. Г., Фёдоров М. В. Энергия, природа и климат. М.: Издательство Московского энергетического института, 1997.

В данных работах В. В. Клименко с соавторами рассматривает вопросы климатических колебаний, в том числе микроритмов раннего голоцена. Рубеж плейстоцена и голоцена по завершении около 10600 некалиброванных лет назад похолодания верхнего дриаса (Клименко и др., 1996) ознаменовался быстрым приростом средней температуры Северного полушария.


  • Колебания увлажненности Арало-Каспийского региона в голоцене. М., 1980.

Сборник научных работ, содержит статьи:

  1. Абрамова Т. А. Изменение увлажнённости Каспийского региона в голоцене по палинологическим данным;

  2. Варущенко А. Н., Варущенко С. И., Клиге Р. К. Изменение уровня Каспийского моря в позднем плейстоцене-голоцене;

  3. Варшавский С. Н., Лавровский А. А., Шилов М. Н., Рожков А. А., Денисов П. С., Попов Н. В. Колебания уровня Каспийского моря и изменение ареала малого суслика в голоцене;

  4. Леонтьев О. К., Чекалина Т. И. Колебания уровня Каспийского моря в голоцене;

  5. Мамедов Э. Изменение климата Среднеазиатских пустынь в голоцене;

  6. Мусатов В. А. Древние береговые линии на шельфе дагестанского побережья Каспийского моря;

  7. Степанов И. Н. Периодическая повторяемость почвообразования в плейстоцене-голоцене Арало-Каспийского региона;

  8. Фёдоров П. В. О некоторых вопросах голоценовой истории Каспия и Арала;

  9. Хотинский Н. А. Три типа изменения климата в Северной Евразии в голоцене и др.

Отсчёт голоценового или иначе новокаспийского этапа в развитии Каспийского моря связывают с началом, так называемой, Мангышлакской (Кулалинской) регрессии. Это период в интервале от начала VIII — конца VII тыс. лет до н. э., в который были отмечены признаки глубокой регрессии Каспийского моря, когда уровень воды достигал максимально низкого уровня на абсолютных отметках от −50 м до −90 м (Фёдоров, 1980). Для сравнения: современный уровень Каспийского моря составляет около −28 м относительно уровня мирового океана.

Палинологические спектры начальных стадий голоцена в Каспийской области, соотносимые с эпохой мангышлакской регрессии, которая сопоставляется с бореальным периодом голоцена, свидетельствуют о распространении полупустынного, а местами и пустынного растительного покрова, в развитии которого лесная растительность почти не участвовала (Абрамова, 1980).

Мангышлакская регрессия Каспия, протекавшая в аридных условиях, сменилась новокаспийской трансгрессией, вызванной увлажнением климата (Абрамова, 1980; Вронский, 1980). В течение наиболее ранней стадии новокаспийской трансгрессии, возраст которой составляет около 8000 лет, уровень моря достигал отметки −20 м (Леонтьев, Чекалина, 1980).

В новокаспийское время следует отметить наиболее высокое состояние уровня моря в период так называемой дагестанской трансгрессии, когда уровень Каспийского моря достигал −16 м (абсолютная отметка). Дагестанская трансгрессия датируется в пределах VI тыс. до н. э. Вслед за Дагестанской трансгрессией отмечено падение уровня Каспийского моря, получившее название жиландинской (иначе — челекенской, или самурской) регрессии, когда уровень моря значительно понизился (до отметок от −35/-37 м до −43/-46,5 м). Начало этой стадии произошло примерно 7370 лет назад, и есть основания считать, что продолжительность жиландинской регрессии составляла около 620 лет. С рубежа V-IV тыс. до н. э. отмечен новый цикл поднятия уровня Каспийского моря. Интервалы абсолютных высот этой трансгрессии, имеют абсолютные отметки от −24,6 до −19 м. Этот трансгрессивный пик назван гоусанским. Радиоуглеродный возраст этой фазы, полученный при изучении раковин моллюсков из террасовых отложений Дагестана, оказался близким датам 6500-5200 лет назад. (Варущенко, Варущенко, Клиге, 1980; Фёдоров, 1980). Гоусанский трансгрессионный цикл Каспийского моря продлился до конца IV тыс. до н. э., после чего отмечено опускание уровня Каспийского моря, получившее наименование Избербашской регрессии. Она продолжалась приблизительно в интервале с 3300 до 1800 гг. до н. э. и была наиболее длительной регрессией новокаспийского времени. После 3000 г. до н. э. в период одной из стадий избербашской регрессии уровень моря опустился ниже отметки −35 м и достигал отметок −39/-42,5 м (Варущенко, Варущенко, Клиге, 1980).

