НЕОЛИТИЧЕСКИЕ КУЛЬТУРЫ ВОСТОЧНОЙ И ЮГО-ВОСТОЧНОЙ ЕВРОПЫ

О распространении первых земледельческих племён, населявших Европу в VIII-III тыс. до н. э., ещё до сложения здесь наиболее ранней цивилизации — Эгейской, современная европейская наука узнала на рубеже ХIХ-ХХ столетий. Это произошло благодаря открытиям А. Эванса на Крите, X. Цунды — в материковой Греции, Г. Шмидта — в Румынии, Э. Р. фон Штерна — в Бессарабии, В. В. Хвойки — на Украине, Г. Оссовского, И. Коперницкого и В. Пшибыславского — в Галиции, В. Радомского — в Боснии. По одному из наиболее характерных признаков все эти неолитические культуры ещё тогда были названы «культурами расписной керамики». Их носители заложили фундамент европейской цивилизации, распространили в этой части света начала земледелия и скотоводства, создали основы домостроительства, возвели первые монументальные сооружения. Развитие их обществ было связано с зарождением и расцветом металлургии, созданием своеобразных образцов антропоморфной и зооморфной пластики, распространением в быту богато орнаментированной полихромной керамики. К настоящему времени в странах Восточной, Центральной и Юго-восточной Европы исследованы сотни доисторических памятников этой эпохи, представляющих многочисленные находки, отражающие разные аспекты материальной и духовной культуры древнейших земледельцев.

Содержание неолитической эпохи вплоть до настоящего времени вызывает оживлённые дискуссии среди отечественных и зарубежных специалистов. Понимание одних связано с возникновением производящего хозяйства, тогда как другие в качестве приоритета рассматривают сугубо археологические показатели. Выделенные на этой основе образования (группы, культуры, области) требуют более чётких определений. Вывод М. Е. Фосс о том, что «в результате тщательного анализа орнаментированной керамики выясняется её территориальное различие и в связи с этим определяются археологические культуры» (Фосс, М. Е. Древнейшая история севера Европейской части СССР // МИА. 1952. № 29) задал определённую направленность при изучении неолитических комплексов, которое стало превалирующим. Однако даже на этом начальном этапе выработки соответствующего понятия А. Я. Брюсов не ограничивался только орнаментацией сосудов, а предлагал комплекс компонентов (Брюсов А. Я. Очерки по истории племён Европейской части СССР в неолитическую эпоху. М.,1952). Вызвано это было и спецификой регионов. Единая речная система предполагает разнообразные формы взаимодействия населения, что ведёт к необходимости установления дефиниций контактных районов. Ситуация осложняется неравномерностью развития культур в различных областях. Южная часть Нижнего Поволжья граничит с Кавказом и Средней Азией, а Балканский регион с Анатолией и Кавказом, где довольно рано появились скотоводство и земледелие. Географический вектор контактов и их содержание требуют дополнительной проработки. Злободневным остаётся и вопрос об обусловленности культурных процессов в том или ином регионе природными факторами.

Пространство культур «балканского круга» охватывает периоды неолита и медного века и датируется по радиоуглеродному методу в рамках VII-III (или VIII — начала III) тыс. до н. э. В период своего максимального расширения их ареал охватывал большую часть Европы. Центральную его часть образуют Балканы — территории современных Греции, Болгарии и стран бывшей Югославии, а также Карпаты и бассейн Дуная — территории Румынии, Венгрии, Чехии и Словакии, Южной Германии и Австрии. К востоку от Карпат мир древних земледельцев простирался вплоть до среднего течения Днепра, включая как Румынскую Молдову, так и Молдавию и Правобережную Украину.

Отдельную область образует север и северо-запад раннеземледельческого ареала, связанный с культурой линейно-ленточной керамики и её производными, который включает верховья Вислы, Одера, Эльбы, бассейны Рейна и Сены — Южную Польшу, Германию, Бельгию и Нидерланды, а также Северо-Восточную Францию вплоть до окрестностей Парижа.

Единство нео- и энеолитических культур «балканского круга» было отмечено ещё в начале XX в., когда исследователи обратили внимание на сходство характерной расписной керамики, мелкой пластики и глинобитного домостроительства на всем протяжении этой обширной территории. Позже его подтвердили и данные палеоботаники и палеозоологии, и наблюдения над распространением близких типов и технологий изготовления металлических орудий и украшений. Это единство «культур крашеной керамики», по мнению большинства исследователей, определяется общностью их происхождения, восходящего к ближневосточному неолиту, а формирование их ареала — распространением земледельческой экономики вследствие миграций их носителей, осваивавших благоприятные для ведения земледельческо-скотоводческого хозяйства районы Европы. Несмотря на формирование существенных локальных отличий, существование этой общности прослеживается вплоть до III тыс. до н. э., когда происходят серьёзные изменения в материальной культуре и в рассматриваемых регионах формируются новые культуры, носители которых осваивают металлургию бронзы и колёсный транспорт, начинают использовать новые формы ведения хозяйства и руководствуются обновлёнными идеологическими установками.

Аннотированная библиография

• Взаимодействие и хронология культур мезолита и неолита Восточной Европы / Отв. ред. С. А. Васильев. СПб., 2009.

Сборник содержит тезисы докладов, представленных на международной научной конференции в честь 100-летия выдающегося археолога, исследовательницы каменного века Евразии Н. Н. Гуриной. Конференция прошла в 2009 г. в Санкт-Петербурге. В сборник вошли работы ведущих специалистов России, Украины, Белоруссии, Финляндии, Латвии, Великобритании, Италии, Испании и США. Ниже представлены наиболее интересные выступлений, касающиеся темы настоящего обзора.

• А. Н. Мазуркевич, Е. В. Долбунова. Распространение керамических традиций в раннем неолите на территории Восточной Европы. // Взаимодействие и хронология культур мезолита и неолита Восточной Европы / Отв. ред. С. А. Васильев. СПб., 2009. С. 80-82.

Исследования глиняной посуды, относящейся к ранненеолитической сертейской культуре, позволили выделить несколько культурных традиций. В основу анализа были положены морфологические, технологические и орнаментальные признаки, классификация которых выявила различные по своему характеру изменения.

Наиболее ранняя культурная традиция (фаза «с») датируется по нагару с фрагмента сосуда 8380 ± 55 (Ua-37099) лет тому назад. Она представлена неорнаментированными сосудами со следами «расчёсов», сформированными кольцевым ленточным способом лепки. Вторая керамическая традиция (фаза «а») датируется: по нагару 7150 ± 50 (Ua-37098) тому назад, 7870 ± 100 (Ua-37100) тому назад, по древесине из культурного слоя, из которого происходит фрагмент сосуда с нагаром Ua-37098, 7300+/-180 (Ле-5260), 7300+/-400 (Ле-5261) тому назад. Это сосуды, также сформованные с помощью лент, как правило, залощённые, орнаментированные в прочерченно-отступающей технике. Со второй керамической традицией связаны материалы фаз «b» и «b-1», в которых просматривается смешение и развитие «базовых» культурных традиций. Выявленные традиции изготовления керамики позволяют поставить вопрос о поиске первоначальных областей, где были распространены аналогичные орнаментальные, технологические и морфологические керамические традиции, а также о характере их распространения.

Выделяют несколько этапов в раннем неолите на территории Восточной Европы. Наиболее ранний из них связан с неолитизацией — появлением навыков изготовления керамики и точечным их распространением в различных областях Восточной Европы. Следующий этап характеризуется распространением из вторичных центров навыков изготовления глиняной посуды и развитием керамических традиций на различных территориях.

Для объяснения этих исторических процессов могут быть предложены две модели. Это могла быть миграция небольших коллективов, распространяющих навыки изготовления и орнаментации глиняной посуды. Не исключён и вариант «эстафетной» передачи навыков. Начало атлантического периода сопровождалось изменением климата в сторону аридизации степных районов. Вероятно, произошёл «взрыв» экологических ниш, что и повлекло за собой выделение групп, отправившихся осваивать новые территории.

Появление традиции изготовления глиняной посуды, будучи единственным археологически уловимым признаком становления неолита на территории Восточной Европы, не должно рассматриваться лишь как формальный признак. Распространение на огромной территории идентичных керамических традиций в короткий хронологический период (с точки зрения анализа технологических, морфологических и орнаментальных признаков), видимо, имело определенные причины, одной из которых может быть идея престижа и/или сакральности глиняной посуды. Точность копирования технологии изготовления, выбора сырья, орнаментации, форм сосудов свидетельствует о сохранении начальных традиций в среде местного населения на протяжении значительного промежутка времени.

Многочисленные аналогии, связывающие ранненеолитические культуры Восточной Европы, указывают на азово-прикаспийский центр как первичный очаг возникновения керамических традиций. Появление характерной неорнаментированной посуды в этом регионе (памятник Ракушечный Яр), по-видимому, стоит связывать с анатолийско-ближневосточным влиянием, что подтверждают особенности морфологии и технологии сосудов, наличие окрашенных охрой изнутри фрагментов, каменных сосудов, появление производящего хозяйства. Керамика носит очень характерные черты — толстостенная и тонкостенная, со следами заглаживания галькой, «расчёсами», неорнаментированная или украшенная прочерченными линиями, организованными в сетку. Подобная керамика встречается во многих ранненеолитических культурах Восточной Европы (елшаноидная керамика, деснинская культура, североприкаспийские памятники, валдайская культура, фаза «с» сертейской культуры).

По-видимому, другой культурный импульс стоит связывать с юго-западными территориями — ареалом буго-днестровской культуры. Он маркируется распространением керамики, орнаментированной крупным зубчатым штампом и оттисками орудия типа ракушки, римской I (последняя присутствует и на фрагментах из самых нижних слоев Ракушечного Яра).

