05.06.2020

ПРИНЦИПЫ КЛАССИФИКАЦИИ В «ТАБЛИЦЕ НАРОДОВ»

Одна из основных проблем интерпретации текста Быт 10, получившего традиционное название «Таблица народов», состоит в том, что если её рассматривать как классификацию народов земли, то основной принцип остаётся неясным. Данная работа представляет собой обзор различных попыток выявить основополагающие принципы этой классификации. В частности, будут рассмотрены следующие предложенные принципы: генеалогический, географический, исторический (политический), этнографический, лингвистический и социально-экономический. Большое значение для структуры «Таблицы народов» имеет символика чисел, которой посвящён отдельный раздел. Многие авторы отмечают, что тот или иной принцип применим лишь для отдельных гипотетических источников, поэтому в соответствующем разделе представлен обзор анализа согласно теории источников. Заключительный раздел посвящён попыткам рассмотрения композиции «Таблицы народов» как результата комбинированного применения нескольких принципов.

«Таблица народов» в контексте генеалогий Книги Бытия

Одна из главных задач Книги Бытия — определить место Израиля в мире в целом и среди народов земли в частности. Поскольку место индивидуума в древнеизраильском обществе даже в эпоху городской цивилизации было связано с его принадлежностью к какой-либо семье или клану (Levin, 2012), то и место отдельного народа среди других обуславливалось близким или дальним родством с теми или иными народами. Наиболее убедительной и приемлемой формой определения социальной или этнической идентичности в древности и в целом в традиционных обществах была генеалогия. Кроме того, она позволяла проследить историю рода или этнической общности. Поэтому вышеупомянутая задача Книги Бытия достигается серией разнообразных генеалогий (tōlǝdōt), которые почти равномерно распределены по тексту книги (Быт 2:4; 5:1; 6:9; 10:1; 11:10, 27; 25:12, 19; 36:1, 9; 37:2).

По распространённому мнению, вообще вся или почти вся Книга Бытия состоит из одних только «родословий» в широком смысле, то есть родословий, включающих повествования. Так, согласно Т. Хике, текст членится на следующие tōlǝdōt: родословие неба и земли (2:4 — 4:26); Адама (5:1 — 6:8); Ноя (6:9 — 9:29); Сима, Хама и Яфета (10:1 — 11:9); Сима (11:10 — 26); Tepaxa (11:27 — 25:11); Исмаила (25:12 — 18); Исаака (25:19 — 35:29); Исава (36); Иакова (37 — 50). Таким образом, текст, традиционно называемый «Таблицей народов», представляет собой часть общей системы генеалогий в Книге Бытия. Если Книгу Бытия рассматривать как изложение истории определённого периода, то в Паралипоменоне тот же период представлен одними только генеалогиями (1 Пар 1).

Книга Бытия включает как линейные генеалогии, так и сегментированные. Как отмечает И. Ливайн, благодаря этим генеалогиям Израиль определяет степень своего «родства» с рядом соседних народов: Эдом — его родной брат, кочевники Аравийской пустыни —двоюродные братья (потомки Исмаила, дети Авраама от Кетуры), Моав и Аммон — потомки Лота, племянника его деда Авраама (Levin, 2012). Если сопоставить эти генеалогии с данными лингвистики, на которые часто опирается современная антропология, то обнаруживается, что наиболее лингвистически близкие Моав и Аммон оказываются более дальними родственниками, и, наоборот, кочевники Аравии, лингвистически относительно далекие, оказываются более близкими родственниками, чем соседи Израиля по ханаанской языковой подгруппе. Таким образом, языковой фактор не был определяющим в установлении степени этнического родства. По-видимому, здесь, как и в самой «Таблице народов», действовали разнообразные культурные, политические или социально-экономические соображения. Интересный пример применения генеалогического принципа для интерпретации «Таблицы народов» имеется у Г. Хёльшера. Положение Арпахшада на воображаемой карте, которую он реконструирует, объясняется следующим образом: поскольку Арпахшад является праотцом Авраама и Лота, к его пространству относятся области, населявшиеся потомками Авраама и Лота, т. е. евреями, северноаравийскими племенами, аммонитянами и моавитянами (Hölscher, 1949).