Анализ палинологических данных, в свою очередь, показывает, что в период новокаспийских трансгрессий наблюдалось изменение климата в сторону смягчения континентальности и увеличения увлажнения. В это время уровень Каспийского моря был выше современного (в интервале от 4 до 12 м). На побережье Каспия преобладали открытые полупустынно-степные ландшафты с преобладанием фитоценозов ксерофитов, часто с участками разнотравно-злаковой растительности. Присутствие в спектрах пыльцы широколиственных пород свидетельствует о возможности произрастания в это время лесных массивов в долинах рек (Абрамова, 1980; Вронский, 1980). В то же время, полученные спорово-пыльцевые спектры новокаспийских отложений Северного, Западного и Восточного Прикаспия, а также шельфов и дна бассейна не фиксируют существенных смен растительного покрова. В связи с этим, более мелкие климатические изменения новокаспийского времени по пыльцевым данным установить не удалось (Абрамова, 1980).

На основании палеоклиматических исследований в Арало-Каспийском регионе отмечено, что влажный тёплый климат юга Евразии IV тыс. до н. э. сменяется на жаркий и сухой в течение III тыс. до н. э.

Для анализа климатических колебаний эпохи голоцена в Циркумкаспийском регионе особенно важны данные о флуктуациях самого большого замкнутого водоема — Каспийского моря, которые были тесно связаны с водным балансом Евроазиатского континента в целом (Леонтьев, Чекалина, 1980).

Сопоставление выявленных ритмов развития растительности Прикаспия с ритмами колебаний уровня Каспийского моря установило, что его трансгрессии развивались в условиях увлажнения и похолодания климата и характеризовались усилением позиций лесных сообществ в полупустынных ныне районах побережий. Для эпох регрессий была характерна аридизация климата и широкое распространение полупустынно-степных формаций. Этот вывод подтверждается надёжными палеонтологическими (моллюски, пыльца), геохимическими и палеогеографическими данными. (Абрамова, 1980; Фёдоров, 1980).

На основе сведений по палеогеографии и палеопедологии Арало-Каспийского региона также составлена приближенная схема эволюционного развития наносов и почв. Эта схема показывает, что территория Арало-Каспийского региона переживала все важнейшие этапы почвообразования с конца верхнего плейстоцена до завершения лявлякского плювиала. Эта эпоха в южной части региона отмечена формированием буровато-серых структурных почв, в средней части — бурых структурных почв, а в северной — лугово-чернозёмных мощных структурных почв. Их современные аналоги пока не найдены. С конца лявлякского плювиала в Арало-Каспийском регионе отмечено иссушение климата и аридные условия почвообразования, которые продолжаются до современности. В этих современных условиях на юге Арало-Каспийского региона сформировались маломощные (10-20 см) серые суглинисто-супесчаные наносы, а на севере более мощные наносы (до 40 см) с буроватым оттенком. Почвы на современном аридном этапе не образуются; формируются лишь серые наносы, лежащие на эродированной поверхности бурых и буровато-серых структурных почв предшествующего, более влажного этапа (лявлякского плювиала), который завершился около четырёх тысяч лет назад (Степанов,1980).