Ещё один культурный импульс связан с появлением керамики, орнаментированной в прочерченно-отступающей манере и треугольными наколами, в бассейне Нижней Волги и Северном Прикаспии. Причём керамика, орнаментированная отдельно стоящими треугольными наколами, встречается также в нижних слоях памятника Ракушечный Яр вместе с неорнаментированной керамикой. Этот культурный импульс фиксируется на огромной территории, охватывая культуры лесостепной и лесной зоны Восточной Европы.

Распространение этих традиций, судя по имеющимся радиоуглеродным датам, проходило в очень короткие промежутки времени по основным водным «магистралям» Восточной Европы, идущим в меридиональном направлении и связывающим первичные и вторичные центры.

• Л. Л. Зализняк. Западная культурно-историческая провинция Восточной Европы // Взаимодействие и хронология культур мезолита и неолита Восточной Европы / Отв. ред. С. А. Васильев. СПб., 2009. С. 16-17

Археологические материалы убедительно свидетельствуют о тесных культурно-исторических и генетических связях бассейнов Припяти, Немана, Верхнего Днепра с территориями Южной Балтии, а также с Центральной Европой на протяжении последних 12 тысяч лет. Прослеживается, по меньшей мере, 15 миграционных волн, которые катились через территорию Польши в восточном направлении, начиная с финального палеолита. Имеется в виду продвижение в восточном направлении носителей культур Гамбург, Лингби, Свидер, Коморница-Кудлаевка, Яниславица, линейно-ленточной керамики, воронковидных кубков, шаровидных амфор, шнуровой керамики, тшинецко-комаровской, лужицкой, милоградской, ясторфской, латенской, поморской, пшеворской, вельбарской. Практически все археологические 16 культуры бассейнов Припяти и Немана от финального палеолита до начала средневековья имеют западное происхождение. Постоянное направление культурных связей и миграционных процессов объясняется принадлежностью запада Восточной Европы к единой природно-географической зоне Среднеевропейских равнин, которая охватывает Английскую, Северо-немецкую, Польскую и Полесскую низменности. Этот природно-ландшафтный регион с однотипными природно-климатическими условиями, который совпадает с зандровою полосой последнего обледенения, сформировался в финальном палеолите, когда и установилась тесная культурная связь запада Восточной Европы с Балтией. При решении проблемы истоков культурных явлений финального палеолита и мезолита западных регионов Восточной Европы нужно учитывать доминирующее здесь западное направление миграционных потоков. Поэтому популярное в последние годы предположение о возможных местных истоках лингбийских памятников Верхней Волги или автохтонности постсвидерского мезолита севера Восточной Европы противоречит изложенной выше генеральной тенденции. Тем более что наиболее показательные изделия (наконечники стрел) мезолита севера Восточной Европы не имеют местных прототипов, зато имеют прямые параллели в финальном палеолите Южной Балтии (культуры Лингби, Аренсбург, Свидер).

• Ю. Б. Цетлин. О процессе смены неолитических культур в центре Русской равнины // Взаимодействие и хронология культур мезолита и неолита Восточной Европы / Отв. ред. С. А. Васильев. СПб., 2009. С. 110-112.

Вопрос о том, как происходила в центральной части Русской равнины последовательная смена носителей разных неолитических культур, в настоящее время продолжает оставаться дискуссионным. Первоначально исследователи полагали, что более поздние культуры сменяли более ранние исключительно быстро, практически не сосуществуя друг с другом (Д. А. Крайнов и др.). Некоторые исследователи полагают, что начиная с раннего неолита в центре Русской равнины обитало одно и тоже автохтонное население, культура которого постепенно трансформировалась, что нашло наиболее яркое отражение в изменении технологических и орнаментальных гончарных традиций (Ю. Н. Урбан, В. В. Сидоров). Появление нового населения на этой территории связано, по их мнению, только с распространением здесь носителей волосовской культуры. Наряду с этими взглядами уже более 25 лет назад была высказана точка зрения о том, что смена неолитических культур в этом регионе представляет собой сложный и многообразный этнокультурный процесс, в котором участвовали разные не только в культурном, но и в этническом отношении группы древнего населения (Ю. Б. Цетлин). Опираясь на полученные результаты (Цетлин, 2008) автор отмечает, что в истории неолитического населения Центра Русской равнины выделено 11 последовательных периодов:

I период (последняя четверть VI тыс. до н. э.) — время обособленного бытования носителей волго-окской ранненеолитической культуры;

II период (1-я половина V тыс. до н. э.) — сосуществование и смешение носителей верхневолжской и волго-окской культур;

III период (3-я четверть V тыс. до н. э.) — на этом этапе население верхневолжской культуры бытовало относительно обособленно вплоть до появления здесь племён культуры с ямочно-гребенчатой керамикой;

IV период (последняя четверть V тыс. до н. э.) — сосуществование и смешение носителей верхневолжской культуры и культуры с ямочно-гребенчатой керамикой;

V период (конец V — 1-я четверть IV тыс. до н. э.) — относительно обособленное бытование в центре Русской равнины племён культуры с ямочно-гребенчатой керамикой;

VI период (2-я четверть IV тыс. до н. э.) — сосуществование и культурные контакты между носителями культуры с ямочно-гребенчатой керамикой и группы населения с редкоямочной (тонкостенной) керамикой;

VII период (3-я четверть IV тыс. до н. э.) — выделение группы населения с редкоямочной керамикой, которая сосуществует с носителями редкоямочной (тонкостенной) керамики и носителями культуры с ямочно-гребенчатой керамикой;

VIII период (последняя четверть IV — начало III тыс. до н. э.) — в это время к ранее бытовавшим здесь этнокультурным группам добавляются носители волосовской культуры, которые контактируют и частично смешиваются с населением этих групп;

IX период (начало — середина III тыс. до н. э.) — в это время на исследуемой территории завершается бытование носителей культуры с ямочно-гребенчатой керамикой, которые сосуществуют с племенами волосовской культуры и носителями редкоямочной (тонкостенной) керамики;

X период (3-я четверть III тыс. до н. э.). Основным населением Центра Русской равнины становятся племена волосовской культуры, которые сосуществуют и контактируют с носителями редкоямочной (тонкостенной) керамики;

XI период (последняя четверть III — 1-я четверть II тыс. до н. э.) — на этом этапе волосовская культура развивалась на этой территории уже в контакте с другими энеолитическими культурами и культурами эпохи бронзы.

Наибольший интерес для обсуждаемой проблемы представляют собой периоды сосуществования культур, то есть периоды II, IV, VI, VII, VIII, IX и X. Картографирование данных о распространении в эти периоды поселений разных археологических культур показывает, что они располагались на территории Центра Русской равнины не какими-то изолированными локальными группами, а чересполосно. Судя по приведённым данным, носители разных археологических культур бытовали обособленно только в те периоды, когда не имели контактов с носителями других культур. В период смены культур они сосуществовали в течение длительного времени на более или менее общей территории, занимая своими поселениями разные экологические ниши. Данный вывод не противоречит имеющимся этнографическим данным о подобном же расселении общин, принадлежавших разных племенным объединениям (Кабо, 1986).

• Р. В. Смольянинов. Ранний неолит Верхнего Дона // Взаимодействие и хронология культур мезолита и неолита Восточной Европы / Отв. ред. С. А. Васильев. СПб., 2009. С. 136-139.

На исследованной территории сегодня известно 140 разной степени изученности неолитических памятников. Верхнее Подонье относится в настоящее время к географической зоне типичной лесостепи, которая в девственном состоянии представляла собой чередование открытых разнотравно-луговых степей с массивами дубрав. Тот и другой типы растительности не преобладали резко друг над другом, размещение их зависело от геолого-геоморфологических условий. Территория изучения расположена в центре Русской равнины, на стыке Среднерусской возвышенности и Окско-Донской равнины.

Начало неолиту на Верхнем Дону было положено в начале VI тыс. до н. э. населением елшанской культуры, проникшим в Лесостепное Подонье из Среднего Поволжья. Оно и явилось самым первым носителем традиции изготовления керамической посуды. Донское население быстро переняло рецепт её изготовления. Этим объясняется появление практически сразу сформировавшегося керамического комплекса среднедонской культуры.

Памятников елшанской культуры на Верхнем Дону известно четыре: Устье реки Излегоща 2, Ярлуковская Протока, Липецкое Озеро, Университетская 3. На четырёх стоянках выделяются керамические коллекции первого и второго этапов верхневолжской культуры. К раннему этапу, который датируется 6000–5600 лет до н. э. (Зарецкая, Костылева, 2008, с. 5–14), относится поселение Березовка 4Б. По выявленному на нём слою с верхневолжской керамикой О. А. Чичаговой получена радиоуглеродная дата 6780+140 лет тому назад. К началу второго этапа культуры относится стоянка Куликовка 2. Типологически близки подобной керамике фрагменты сосудов со стоянки Монастырщина IIА на р. Непрядва (приток р. Дон). Из аналогичных старичных отложений получена радиоуглеродная дата 6340+30 лет тому назад. Чуть более поздним временем второго этапа (из-за наличия гребенчатой орнаментации на посуде) датируется поселение Студеновка 3.

На Верхнем Дону фиксируется южная периферия верхневолжской культуры. Памятники немногочисленны, с малонасыщенным культурным слоем. Но при этом донская часть их не является оторванной от остального ареала распространения культуры. Такое поселение, как Городок 1 на р. Ранове (бассейн р. Ока), может служить маркером пути продвижения её носителей на р. Дон. Как редкое явление на поселениях Карамышево 9 и Очистные Сооружения г. Липецка выделяются материалы днепро-донецкой культурно-исторической общности, датируемые V тыс. до н. э. По ним также имеются радиоуглеродная дата, полученная по керамике со стоянки Карамышево 9 — 5650+90 лет тому назад.