Таким образом, синтез данных палинологии, палеопедологии, гидрологии и других естественнонаучных дисциплин, дополняя друг друга, позволяет предложить некоторую генеральную схему эволюции климата циркумкаспийского региона в эпоху среднего голоцена. Эта схема предполагает хумидные условия климата VI тыс. до н. э., аридный цикл в пределах V тыс. до н. э., цикл увлажнения IV тыс. до н. э., иссушение климата в пределах III тыс. до н. э. и новый цикл увлажнения климата, отмеченный с начала II тыс. до н. э. (по меньшей мере, для аридного пояса европейской части Евразии).


  • Bar-Yosef O., Belfer-Cohen A. Facing environmental crisis. Societal and cultural changes at the transition from the Younger Dryas to the Holocene in the Levant // The Dawn of Farming in the Near East. Edited by R. T. J. Cappers and S. Bottema. Studies in Early Near Eastern Production, Subsistence and Environment 6, 1999. Vol. 6. Berlin: Ex oriente, 2002. Р. 55-66.

  • Bar-Yosef О. Social changes triggered by the Younger Dryas and the Early Holocene climatic fluctuations in the Near East // The Archaelogy of Environmental: Socionatuaral legacies of degradation and resilience. Edited by C. T. Fisher. J. B. Hill, G. M. Feinman. University of Arizona Press. 2009. Р. 192-208.

  • Yerkes R. W., Khalaily H., Barkai R. Form and Function of Early Neolithic Bifacial Stone Tools Reflects Changes in Land Use Practices during the Neolithization Process in the Levant // PLoS ONE. 2012. Vol. 7.8. P. 1-11.

Авторы этих работ выявляют хронологическую корреляцию между изменениями климата от позднего дриаса к раннему голоцену и культурным развитием ближневосточного региона в переходную к неолитическому образу жизни эпоху. В частности, они связывают наступление позднего дриаса с началом распространения земледелия в Леванте. Считается, что холодный и сухой климат позднего дриаса привёл к снижению «экологической ёмкости» территории Леванта и оседлые племена, которые с натуфийского времени уже практиковали интенсивное присваивающее хозяйство, с распространением длительного хранения и переработкой продуктов, в условиях ухудшения климата активизируют свои эксперименты по культивации злаков. Данные процессы и другие культурные изменения отражаются в материалах докерамического неолита A (PPNА, примерно с 9700 г. до н. э.). На этапе докерамического неолита B (PPNB) с наступлением в Леванте влажного периода (около 8000 г. до н. э.) условия для сельского хозяйства улучшились. В раннем докерамическом неолите B фиксируется (в том числе, по орудийному репертуару) начало планомерных работ по расчистке территорий от
лесов для создания полей и пастбищ. Вырубка и выкорчёвывание лесов продолжались на всем протяжении докерамического неолита и, судя по всему, привели к деградации ландшафтов. Для конца докерамического неолита C (PPNC) имеются свидетельства очередной флуктуации — изменения климата в сторону похолодания и аридизации (6600-6000 гг. до н. э.), что, вероятно, ускорило процесс сокращения лесных угодий.


  • Issar A. S. Climate Changes during the Holocene and their Impact on Hydrological Systems. Cambridge, 2003.

Работа посвящена изменениям климата в голоцене и их влиянию на функционирование гидрологических систем. Сейчас общепризнано, что увеличение концентрации парниковых газов в атмосферу приводит к росту глобальных атмосферных температур. Однако остаётся ещё много неопределённости относительно вероятного воздействия такой температуры на климат и, даже больше, о влиянии изменения климата на мировые гидрологические режимы и социально-экономические системы. Изучение влияния изменчивости климата в прошлом может дать подсказки относительно возможных в будущем последствий. Авторами проведён комплексный анализ влияния изменчивости климата на гидрологические системы и развитие человеческих сообществ в голоцене (за последние десять тысяч лет) в различных частях мира. Книга сосредоточена на регионах, граничащих со Средиземным морем, Западной и Центральной Европе, Китае, Японии, Западной и Южной Африке и юго-западе США.