Далее на территории Верхнего Подонья складывается ситуация, когда здесь сосуществуют две археологические культуры, одна из которых — автохтонная среднедонская. Её памятники территориально локализуются в Среднем Подонье и южной части Верхнего и по времени существуют со 2-й половины VI до середины III тыс. до н. э. На Верхнем Дону таких поселений 61. Появление здесь второй археологической культуры стало результатом продолжения притока населения средневолжской культуры на исследуемую нами территорию. Это выразилось в появлении новых памятников с керамическими комплексами, отличными от среднедонской культуры. На сегодняшний день таких поселений насчитывается 20, на их основе выделяется новая карамышевская археологическая культура, занимающая бассейн р. Воронеж. Взаимодействие этих культур, видимо, было мирным, не исключено, что это выразилось в совместном проживании на ряде памятников, что нашло отражение в появлении смешанной керамики на поселении Карамышево 19.

Развитие керамических традиций этого населения, скорее всего, повторяет путь большинства ранненеолитических культур от слабо орнаментированной, накольчатой керамики к всё большему присутствию на сосудах гребенчатой орнаментации. Кремневый комплекс отщеповый. Начало первого этапа датируется так же (или чуть позже), как материалы елшанской культуры, по аналогии с керамикой на стоянке Городок 1 (около 40 км к северу от Верхнего Подонья), которая датируется 6760+90 лет тому назад и 6870+100 лет тому назад. На Верхнем Дону для материалов этого этапа получена радиоуглеродная дата по керамике стоянки Карамышево 5 — 6570+160 лет тому назад. В калиброванных величинах это 1-я половина VI — начало V тыс. до н. э. Финал существования этой культуры ограничивается радиоуглеродными датами по керамике третьего этапа, полученными для стоянки Карамышево 9 — 5790+100 лет тому назад, 5630+100 лет тому назад. В калиброванных величинах это около 4850–4325 лет до н. э. Отличительным признаком третьего этапа карамышевской культуры, существовавшей, видимо, до середины V тыс. до н. э., становится появление гребенчатых отпечатков в орнаментации керамики.

• С. Н. Гапочка. Проблема генезиса неолита юга Донской лесостепи // Взаимодействие и хронология культур мезолита и неолита Восточной Европы / Отв. ред. С. А. Васильев. СПб., 2009. С. 140-141.

В последние годы на юге донской Лесостепи было выявлено и исследовано несколько новых неолитических памятников. Материалы позднего мезолита Лесостепного Дона пока не находят генетических аналогий в круге местных памятников развитого мезолита. Керамический комплекс среднедонской культуры имел яркую специфику, отличаясь от сопредельных культур. В своё время А. Т. Синюком был сделан вывод о формировании местного неолита на базе традиций, зародившихся достаточно далеко — в Восточном Прикаспии. Научное сообщество реагировало на этот вывод крайне сдержанно. Последние исследования комплексов позднего мезолита и раннего неолита на юге Донской Лесостепи демонстрируют большую микролитичность и пластинчатость последних (И. В. Федюнин). Наряду с ранними среднедонскими материалами выявлены елшанские. Близость признаков ранних елшанских и среднедонских комплексов не раз отмечалась исследователями (А. В. Выборнов, И. Е. Мамонов и др.). Вероятность близости елшанских материалов традициям Закаспийского неолита также отмечается исследователями (А. В. Выборнов). Елшанские материалы нигде на юге лесостепи стратиграфически не предшествуют среднедонским и, вероятно, занимают близкие хронологические позиции (что нуждается в подтверждении методами точного датирования). Таким образом, исходя из существующих на сегодняшний день разработок, можно предположить возникновение елшанских и ранненеолитических среднедонских комплексов на близком хронологическом отрезке времени под влиянием закаспийских традиций.

• Н. С. Котова. Хронология и периодизация сурской неолитической культуры // Взаимодействие и хронология культур мезолита и неолита Восточной Европы / Отв. ред. С. А. Васильев. СПб., 2009. С. 141-143.

Сурская культура является одной из древнейших неолитических культур Европы. Её памятники занимают степное Поднепровье и западное Приазовье. Однако влияние сурских традиций, в первую очередь, в керамике, прослеживается на юге лесостепного Поднепровья и Подонья, в бассейне Северского Донца. Данный факт вызывает постоянное внимание исследователей, которые пытаются объяснить сурским влиянием распространение своеобразной керамики с прочерченно-накольчатым или прочерченно-ямочным орнаментом в различных регионах Украины и европейской части России. Однако неполная публикация сурских памятников затрудняет любые сопоставления.

На основании серии радиоуглеродных дат и синхронизации с памятниками азово-днепровской культуры были уточнены хронология и периодизация сурской культуры. В рамках этой культуры, видимо, следует рассматривать и ту часть могильников степного Поднепровья, которая отличается от могильников азово-днепровской культуры. Ранее они соотносились с днепро-донецкой культурой (Котова, 1994). Однако изучение поселений этого региона показало присутствие лишь единичных фрагментов днепро-донецкой керамики при преобладании азово-днепровских и сурских материалов. Это факт заставил поставить вопрос о сурской принадлежности этих памятников (Котова, 2002).

В развитии сурской культуры выделяется три периода:

Первый период (6300–6000 гг. до н. э.) представлен поселениями Сурской Остров 1 и 2, возможно Виноградный и Кодачок. Их керамика обнаруживает сходство с посудой наиболее ранних памятников ракушечноярской и буго-днестровской культур и не имеет черт, свидетельствующих об азово-днепровском влиянии (крупных гребенчатых оттисков, косо срезанного внутрь венчика, воротничка). В настоящее время не известны могильники, относящиеся к этому времени. Однако, Васильевский 2 и Марьевский могильники датируются около 7000–6500 гг. до н. э. Если предположить влияние на имеющиеся даты резервуарного эффекта, который в экологически близком регионе Железных Ворот на Дунае для погребений эпохи позднего мезолита и раннего неолита составляет от 300 до 500 лет (Borić et al., 2008), то они окажутся синхронными древнейшим сурским поселениям.

Второй период включает нижний слой Семеновки 1, сурской слой Каменной Могилы 1, Игрень 5, Енакиево и датируется около 6000–5600 гг. до н. э. В его материалах прослеживается влияние традиций периода 1а азово-днепровской культуры. Речь идёт об отдельных сосудах с орнаментом в виде коротких, но широких гребенчатых оттисков и/или с косо срезанным внутрь венчиком.

Третий период объединяет большинство исследованных сурских памятников (поселения Стрильча Скеля, Игрень-городок, Вовчок, Кизлевый 5, Раздольное, Семеновка 2 и др.), в том числе и могильники Вильнянский, Вовнигские 1 и 3, Ясиноватский 1 (первая и вторая хронологические группы). В его материалах прослеживаются контакты с населением второго периода нижнедонской культуры, периодом 1б и началом второго периода азово-днепровской культуры (сосуды с воротничковым венчиком и/или гребенчатым орнаментом). Судя по радиоуглеродным датам, к концу третьего периода (около 5200–5000 гг. до н. э.) относятся Вовнигский 3 могильник, вторая и третья группы Вильнянского могильника. Они синхронны наиболее ранним памятникам второго периода азово-днепровской культуры. Вероятно, в это же время существовали Вовнигские правобережное и левобережное поселения, керамика которых имеет ряд черт посуды второго периода азово-днепровской культуры. Конец существования сурской культуры определяется около 5100–5000 гг. до н. э.

• Д. Л. Гаскевич. Происхождение керамики с гребенчатой орнаментацией в неолите Северного Причерноморья // Взаимодействие и хронология культур мезолита и неолита Восточной Европы / Отв. ред. С. А. Васильев. СПб., 2009. С. 146-148.

Традиция гребенчатой (в самом широком значении этого термина) орнаментации керамики распространена в неолите почти всей территории Украины за исключением Верхнего Поднестровья и Закарпатья. Местом ее формирования Д. Я. Телегин считал Среднее Поднепровье. В. Н. Даниленко связал её генезис с территорией между Днепром, Валдайской возвышенностью и Десной, откуда она распространилась на юг — в лесостепь. Появление гребенчатой керамики в степной зоне исследователь относил к раннему энеолиту, а её истоки видел на востоке — в Поволжье, Прикамье и Южном Зауралье. В 1990-х гг. эту гипотезу развила и конкретизировала Н. С. Котова, очертившая путь распространения гребенчатой орнаментации из Среднего Зауралья на запад в Среднее Поволжье и далее на юго-запад в Нижнее Подонье и Восточное Приазовье.

Серии радиоуглеродных дат, полученные в Киевской радиоуглеродной лаборатории по образцам органической примеси в формовочной массе керамической посуды ряда неолитических культур Украины и Российской Федерации, позволяют усомниться в состоятельности описанных гипотез. По данным Т. Д. Белановской, гребенчатая орнаментация присутствует на керамике самого нижнего — 23 слоя — поселения Ракушечный Яр на Нижнем Дону. Три даты керамики 20-го слоя этого поселения относятся к первой половине 7 тыс. до н. э. (cal.).

Гребенчатая керамика была найдена и на памятнике Гиржево, исследованном В. Н. Станко в степном Поднестровье. Радиоуглеродные даты позволяют относить её ко второй половине 7 тыс. до н. э. (cal.). Таким образом, наиболее раннее появление гребенчатого орнамента зафиксировано на юге — в степном Причерноморье и Приазовье, что позволяет исключить её северное происхождение. В то же время опубликованные А. А. Выборновым радиоуглеродные даты гребенчатой керамики Среднего Поволжья относятся к 5–4 тыс. до н. э. (cal.), что исключает гипотезу о северо-восточном генезисе гребенчатой керамики Северного Причерноморья. Наиболее близким к Северному Причерноморью регионом, где уже в 7 тыс. до н. э. (cal.) керамика украшалась гребенчатым орнаментом, является Анатолия. Правда, её доля там очень незначительна, что позволяет исследователям не считать этот регион её родиной. На роль таковой может претендовать Северо-восточная Африка, где гребенчатый орнамент широко использовался в ещё более раннее время. Возможно, традиция гребенчатой орнаментации керамики практически одновременно распространилась из Африки и в Малую Азию, и в Северное Причерноморье. Сделанное предположение отвечает концепции «leapfrog colonisation», основанной на морском каботажном плавании. При такой колонизации усреднённая скорость распространения неолитических новаций, по некоторым оценкам, могла достигать 10 км в год. По мнению Жуана Зильяна, именно так приблизительно в 5400 г. до н. э. (cal.) вдоль побережий Западного Средиземноморья расселились носители культурных традиций «кардиумной» керамики импрессо. Следствием такого расселения стало почти одновременное появление на большом расстоянии друг от друга поселений с практически одинаковой керамической посудой — так называемый «настоящий Кардиал» («Le Vrai Cardial», или «true Cardial»).

Позднее вследствие разрыва связей с материнскими общинами отдельные группы этого неолитического населения начали производить специфичные виды посуды, что археологически фиксируется в появлении ряда локальных культур (горизонт «Epicardial»). Если за появлением гребенчатой керамики в Северном Причерноморье стояли те же процессы, что и за появлением кардиумной в Западном Средиземноморье тысячелетием позднее, следует признать, что поселения собственно средиземноморских мигрантов в регионе пока не известны. Возможным объяснением этого может быть их немногочисленность и расположение в непосредственной близости от береговой линии, впоследствии затопленной морем. В то же время характер керамических и кремневых материалов Ракушечного Яра, Гиржева, самчинских памятников буго-днестровской культуры, ранних периодов азово-днепровской, днепро-донецкой и нижнедонской культур позволяют рассматривать их как единый культурный горизонт, несущий следы влияния одного располагавшегося в непосредственной близости более развитого центра неолита.

Модель морской колонизации Северного Причерноморья подразумевает, что пресноводное Эвксинское озеро к моменту её начала уже объединилось с Мировым океаном. Наиболее вероятной датой этого события считается 6700 г. до н. э. (cal.). Приблизительно этим временем датируются первые неолитические памятники Северного Причерноморья. К середине 7 тыс. до н. э. (cal.) относится появление в Горном Крыму мурзак-кобинской кремневой индустрии, ближайшим аналогом которой С. Н. Бибиков считал «капсий» Северной Африки, а Л. Л. Зализняк — «кастельновьен» Адриатики и Западного Средиземноморья. В это же время в Северном Причерноморье распространяется кремневый комплекс «тарденуазского» типа, характеризующийся массовым производством трапеций, изготовленных из тонких, параллельно огранённых отжимных пластин. Тогда же в регионе появляются и первые могильники мариупольского типа. Происхождение похороненных в них носителей нового для этой территории краниологического варианта гиперморфных европеоидов — мезокранов с широким высоким слабопрофилированным лицом — до сих пор однозначно связывалось с Прибалтикой и Прионежьем. Однако, по данным И. Д. Потехиной, носители этого типа известны и в Горном Крыму (Мурзак-Коба), и в Северной Африке (Тафоральт). Близкие аналогии другого краниологического варианта гиперморфных европеоидов Причерноморья — долихокранов с очень широким и хорошо профилированным лицом — также известны не только на севере, но и в мезолите Крыма (Фатьма-Коба), Северной Африки (Афалу-Бу-Руммель), Палестины (Эйнар, Вади Фалла, Эль Вад), Западной Европы (Гоедик). Рассмотрение неолита Северного Причерноморья как своеобразного проявления средиземноморского неолита с керамикой импрессо кажется перспективным и ввиду того, что и в более поздние времена этот регион был постоянным объектом колонизации средиземноморских цивилизаций, распространявшихся морским путем (античная Греция, Рим, Византия, Генуя).

• Е. В. Цвек, И. И. Мовчан. Контакты носителей восточно-трипольской культуры с неолитическими и энеолитическими племенами Поднепровья // Взаимодействие и хронология культур мезолита и неолита Восточной Европы / Отв. ред. С. А. Васильев. СПб., 2009. С. 149-152.

VI и V тыс. до н. э. ознаменованы в Европе сложными этноисторическими процессами. Образовываются новые этносы, оставившие яркие древнеземледельческие культуры. На востоке кукутено-трипольской мегаобщности (Побужье, Поднепровье) происходит становление восточно-трипольской культуры. На протяжении многовекового существования её этнографическим своеобразием было декорирование сосудов углубленным орнаментом, при отправлении культов почти не употреблялась антропоморфная пластика. Внутренние процессы развития и приток нового населения с Днестра вынуждает местные восточно-трипольские общины продвигаться на новые земли. В ходе их освоения они столкнулись с неолитическими и энеолитическими племенами Поднепровья. Этнокультурные контакты племён киево-черкасской неолитической культуры днепро-донецкой этнокультурной общности с носителями ВТК документируются находками импортов. На её ранних поселениях выявлены фрагменты сосудов, аналогичные керамике неолитических поселений Грини, Вита Литовская, Никольская слободка. Трипольские импорты зафиксированы на неолитических памятниках: Бузьки, Пищики, Каменные Потоки, Успенка. Малочисленность этой керамики на поселениях Черкасского Поднепровья даёт возможность считать их свидетельством обменных связей. Анализ вышеуказанных артефактов позволяет датировать время контактов этапом ВI Триполья, а не этапом А, как считалось ранее.

Несколько иной характер взаимоотношений поселения восточно-трипольской культуры с племенами неолита фиксирует Е. Н. Титова в Поросье. Материалы поселения Староселье носят синкретический характер (наземные жилища, инокультурные керамические традиции, окраска сосудов охрой). В настоящее время такого типа выявлено 10 поселений. Автор исследования предлагает их выделить в поросский вариант в рамках киево-черкасской культуры. Подтверждением столь близких контактов с трипольскими общинами являются находки на поселении неолита Староселье-Дижова фрагментов с росписью. Е. Н. Титова относит время этих контактов к периоду раннего Триполья. Авторы доклада пересматривают датировки как этап ВI. В конце развитого Триполья племена восточно-трипольской культуры выходят на Днепр. В плане их связей с местным неолитом интересны материалы многослойного поселения Вашенки. Если в первом неолитическом слое фрагменты керамики восточно-трипольской культуры являются импортами, то второй неолитический слой перекрыт материалами поселения лукашевского типа трипольской общности.

Переплетение двух керамических традиций (неолитической и трипольской) в морфологии и орнаментации сосудов, по мнению Е. Н. Титовой свидетельствует о взаимодействии днепро-донецких и трипольских племен. На этапе СI Триполья лукашевское население переходит на левый берег Днепра. В районе Киева появляются племена западно-трипольской культуры. На большинстве неолитических поселений этого времени, что подтверждается стратиграфически, появляется трипольское население (Титова). Возможно, доказательством взаимной ассимиляции днепро-донецкого и трипольского населения следует считать новый для Триполья обряд трупоположения в Чапаевском могильнике (С. И. Круц).

О сложности ассимиляционных процессов, проходивших в этом районе, говорят и материалы не так давно выявленного Киевского святилища, в артефактах которого отражены сакральные традиции разных групп населения трипольской общности. Не менее интересно взаимодействие общин восточно-трипольской культуры с населением степи. Находки каменных наверший-булав и скипетров в виде стилизованной головы коня, обычно трактуемых как символ власти, на поселениях восточно-трипольской культуры (Берёзовка) свидетельствует об определённой инфильтрации степного населения в восточно-трипольскую среду.

Следует также подчеркнуть значительный процент домашней лошади в стаде вышеупомянутого поселения (А. П. Журавлев). В нижнем слое Берёзовки встречена импортная керамика из кукутенских центров: Извоар II, Берешти, Фрумутика, Скантея и др. Все перечисленные поселения бытуют почти одновременно Кукутени А3 — Триполье ВI. Находки степных импортов в жилище № 7 документируют начало контактов со Степью, а кукутенская керамика определяет время их бытования. Не менее интересен и керамический комплекс двухкамерной постройки № 13. В одном из её помещений наряду с традиционной для Берёзовки керамикой выявлены кубки кукутенской культуры (5%), сосуды с ракушкой в тесте (4%), каменные изделия лесостепных и степных культур. Орнаментация вышеупомянутых сосудов напоминает декор энеолитических памятников Северского Донца типа Новоселицы (Н. Н. Гурин), а ряды полулуночных отпечатков характерны для энеолитических слоев Ракушечного Яра (Т. Д. Белановская). В других жилищах Березовки также выявлены фрагменты степных сосудов скелянского типа. В самом верхнем слое памятника найдена импортная степная керамика и кукутенская. Последняя аналогична декору сосудов поселения Молдовы Жоры (В. Я. Сорокин).

Следы контактов общин восточно-трипольской культуры со степью и днестровскими племенами трипольской общности можно проследить и на материалах поселений Красноставка и Оноприевка. Некоторые традиции их керамических комплексов близки западно-трипольским поселениям типа Жур. Весьма знаменательно, что и в Красноставке, и Журах выявлена однотипная импортная керамика скелянского типа из степи. Племена восточно-трипольской культуры в этот период, вероятно, становятся посредниками между западно-трипольскими общинами и племенами степи. Особенно усиливаются контакты со степью в конце развитого Триполья, когда население восточно-трипольской культуры продвигается в пограничные с нею районы. На поселениях этого периода (Мирополье и др.) вновь распространяется импортная степная керамика, но уже среднестоговского типа (Е. В. Цвек, Ю. Я. Рассамакин). На поселениях восточно-трипольской культуры типа Гарбузина выявлены новые по форме сосуды с ракушкой в тесте, увеличиваются их размеры, они декорируются «веревочным» и «гусеничным» орнаментом. Появление этого декора на поселениях трипольской общности Т. Г. Мовша объясняет как последствие культурных контактов трипольского населения со степными племенами культуры Средний Стог. На последнем этапе существования племён восточно-трипольской культуры, когда её население под давлением западно-трипольских общин переселяется в Поднепровье, в керамике коломийщенских памятников степное влияние ослабевает. Находки импортных изделий в разных поселениях восточно-трипольской культуры помогут синхронизации кукутенских, трипольских, неолитических и степных памятников и уточнят их хронологические позиции в энеолите.