  • Issar A. S., Zohar M. Climate Change — Environment and History of the Near East. Jerusalem, 2007.

Исследование древних уровней озёр, рек и морей, а также изменений в составах сталагмитов и осадков показывает поразительную корреляцию изменений климата с возникновением и распадом цивилизаций на Ближнем Востоке. Каждый тёплый период характеризовался аридизацией, экономическим кризисом и массовой миграцией, в то время как холодные периоды приносили обильные дожди, процветание и увеличение количества поселений в засушливых до этого землях. Авторы приходят к выводу, что изменение климата было решающим фактором в истории «колыбели цивилизации».


  • Mayewski P., Rohling E., Stager J., Karlen W., Maasch K., Meeker L., Meyerson E., Gasse F., Kreveld S., Holmgren K., Lee-Thorp J., Rosqvist G., Rack F., Staubwasser M., Schneider R. R., Steig Е. J. Holocene climate variability // Quaternary Research. 2004. № 62. Р. 243-255.

Драматическим климатическим потрясениям последнего ледникового периода в исследованиях всегда уделялось большое внимание. При этом сравнительно мало исследований было направлено на понимание
изменчивости климата в голоцене (начавшемся около 11500 лет назад и длящемся до сих пор). Экспертиза около 50 глобально распределенных палеоклиматических комплексов данных показывает наличие шести периодов значительных резких изменений климата в течение 9000-8000, 6000-5000, 4200-3800, 3500-2500, 1200-1000, и 600-150 лет назад. Большинство признаков изменения климата в этих глобально распределённых данных характеризуются полярным охлаждением, тропической сухостью и основными изменениями атмосферной циркуляции, хотя в последний интервал (600-150 лет назад) полярное охлаждение сопровождалось повышенной влажностью в некоторых районах тропиков. Несколько интервалов совпадают с серьёзными кризисами цивилизации, иллюстрируя значимости для человечества изменчивости климата в голоцене.


  • Weninger B., Clare L., Rohling E. J., Bar-Yosef O., Böhner U., Budja M., Bundschuh M., Feurdean A., Gebel H. G. K., Jöris O., Linstädter J., Mayewski P., Mühlenbruch T., Reingruber A., Rollefson G. O, Schyle D., Thissen L., Todorova H., Zielhofer C. The Impact of Rapid Climate Change on Prehistoric Societies during the Holocene in the Eastern Mediterranean // Documenta Praehistorica. 2009. № 36.

В данной работе приводятся результаты исследований влияния резких изменений климата (РСС) на жизнь доисторических сообществ Восточного Средиземноморья в течение раннего и среднего голоцена. Внимание авторов сосредоточено на социальных последствиях четырёх основных климатических аномалий, связанных с похолоданием, которые недавно были определены в качестве ключевых временных периодов в серии глобальных РСС (Mayewski et al., 2004). Для каждого из этих РСС дается информация по хронологии на основе радиоуглеродного анализа. Кроме того, проведён анализ основных культурных событий рассматриваемых эпох. Из исследования следует, что РСС, связанные с климатическими флуктуациями, являются основным фактором, лежащим в основе кардинальных социальных изменений. Это прослежено в рамках широкого спектра социальных, культурных, экономических и религиозных факторов.


  • Tubi A., Dayan U. The Siberian High: teleconnections, extremes and association with the Icelandic Low // International Journal of Climatology. 2012. № 33/6.

  • Clare L. Culture Change and Continuity in the Eastern Mediterranean and During Rapid Climate Change. Assessing the Vulnerability of Neolithic Communities to a Little Ice Age in the Seventh Millennium cal BC: Unpublished doctoral thesis. University of Cologne, 2013.