• Б. Матева. Поздненеолитические культуры в низовьях Дуная // Взаимодействие и хронология культур мезолита и неолита Восточной Европы / Отв. ред. С. А. Васильев. СПб., 2009. С. 153-154.

Река Дунай в своем нижнем течении является границей между современными территориями Болгарии и Румынии. В эпоху неолита население, обитавшее по обоим берегам, было частью балканско-анатолийского блока культур и развивалось в тесной связи как с другими дунайскими сообществами, так и с представителями современных им культур Добруджи, Северо-восточной Болгарии и Фракийской долины. Поздний неолит и переход к энеолиту в этом районе — сложное во всех отношениях явление, поскольку в его формировании и развитии принимали активное участие ряд культур: локальные варианты Дудешти, ранние фазы Хаманджии — Блатница и Головица, а также І и ІІ фазы Боян. При этом в недрах культур Боян ІІ и Хаманджия (фаза Головица) отмечаются наиболее ранние признаки перехода к энеолитической эпохе.

На памятниках обоих берегов Дуная фиксируется ряд общих изменений: смена топографии поселений, эволюция керамических формы от остро биконических к овально биконическим и цилиндрическим, врезной орнамент меняет свой характер. Эти общие тенденции развития в дальнейшем приводят к унификации культур, что особенно ярко проявилось в энеолитическое время. Несколько по-другому развивались кремневые орудийные комплексы. Если в конце неолита в северо-восточной Болгарии уже наметились признаки перехода к новым способам расщепления кремня и получению пластинчатых заготовок, то на Нижнем Дунае сохранялись традиционные способы его обработки. Отдельные авторы считают, что инновации были принесены на северо-восток Болгарии ещё в раннем неолите населением, переселившимся из Фракийской долины. Однако этому противоречит тот факт, что основным сырьём на памятниках северо-восточной Болгарии был местный добруджский кремень, и новые технологии расщепления появляются именно здесь в поздненеолитическое время. На нижнем Дунае эти новшества были восприняты только энеолитическими сообществами. Дальнейшее исследование этого вида археологического материала, возможно, даст новую информацию в разрешении вопроса о хронологической и культурной границе между поздним неолитом и ранним энеолитом данной территории.

• С. А. Кондратьев. Новые данные по хронологии ямочно-гребенчатой керамики среднего Поволжья // // Взаимодействие и хронология культур мезолита и неолита Восточной Европы / Отв. ред. С. А. Васильев. СПб., 2009. С. 162-164.

Проблемам изучения ямочно-гребенчатой керамики и неолита в целом большое внимание уделяла Н. Н. Гурина. Непосредственно на территории Среднего Поволжья вопросами, связанными с культурой ямочно-гребенчатой керамики, занимались А. Х. Халиков, В. П. Третьяков, В. В. Никитин, А. А. Выборнов и В. В. Ставицкий. Вопрос о хронологии остаётся наименее разработанным. Связано это с тем, что из-за отсутствия памятников с надёжной стратиграфией и радиоуглеродных дат, хронология ямочно-гребенчатой керамики данного региона устанавливалась по материалам аналогичных памятников сопредельных территорий, для которых такие данные имелись. И если по Волгоокскому междуречью для памятников соответствующего типа были получены радиоуглеродные даты, которые позволили определить время бытования как культуры в целом, так и её отдельных периодов, то для Среднего Поволжья таких данных не было.

К настоящему времени получена серия радиоуглеродных дат по ямочно-гребенчатой керамике Марийского Поволжья, Верхнего Примокшанья и Среднего Посурья. Для керамики, орнаментированной горизонтальными рядами наклонных оттисков гребенчатого штампа, разделённых ямками, с поселения Дубовское III, получена дата 5930+80 лет назад (Ki-14535). Это определение хорошо соотносится с датами по керамике Отарского VI поселения, которая имеет аналогичный орнамент и датируется 5810+90 лет назад (Ki-14425) и 5930+80 лет назад (Ki-14449). Эти даты подтверждают предположение В. В. Никитина о появлении памятников с ямочно-гребенчатой керамикой в данном регионе в начале IV тыс. до н. э. (Никитин, 2004).

С поселения Дубовское VIII продатирована керамика, орнамент которой представлен одиночными рядами конических ямок, которые разделяют зоны, украшенные горизонтальными поясками гребенчатого штампа и плюсневыми оттисками («собачий нос») в четыре ряда. Для описанной керамики Дубовского VIII получены даты 5880+90 лет назад (Ki-15735) и 5720+80 лет назад (Ki-15736). Керамика Дубовского XII дала дату 5970+90 лет назад. (Ki-15737). Фрагменты были орнаментированы горизонтальными поясками оттисков гребенчатого штампа, разделёнными одиночными рядами ямок.

По периодизации В. В. Никитина, поселение Галанкина Гора II относится к развитому этапу и датируется 3-й четвертью IV тыс. до н. э. (Никитин, 2004). Это подтверждают радиоуглеродные даты, которые из всех памятников Марийского Поволжья на данный момент являются наиболее поздними. Фрагменты имели орнамент в виде рядов вертикально и наклонно поставленных оттисков гребенчатого штампа, разделённых ямками в один ряд. Для этой керамики получены определения — 5430+90 лет назад (Ki-15734) и 5610+80 лет назад (Ki-15733). Для памятников с ямочно-гребенчатой керамикой Примокшанья до недавнего времени имелась только одна радиоуглеродная дата, полученная по углю, — 5660+100 лет назад (Ле-2313). В настоящее время ещё одна радиоуглеродная дата получена по материалам стоянки Озименки II на Верхней Мокше. В орнаментации посуды этой стоянки распространены оттиски наклонно и горизонтально поставленного гребенчатого штампа, короткоовального зубчатого. Имеются оттиски плюсневого и косозубого штампов, практически отсутствуют полулунные вдавления. Композиция имеет строгую горизонтальную зональность, зоны орнаментированные штампом, разделены ямками в один или два ряда. Радиоуглеродное определение по керамике стоянки Озименки II — 5840+90 лет назад (Ki-14571).

• В Среднем Посурье исследовано несколько памятников с ямочно-гребенчатой керамикой, по трем из них получены даты. Посуда этих памятников по ряду признаков очень близка. Основную долю орнаментальных мотивов составляют оттиски гребенчатого штампа, которые нанесены наклонно, горизонтально, реже вертикально либо образуя косую решетку. Часто применялись наклонные овальные ямчатые вдавления, в единичных случаях прочерченные линии и плюсневые оттиски. Радиоуглеродные даты были получены для образцов, в орнаменте которых присутствуют мотивы, наиболее характерные для этой группы памятников: Утюж I (горизонтальные оттиски гребенки, разделенные одним рядом конических ямок) — 1635940+90 лет назад (Ki-15640), 6080+90 лет назад (Ki-15641); Чёрненькое озеро III (ряды наклонных оттиском гребенчатого штампа, разделенные одним рядом конических ямок) — 5840+80 лет назад (Ki-15195), 6040+90 лет назад (Ki-15200); Вьюново озеро II (ряды наклонных оттисков гребенчатого штампа и наклонных овальных ямчатых вдавлений, разделенных одним рядом ямок) — 5965+90 лет назад Ki-15620), 6085+90 лет назад (Ki-15626).

Таким образом, полученные даты дают основание предполагать, что время бытования памятников с керамикой ямочно-гребенчатого типа в Среднем Поволжье соотносится с первой половиной IV тыс. до н. э. Эти новые данные мало отличаются от датировок ямочно-гребенчатой керамики Волго-окского междуречья, особенно связанных с её начальными этапами. Это ещё раз подтверждает правильность данного метода датирования и позволяет проводить синхронизацию материалов этих двух регионов. Однако помимо общих моментов есть и отличие. Так, дат позднее середины IV тыс. до н. э. в Среднем Поволжье пока практически не получено.

• В. А. Манько. Вопрос о финально¬палеолитических и мезолитических корнях неолитических культур Украины // // Взаимодействие и хронология культур мезолита и неолита Восточной Европы / Отв. ред. С. А. Васильев. СПб., 2009. С. 61-62

Отмечалось, что различают несколько типов кремневых индустрий, свойственных археологическим культурам начальных этапов развития неолита. В Горном Крыму известна кремневая индустрия Таш-Аир, в степной и лесостепной зоне Украины известны индустрии, основой для которых являются гребениковские и кукрекские традиции, для лесной зоны различаются археологические культуры, в основе которых лежат яниславицкие и постсвидерские традиции. Соответственно, анализ происхождения той или иной ранненеолитической индустрии даёт возможность исследования проблем культурного взаимодействия, соотношения миграций и культурных заимствований, позволяет рассматривать различные модели неолитизации.

Анализ таш-аирской индустрии показывает, что её происхождение связано с шан-кобинской традицией. Проблема индустрий, основанных на кукрекских традициях, связана с тем, что кукрек не имеет предшественников на территории Украины, появление этой индустрии является результатом миграции. В этой связи весьма сомнителен мезолитический статус большинства кукрекских комплексов. Кукрекская индустрия, будучи изначально неолитической, сыграла важную роль в неолитизации Подонечья (донецкая культура) и Полесья (Лазаревка).

Гребениковская индустрия, на взгляд автора, также не имеет предшественников в мезолите и неолите Украины. Процесс распространения гребениковских памятников сопровождался вытеснением кукрекского населения, а также контактами с автохтонным населением Крыма и Северо-Восточного Приазовья. Неолитизация яниславицкого населения связана с миграцией носителей кукрекских традиций. Процесс перехода к неолиту постсвидерского населения не связан с какими-либо миграционными потоками. Таким образом, развитие неолита Украины связано с тремя моделями.

1. Прямая миграция неолитического населения на территорию Украины.

2. Синтез населения мигрантов и автохтонов.

3. Непосредственный переход автохтонов к неолиту в результате культурных контактов с соседним неолитическим населением.