  • Weninger В. Radiocarbon Dating and Climate. The Stepwise Spread of Farming from the Near East to Central Europe (Радиоуглеродное датирование и климат. Поэтапное распространение сельского хозяйства с Ближнего Востока в Центральную Европу) // Принципы датирования памятников эпохи бронзы, железного века и средневековья: Материалы российско-германского коллоквиума. — Санкт-Петербург: ИИМК РАН; СПбГУ, 2013. С. 37-44.

Последние достижения в области палеоклиматологии и метеорологических исследований в сочетании с новыми данными радиоуглеродного анализа из Западной Анатолии и Юго-Восточной Европы привели к разработке новой гипотезы о распространении неолитического образа жизни с Ближнего Востока в Центральную Европу. Эта новая гипотеза, которую авторы назвали «модель RCC-неолитизации» (сокр. — RCC, или Rapid Climate Change — Резкие Климатические Изменения), то есть модель неолитизации в связи с резкими изменениями климата, также включает в себя идеи современной «теории уязвимости» (Weninger et al., 2009; Clare, 2013). Одним из самых значительных открытий, по результатам последних исследований палеоклимата, является выявление отчётливых повторяющихся серий холодных аномалий, проходящих через весь ледниковый период и также фиксирующихся в голоцене. Последний из этих циклов резких изменений климата (RCC-событий) известен как «малый ледниковый период» (около 1450-1929 гг. н. э.).

Современные метеорологические аналогии (Tubi, Dayan, 2012) показывают, что в течение периодов экспансии азиатского максимума обширные участки Восточной Азии (особенно Китая и Монголии), украинская степная зона, Балканы, Эгейская область (включая Кипр), Анатолия, а также юго-восток Турции, Северная Месопотамия, Сирия, Израиль и Иордания лежали на пути интенсивного холода и быстрых течений полярных воздушных масс.

Из радиоуглеродных датировок следует, что раннее земледелие получило внезапное и географически широкое распространение на юго-востоке Европы практически сразу же после окончания RCC-событий (около 6000 г. до н. э.). Интересно, что в самом начале RCC-событий (около 6550 г. до н. э.) наблюдается появление раннеземледельческих сообществ на западе Турции (например, Чукуричи-Эфес и Улуджак-Измир). Автор статьи делает вывод о начальном (очень быстром) движении на запад раннеземледельческих общин с плато в Центральной Анатолии к эгейскому побережью Турции. Это движение точно синфазно (в масштабах десятилетия) началу RCC-событий (около 8600 лет назад). По достижении Эгейского побережья распространение неолитических сообществ остановилось. Только спустя 500 лет, в конце совокупных RCC-событий и Гудзонского похолодания, произошло второе быстрое продвижение земледельческих общин в Юго-Восточную Европу вплоть до Среднедунайской низменности. Все эти данные вполне соответствовали климатически направляемой модели прибрежного убежища (например, «вперед, на побережье = вперед, на Запад») для анатолийского процесса неолитизации, согласно которому, в условиях резких изменений климата (RCC-событий) поселенцев привлекал более мягкий климат прибрежных районов. Интересно, что RCC-события, видимо, вызвали не только движение земледельцев из Анатолии к более мягкому климату побережья, но и приостановили дальнейшее распространение сельского хозяйства на север в континентальную Европу до конца периода резких изменений климата (RCC-событий). Таким образом, радиоуглеродные данные сильно контрастируют с ранее признававшейся моделью непрерывного поступательного движения. Распространение неолитического образа жизни лучше всего объясняется с помощью как сознательного, так и бессознательного смягчения неолитическими общинами биофизической и социальной уязвимости к природным (климатически спровоцированным) опасностям (Clare, 2013; Weninger, 2013).


Подготовлено и сдано в редакцию: 15.09.2014


На верхнем фото: современный вид Джезиры (автор фото: Zoeperkoe)