Более подробно данная тема представлена в монографии Котовой Н. С. — крупного специалиста по степному неолиту и энеолиту Восточной Европы, а также раннему неолиту Центральной Европы (Котова Н. С. Неолитизация Украины. Луганск: Шлях, 2002. Включая: Котова Н. С., Ковалюх Н. Н. 2002. Каталог радиоуглеродных дат неолитических памятников Украины (Приложение 1) // Котова Н. Неолитизация Украины. Луганск: Шлях, 2002).

• Выборнов А. А. Неолит степного-лесостепного Поволжья и Прикамья: Дис. ... докт. ист. наук: 07.00.06. Самара, 2009. С. 394-639.

Предметом исследования определено изучение развития культур и их взаимодействия как внутри степного-лесостепного Поволжья и Прикамья, так и с образованиями сопредельных территорий Зауралья, Верхнего Поволжья и Подонья. Территориальные рамки работы охватывают степное (Нижнее) и лесостепное (Среднее) Поволжье и органично примыкающее к нему Прикамье. Южная оконечность региона представлена полупустынными массивами Северного Прикаспия, а более северная часть сопряжена со степными ландшафтами южного типа Нижнего Поволжья. Территория Среднего Поволжья включает лесостепную полосу, (с условным разделением на южную и северную провинцию) и подзону широколиственных лесов вплоть до западной границы этого региона в устье р. Оки. Район Прикамья также неоднороден. Нижняя его часть расположена на стыке северной зоны лесостепи и южной оконечность широколиственных лесов. В Среднем Прикамье доминирует подзона смешанных лесов, переходящая в более северной части в южнотаёжную зону.

Исследователи отмечали связи населения Прикаспия и Среднего Прикамья, начиная с эпохи мезолита (Формозов, 1959; 1977; Буров, 1990). Данная территория в эпоху неолита сопряжена с атлантическим периодом. В его различные фазы происходили как локальные, так и общие процессы. Аридизация или возрастание увлажнённости приводили к определённому смещению границ ландшафтных зон и подзон в северном или южном направлениях. Это создавало потенциальную возможность для активного проникновения различных групп населения, интенсификации их взаимодействия и, как следствие, развитию инновационных процессов. Хронологические рамки исследования охватывают эпоху неолита. Её начало сопряжено с появлением первых керамических культур. В абсолютном выражении это фиксируется VI тыс. до н. э. в Поволжье и V тыс. до н. э. в Прикамье. Завершение неолитической поры на юге соответствует V тыс. до н. э. — началу IV тыс. до н. э., а на севере финалу IV тыс. до н. э.

В период улучшения климатической обстановки (со 2-й четверти VI тыс. до н. э.) в южной части Нижнего Поволжья на местной мезолитической основе складывается каиршакская культура. В 3-й четверти VI тыс. до н. э. в степной части Нижнего Поволжья формируется культура с двумя вариантами: джангарским и варфоломеевским. По целому ряду существенных показателей (происхождение, взаимоконтакты, этапность развития, дальнейшие судьбы), эти культуры составляют нижневолжскую культурную область.

В 1-й четверти VI тыс. до н. э. в степном Среднем Поволжье появляется елшанская культура, восходящая своими истоками к юго-восточным областям. Она распространяется вплоть до р. Мокши и доживает до начала V тыс. до н. э. В 1-й четверти V тыс. до н. э. на основе елшанской культуры складываются памятники луговского типа. В это время под воздействием нижневолжского импульса формируется средневолжская культура, бытуя до начала IV тыс. до н. э. Её границы охватывают Посурье, а влияние достигает лесного Среднего Поволжья и Нижнего Прикамья.

Со 2-й четверти V тыс. до н. э. начинается неолитизация Камско-Вятского междуречья. С середины этого тысячелетия в Прикамье проникают носители культуры накольчатой керамики. В последней трети V тыс. до н. э. здесь под влиянием Сурско-Мокшанского междуречья складывается гребенчатая традиция, прошедшая в своем развитии три этапа, вплоть до конца IV тыс. до н. э. Начиная с отрезка примерно 5600 лет назад прослеживается влияние племён с ямочно-гребенчатой и воротничковой керамикой. В последней четверти IV тыс. до н. э. влияние южных соседей, связанных с воротничковой традицией ослабевает. Но отдельные лесостепные импульсы прослеживаются и в данное время. Проявлением этому служат памятники Нижнего Прикамья с керамикой, орнаментированной насечками. А в начале III тыс. до н. э. в Икско-Бельском междуречье обитает реликтовая группа представителей накольчатой традиции южного типа с пластинчатым кремнёвым инвентарём, но уже знакомая с металлом.

• Гаскевич Д. Л. Северо-понтийское импрессо: происхождение неолитической керамики с гребенчатым орнаментом на юге Восточной Европы // Stratum plus. Археология и культурная антропология. 2010. № 2. С. 213-251.

Появление остродонной и округлодонной керамики с зубчато-гребенчатым орнаментом в Северном Причерноморье до недавнего времени связывалось археологами с распространением на юг обитателей северных и северо-восточных регионов. В статье отмечается, что значительные серии абсолютных дат неолитических памятников Восточной Европы, полученные в последнее время в Киевской радиоуглеродной лаборатории, показали, что такая посуда появилась в Северном Причерноморье раньше, чем в Верхнем Поднепровье, Поволжье, бассейне Камы и Зауралье. Эти данные убеждают в необоснованности существовавших гипотез. Как альтернативу им автор предлагает рассматривать причерноморский неолит с гребенчатой орнаментацией керамики как часть области средиземноморских неолитических культур с керамикой импрессо.

По мнению Д. Л. Гаскевич, возможным средиземноморским прототипом северо-причерноморской керамики с гребенчатым орнаментом могла быть посуда неолита Северной Африки, известного как сахаро-суданский комплекс, или хартумский мезолит. Сформированная в IX-VIII тыс. до н. э., к середине VII тыс. до н. э. она могла попасть на Ближний Восток и далее — на северное побережье Черного моря. Высокая скорость её распространения, засвидетельствованная радиоуглеродными датами, отвечает модели «скачкообразной колонизации», основанной на каботажном плавании (концепция «морских пионеров» Ж. Зильяна). О возможности морской колонизации Северного Причерноморья свидетельствует появление тут неолитической керамики лишь после образования Босфорского пролива, когда Чёрное море уже стало частью Большого Средиземноморья. Поселения средиземноморских мигрантов с полным «неолитическим пакетом» в Северном Причерноморье пока не найдены. Это может объясняться их расположением на плодородных прибрежных низменностях, в настоящее время затопленных морем, уровень которого в течение последних 8,5 тысяч лет повысился более чем на10 м.

С другой стороны, один фрагмент сосуда с кардиумным орнаментом был обнаружен на поселении буго-днестровской культуры Саврань. Эта находка свидетельствует о проживании в Северном Причерноморье носителей традиции кардиумной орнаментации керамики или об их контактах с жителями этого региона. Посуда с гребенчатым и линейным орнаментом, все признаки которой встречаются на посуде неолита с керамикой импрессо, а также специфичный «неолитический» кремневый инвентарь, кости домашних животных, полированные каменные изделия, найденные на неолитических поселениях Северного Причерноморья, также могут свидетельствовать о контактах их обитателей со средиземноморскими мигрантами, жившими на побережье Чёрного моря.

• Наумов И. Н. Неолит Поволжско-Донских степей: Проблемы хронологии, периодизации и культурно-хозяйственного развития: Дис. ... канд. ист. наук: 07.00.06 Волгоград, 2004.

Многолетними исследованиями, история которых насчитывает уже более ста лет, в Волго-Донских и Заволжских степях, было выявлено более ста неолитических памятников и собран значительный археологический материал, позволяющий составить представление об эпохе неолита и переходном к энеолиту периоде этого региона. На современной карте это территории Ростовской, Волгоградской, Саратовской, Астраханской областей и Калмыкии, в целом являющиеся регионом с единой экосистемой или природно-хозяйственной областью (то есть участком биосферы, в пределах которого сохраняется один тип микроклимата, почвы, растительного покрова, населения животных и микроорганизмов и совершается однотипный биологический круговорот веществ),

Сейчас на Нижнем Дону и в Нижнем Поволжье исследовано не менее двух десятков хорошо стратиграфированных, в том числе многослойных эталонных неолитических и неолито-энеолитических поселений (Ракушечный Яр, Самсо-новское, Раздорское I, Джангар, Варфоломеевская и др.), дающих хронологические и культурно-исторические ориентиры для изучения архаичных эпох степного региона. Существующие представления о неолите и энеолите степного Поволжья и Подонья в последние десятилетия претерпевают значительные изменения. Это было обусловлено получением новых фактических данных, которые позволяют не только уточнить общую картину развития региона в то время, но и по новому подойти к решению проблем неолитической эпохи и неолито-энеолита восточно-европейской степи и сопредельных территорий. К настоящему времени накоплен ряд противоречий в трактовке хронологических и культурно-хозяйственных аспектов материалов исследованных памятников, что является следствием сложившихся ранее стереотипов.

Анализ материалов неолитических и неолито-энеолитических поселенческих памятников Поволжско-Донских степей позволил автору сделать следующие выводы:

Микролитический облик пластинчатого кремневого инвентаря, разреженно-накольчатая, прочерченная и прочерченно-редконакольчатая орнаментация керамики архаичного периода сменяется распространением здесь отступающе-накольчатой орнаментации сосудов, а также двусторонне обработанных орудий, изготовлявшихся на достаточно крупных отщепах, и сокращением изделий, выполненных в пластинчатой технике. В частности, это геометрические микролиты, представленные теперь их поздними формами (высокими трапециями со струганой спинкой).

В переходный к энеолиту период двусторонне обработанные орудия вытесняют пластинчатые, происходит их общая макролитизация, сопровождавшаяся, с изменением в сырьевой базе производства, распространением кварцита, а также керамики с большим количеством ракушечной примеси в глиняном тесте и сосудов с гребенчатой орнаментацией и воротничковыми венчиками.

Материалы первого этапа свидетельствуют о господстве традиционного охотничье-рыболовческого типа хозяйства их обитателей, впоследствии появляются свидетельства начала их перехода к производящему хозяйству. Они проявились, прежде всего, в наличии и послойном возрастании костей домашних видов животных (собаки, лошади, крупного и мелкого рогатого скота), ещё более увеличивающихся в переходный к энеолиту период, когда заметно сокращается количество видов диких животных, ранее являвшихся традиционными объектами промысла. Это, по всей видимости, характеризует уже явную переориентацию их хозяйственной деятельности на развитие основ животноводства.

Особенности развития экономики отражают процесс формирования и сложения в развитом — позднем неолите (в рамках V тыс. до н. э.) волго-донской культурно-хозяйственной области, включавшей в себя степной регион нижневолжской области родственных орловской и джангарской культур и территорию нижнедонской ракушечноярской культуры, население которых осваивало навыки производящего скотоводческо-коневодческого хозяйства.

Во время более благоприятных природно-климатических условий последовавшего со 2-й половины V тыс. до н. э. голоценового оптимума, пришедшего на смену третьему палеоэкологическому кризису, навыки коневодства распространяется и на западе восточно-европейской степо-лесостепной территории. Сюда входят памятники среднедонской, днепро-донецкой и среднестоговской культур: Дереивка — 4290±100 гг. до н. э. (Ки-2195), Ясиноватка I — 4250±400 гг. до н. э. (Ки-1170), Осиповка — 4125±125 гг. до н. э. (Ки-517).

Это привело к интенсификации культурно-хозяйственного освоения степных и лесостепных пространств в переходный неолито-энеолитический период, характеризовавшийся сосуществованием и контактами пережиточно неолитических и энеолитических культур, явившись важнейшим фактором в сформировании на этой обширной территории мариупольской культурно-исторической области.

• Палагута И. В. Искусство ранних земледельцев Европы: культурно-антропологические аспекты: диссертация... доктора исторических наук: 07.00.07 / Музей антропол. и этнографии (Кунсткамера) РАН. — Санкт-Петербург, 2009.

С «неолитической революцией», в процессе которой происходит распространение земледельческого и скотоводческого хозяйства, в область человеческой культуры входят новые важные материалы — керамика, первый изобретенный человеком искусственный материал, и металлы — золото и медь, обработка которых становится первым специализированным ремеслом. С переходом к оседлому образу жизни связано становление современной архитектуры и градостроительства. Строительное дело становится той важной сферой деятельности человека, которая позволяет ему подчинять себе окружающее пространство, придавая ему искусственный, организованный характер. Наряду с развитием строительной техники и совершенствованием структур застройки поселений, возникают и первые монументальные сооружения, своеобразные искусственные модели мира, отражающие важнейшие аспекты миропредставления людей древности.

Древнеземледельческое искусство представляет собой особый этап в развитии художественной культуры. Как в Европе, так и в других областях Старого Света, а также в условиях сходных культур Нового Света, он выделяется по ряду базовых признаков. В архитектуре здесь ещё не развиты монументальные формы. Они либо отсутствуют, либо находятся в стадии формирования. В области скульптуры здесь доминирует мелкая пластика. По большей части она имеет условно-схематический характер и демонстрирует начальные этапы освоения формы, основанные на плоскостном, двухмерном её восприятии. Наибольшее развитие получают орнаменты, в археологических материалах сохранившиеся преимущественно на керамике, но в «живой» культуре представленные на разнообразных тканых, плетёных, деревянных изделиях, в архитектурном декоре. Именно в области орнаментального творчества наблюдается наибольшее разнообразие мотивов и способов их построения, при их выполнении широко используется краска.

Рассмотренные здесь культуры представляют собой западную оконечность ареала раннеземледельческих культур Старого Света, простирающегося от Западной Европы до Восточной Азии. Эта географическая область обладает своими особенностями в силу специфики природных условий, породивших соответствующие формы культурной адаптации в процессе освоения древнейшими земледельцами этого относительно изолированного региона.

Развитие «обществ балканского типа» определялось адаптацией к конкретным условиям окружающей среды — использованием ресурсов в пределах ограниченных территорий, либо возможностей экстенсивного пути развития экономики за счёт освоения новых пространств. Это предопределило две стратегии расселения и соответствующих поселенческих форм. Одна из них, статичная, характерна для Балкан с их средиземноморским климатом и ведением земледельческого хозяйства в пределах сравнительно небольших по площади долин гор и предгорий, где формируются относительно постоянные поселения, многослойные телли, а поселенческая система наиболее близка к иерархически организованной древневосточной. Другая стратегия характерна для большей части Карпатского бассейна, равнинных областей Центральной и юга Восточной Европы, где поселения сравнительно недолговременны. Различия этих стратегий определили и планировку посёлков, регулярную на Балканах и более свободную, кольцевую в областях подвижного земледелия, а также сложение тех или иных монументальных форм (яркий пример специфики центральноевропейской архитектуры — ронделлы). Соответственно, это отразилось на динамике восприятия времени и пространства, выраженной, например, в преобладании динамичных или статичных орнаментальных форм.

Тенденция к увеличению плотности населения, укрупнению поселений и формированию иерархически организованных сообществ, так называемых «ранних комплексных обществ», также находит свое непосредственное выражение в формах искусства. Это выражается не только в более или менее планомерно организованной архитектуре. В первую очередь и наиболее чутко на изменения в этой сфере реагирует пластика, представляющая не только антропоморфные и зооморфные статуэтки, но и разнообразные изделия-модели (жилищ, мебели, посуды, саней, челнов и т. д.), использовавшиеся как по отдельности, так и входящие в состав целых наборов, воспроизводящих в миниатюре реалии окружающего мира.

В целом исследование проведено в рамках формационного подхода, что могло сказаться на отборе рассматриваемого материала и, в конечном итоге, на объективности результатов исследования: «Последовательность стадий развития художественных форм, закономерности их развития и зависимость их от указанных факторов подтверждают и наблюдения не только на „макроуровне“ всего круга „культур крашеной керамики“, изученного, к сожалению, крайне неравномерно, но и на уровне одной культуры — Триполье-Кукутени, материалы которой достаточно представительны для обоснованных выводов».

• Сурков А. В. Неолитические памятники Похопёрья: Дис. ... канд. ист. наук: 07.00.06 Воронеж, 2005.

• Сурков А. В. Неолитические памятники среднего Похопёрья. Воронеж, 2007.

Несмотря на то, что о находках неолитической эпохи на Хопре было известно ещё в начале XX в., исследования неолитических памятников в этом регионе осуществляются с конца 70-х гг. прошлого века. Проведённое А. В. Сурковым диссертационное исследование позволило добиться следующих результатов:

1. выяснить геологическое развитие долины Хопра и его притоков, рассмотреть процесс образования песчаных береговых валов, на которых чаще всего селилось неолитическое население;

2. проследить образование стратиграфических слоев и их привязанность к культурному слою;

3. заключить, что для Похопёрья в голоцене фиксируется гораздо меньшая подвижность границ физико-географических зон чем в Подонье;

4. объяснить специфику местного комплекса каменной индустрии как кварцитово-кремневого со значительным преобладанием первого вида сырья.

Помимо этого, благодаря проведённому палинологическому анализу удалось представить относительную хронологию развития неолитических древностей в регионе. Обозначено время появления первых неолитических памятников во время перехода от бореального к атлантическому периоду — рубеж VII и VI тыс. до н. э.

На основе проведённого анализа источников (материалы более чем 40 неолитических стоянок, основная масса которых сосредоточена в Лесостепном Похопёрье) автор прослеживает закономерности развития материальной культуры от мезо-неолитического времени и на протяжении всей неолитической эпохи. Материалы Похопёрья представили пёструю картину в плане культурной принадлежности, ещё раз доказав специфику лесостепной зоны, характеризующуюся открытостью для самых широких процессов.

Периодизация развития неолита Похопёрья:

VI-V тыс. до н. э. — ранний неолит (среднедонская, елшанская культуры.

IV тыс. до н. э. — развитый неолит (культуры: среднедонская, дронихинская, с подовально-накольчатой керамикой).

VI-V тыс. до н. э. — ранний неолит (среднедонская, елшанская культуры.

Ранний неолит (VI-V тыс. до н. э.)

В VI тыс. до н. э. в Среднем Похопёрье появляются носители елшанской культуры. Эти материалы представлены на стоянках Плаутино 1 и Плаутино 4. Появление елшанских комплексов можно связать восточными и юго-восточными территориями. Близость керамических комплексов елшанской и среднедонской культур и их практически совместное залегание с незначительным предшествованием елшанской керамики позволяет говорить об их синхронном существовании по крайней мере с конца VI тыс. до н. э. Можно предположить, что на волне юго-восточного импульса вслед за носителями елшанских традиций на рубеже VI-V тыс. до н. э. в Похопёрье, а затем и на Средний Дон проникли носители культуры с накольчатой орнаментацией керамики, сформировав на местной мезолитической основе среднедонскую культуру. Собственно Похопёрье для этой культуры стало периферийной зоной и она не получила здесь столь широкого распространения, как в Подонье. Материалы среднедонской культуры присутствуют практически на всех памятниках Лесостепного Похопёрья и единично представлены на стоянках степной зоны.

Развитой неолит (IV тыс. до н. э.)

С начала IV тыс. до н. э. начинается новый этап в развитии Лесостепного Похоперья. В это время на обозначенной территории формируется дронихинская культура, появление которой можно сопоставить с развитым этапом неолита Северного Прикаспия («каиршакский тип» по Е. В. Козину). Эта культура возникла на основе проникновения в начале IV тыс. до н. э. в Лесостепное Похопёрье с юго-востока носителей каиршакских традиций. Сложившаяся культура была весьма устойчива, и её памятники бытуют на Среднем Хопре в течение всего IV тыс. до н. э., а в Верхнем Похопёрье и на Среднем Дону они существуют до середины III тыс. до н. э. Основные черты культуры проявляются и в культурах энеолита — ранней бронзы (имеркская и воронежская культуры). В это же время в Лесостепном Похопёрье появляются памятники с подовально-накольчатой орнаментацией керамики. Среди этих материалов чётко выделяются две группы — более ранняя со строчечным подовальным наколом небольшой формы, и боле поздняя, испытавшая на себе влияние ямочно-гребенчатых традиций с раздельной постановкой накола, его углубленностью. Материалы первой группы наиболее ярко представлена на стоянке Плаутино 2, второй группы — Плаутино 4, Шапкинские дюны. Каменный инвентарь, сопутствующий данной керамике, сохраняет пластинчатый характер при уменьшении количества сечений пластин и увеличении доли орудий на отщепах. Происхождение данной керамики следует рассматривать с влиянием степных культур на северные и северо-западные регионы. Второй тип этой керамики (с более глубокими и разреженными наколами, примесью растительности в тесте) образовался при взаимодействии южного населения с остатками среднедонской культуры и при активном влиянии северных племён с ямочно-гребенчатой посудой, проникших в лесостепь Доно-Волжского междуречья в конце IV тыс. до н. э.

К развитому этапу относится и появление нижнехоперских стоянок, являющихся самыми северо-западными памятниками Нижневолжской культурно-исторической общности. Их характеризует толстостенная плоскодонная накольчато-прочерченная керамика с раковиной в тесте, каменный инвентарь носит выраженный пластинчатый характер при наличии геометрических микролитов и орудий из сланца.

Поздний неолит (конец IV-III тыс. до н. э.)

В конце IV тыс. до н. э. вся восточноевропейская лесостепь подверглась активному воздействию северных племён с ямочно-гребенчатой орнаментацией керамики. В Подонье это были племена рязано-долговской и рыбноозерской культур. Похопёрье так же испытало подобный импульс, по многим показателям более сильный, нежели на Дону, поскольку ямочно-гребенчатые комплексы появились в степной части, они практически полностью вытеснили накольчатую традицию, тогда как среднедонская культура на Среднем Дону сохранилась вплоть до финала неолита. Ямочно-гребенчатая керамика присутствует практически на всех рассматриваемых в работе стоянках. Существование памятников с ямочно-гребенчатой керамикой в Похопёрье было длительным и продолжалось вплоть до середины III тыс. до н. э., вступив в контакт с энеолитическим населением, начавшим в это время осваивать лесостепные пространства.

Рассмотрение хозяйственной стороны жизни неолитического населения Похопёрья позволило сделать вывод об охотничье-рыболовческом укладе на всём протяжении неолита, что связывается с проникновением в Доно-Волжскую лесостепь племён с развитой присваивающей экономикой. Её аналогии мы находим на юго-востоке от данного региона, тогда как на юге и юго-западе с начала неолита хозяйство интерпретируется как производящее.

В итоге автор приходит к выводу, что на Хопре протекали процессы, схожие и со Средним Поволжьем и Средним Доном. В разное время Хопёр включался в систему то среднедонского неолита, то средневолжского, но в целом специфика памятников была определена их территориальной близостью к культурам сопредельных территорий. В целом неолитическая эпоха в регионе охватывает период с начала VI до середины III тыс. до н. э.

• Mellart J. Anatolia and the Balkans // Antiquity. 136. 1960.

• Mellart J. Prehistory of Anatolia and its Relations with the Balkans // Studia Balcanica V: L’ethnogenèse des peuples balkaniques. Sofia, 1971. P. 119-138.

Старые, но базовые публикации Дж. Мелларта, где обозначены проблемы происхождения европейского неолита, которые в настоящее время активно обсуждаются.

• Bailey Douglass W. Balkan Prehistory. Exclusion, Incorporation and Identity. London and New York, 2000.

• Milojčić V., Hanschmann E. Die deutschen Ausgrabungen auf der Argissa-Magula in Thessalien. III: Die frühe und beginnende Mittlere Bronzezeit. Bonnae, 1976.

• Reingruber A. Die Deutschen Ausgrabungen auf der Argissa-Magula in Thessalien. II: Die Argissa-Magula. Das fruhe und das beginnende mittlere Neolithikum im Lichte transägäischer Beziehungen. Bonnae, 2008.

Одни из наиболее ранних неолитических памятников в Европе, носящие земледельческий характер и принадлежащие, по мнению ряда учёных, докерамическому неолиту, открыты в Греции. Три жилых холма (телля) были стационарно исследованы в Фессалии — Аргисса, Сескло и Суфли. Сходные находки на других поселениях показывают, что в этот древний период была заселена не только Фессалия, а также Аттика. Наиболее известны раскопки В. Милойчича и его коллег на холме Гремнос — Аргисса-Магула, культурный слой которого мощностью в 8,5м делится на горизонты от античности до бескерамического неолита.

• Perlés C. The Early Neolithic in Greece. The first farming communities in Europe. Cambridge, 2001.

Исследование становления неолитического образа жизни при опоре на археологические материалы, полученные с территории Греции, где фиксируется один из самых древних этапов распространения неолита.

• Радунчева А. Късноенеолитното общество в Българските земи // Разкопки и проучвания. XXXII. София, 2003.

Сборник статей и археологических отчётов с анализом поздненеолитических материалов, полученных при раскопках на территории Болгарии.

• Todorova D. The natural environment in the process of neolithisation of the Eastern and Central Balkans // Stadia Praehistorica. 2011. № 14.

Исследуется роль природной среды в процессе неолитизации Восточных и Центральных Балкан.

• Fernández E, Pérez-Pérez A, Gamba C, Prats E, Cuesta P, et al. Ancient DNA Analysis of 8000 B. C. Near Eastern Farmers Supports an Early Neolithic Pioneer Maritime Colonization of Mainland Europe through Cyprus and the Aegean Islands // PLoS Genet 10(6). 2014. e1004401.

Приводятся материалы анализа ДНК останков ранних земледельцев Ближнего Востока (около 8000 г. до н. э.) поддерживающие точку зрения о морской колонизации в эпоху раннего неолита континентальной Европы через Кипр и Эгейские острова. Эта проблема активно обсуждается последние 20 лет в научном мире.

В статье представлены данные ДНК оригинальных ближневосточных неолитических общин с целью обеспечения адекватного фона для интерпретации генетических данных неолита от европейских образцов. Шестьдесят три скелета из слоёв докерамического неолита Б (PPNB) с таких памятников как Телль Халула, Телль Рамад и Джадда эль-Магхара (8700-6600 гг. до н. э.), были проанализированы, и 15 подтверждённых митохондриальных ДНК-профилей было восстановлено. ДНК анализу были подвержены также выборки материалов неолитических культур Центральной Европы и Западного Средиземноморья. Была сделана попытка проследить возможные пути расселения путем сравнения полученных результатов с базой данных 60 современных популяций обоих регионов. Определены потенциальные маркеры неолитического расселения, чьи генетические подписи достигают Пиренейского побережья и Центральную европейскую равнину. Кроме того, наблюдаемые генетические сходства между образцами времен PPNB и современным населением Кипра и Крита предполагают, что неолитизация проходила путями мореплавания через эти острова в Европу.

• Petrasch Y. Typologie und Funktion neolithischer Ofen in Mittel-und Südosteuropa // APA. 18. Berlin, 1986.

Исследуются вопросы типологии и функций неолитических печей с территории Центральной и Юго-Восточной Европы.

• Benjamin S. Arbuckle, Sarah Whitcher Kansa, Eric Kansa, David Orton, Canan C¸akırlar, Lionel Gourichon, Levent Atici, Alfred Galik, Arkadiusz Marciniak, Jacqui Mulville, Hijlke Buitenhuis, Denise Carruthers, Bea De Cupere, Arzu Demirergi, Sheelagh Frame, Daniel Helmer, Louise Martin, Joris Peters, Nadja Po ¨ llath, Kamilla Pawłowska, Nerissa Russell, Katheryn Twiss, Doris Wu ¨ rtenberger. Data Sharing Reveals Complexity in the Westward Spread of Domestic Animals across Neolithic Turkey // PLOS ONE. June 2014. Volume 9. Issue 6. e99845

Статья рассматривает вопросы распространения навыков разведения домашних животных в эпоху неолита с территории Турции в западном направлении.

Вопросам хронологии посвящены следующие работы:

• Титов В. С. Неолит Греции. Периодизация и хронология. М., 1969.

• Boyadziev Y. Chronology of Prehistoric Cultures in Bulgaria // Prehistoric Bulgaria, Monographs in World Archaeology No 22, Prehistory Press / D. Bailey, I. Panayotov (eds.). Madison, Wisconsin, 1995.

• PANTA RHEI Studies on the Chronology and Cultural Development of South-Eastern and Central Europe in Earlier Prehistory Presented to Juraj Pavúk on the Occasion of his 75th Birthday / J. Šuteková, P. Pavúk, P. Kalábková, B. Kovár (eds.). Bratislava, 2010.

• Parzinger H. Studien zur Chronologie und Kulturgeschichte der Jungstein-Kupfer- und Friihbronzezeit zwischen Karpaten und Mittlerem Taurus. 1-2. Mainz am Rhein, 1993.

Работы общего характера по неолиту Европы:

• Whittle A. Europe in the Neolithic. The Creation of New Words. Cambridge, 1996.

• History of Humanity. Volume I: Prehistory and the Beginnings of Civilization. —L.-N. Y., 1994. = История человечества. Том I. Доисторические времена и начала цивилизации / под ред. З. Я. Лаата (международное издание ЮНЕСКО). М., 2003.С. 451- 467.

• Renfrew C. Problems in European Prehistory. Edinburgh, 1979.

• The Oxford Handbook of Neolithic Europe / Chr. Fowler, J. Harding, D. Hofmann (eds.). Oxford, 2015.