Композиция Быт 10 и теория источников

При знакомстве с генеалогией сынов Ноя, изложенной в Быт 10, можно заметить очевидную непоследовательность в отдельных деталях. Так, наименования Шева и Хавила обнаруживаются дважды в разных ветвях генеалогии: в ст. 7 Шева — сын Раамы сына Куша, Хавила — сын Куша, а в ст. 28–29 Шева и Хавила — сыновья Йоктана, потомка Сима. Кроме того, одни элементы (звенья) генеалогии представлены именами лиц, другие — наименованием народностей во множественном числе (киттеи, роданеи; лудеи, анамеи, лехавеи, нафтухеи, патрусеи, каслухеи, кафторяне, филистимляне), третьи — этниконами в единственном числе (евусеи, амореи, гиргашеи, хиввеи, аркеи, синеи, арвадеи, цемареи, хаматеи). В целом можно отметить, что в генеалогию «Таблицы народов» входят на равных правах отдельные люди, народы, страны и города, однако в пределах «Таблицы народов» далеко не всегда можно провести чёткую семантическую границу между этими понятиями. Родство (происхождение) выражено в одних случаях конструкцией bne PN (ст. 2c7, 22–23), в других случаях — глаголом YLD (ст. 8, 13, 15, 21, 24, 25). Большинство членов генеалогического древа лишены каких-либо примечаний. Исключение составляют:

сыны Явана («от сих населились острова народов», ст. 5);
Нимрод (ст. 8–12);
Сидон («это его (Ханаана) первенец», ст. 15);
Ханаанеи («позже ханаанские племена широко расселились» ст. 18, обозначены пределы их расселения, ст. 19);
Фалек (толкование имени: «потому что как раз в его время земля была поделена», ст. 25);
сыны Йоктана («их земли простираются от Меши на восток, до Сефарских гор» ст. 30).

Как отмечает К. Вестерман и многие другие, разнообразие и противоречия в терминологии объясняются тем, что здесь редактор соединил два источника, которые обычно называют «жреческим» (Р) и «Яхвистом» (J), при этом как правило предполагается, что Р является основным источником, представляющим собой связный текст, дополненный разрозненными отрывками из J (Westermann, 1994. P. 498–501). Согласно классической теории источников, восходящей к Ю. Велльгаузену, разделение этой перикопы на источники выглядит так: Р ст. 1a, 27, 20, 22–23, 31–32; J ст. lb, 8–19, 21*, 25–30 (Велльгаузен, 1909, с.409–410). Эти данные приводятся по сводной таблице источников, помещённой в качестве приложения к русскому переводу работы Ю. Велльгаузена «Prolegomena zur Geschichte Israels» (Велльгаузен, 1909). По Ю. Велльгаузену, источник J датируется IX в. до н. э., Р — VI в. до н. э. К. Вестерман полностью следует этой схеме, за исключением одной детали: вставка из Яхвиста в генеалогию сынов Сима начинается не с 25-го стиха, как у Ю. Велльгаузена, а с 24-го. В книге М. Нота, являющейся одной из наиболее авторитетных работ середины XX в. по документарной гипотезе, утверждается, что ст. 24 принадлежит редактору, который попытался связать ст. 22 (ст. 23 также не считается принадлежащим Р) с «отрывком» из J, начинающимся со ст. 25 (Noth, 1960). Этот вывод М. Нота, судя по всему, является попыткой обосновать уже известное разделение на источники.

М. Арнет придерживается следующих границ Р в данном отрывке: 10: 1—4a, 5–7, 20, 22–23, 31–32 (Arneth, 2007). Делаются попытки охарактеризовать каждый из источников: так, источник Р — «документальный», а источник J — «повествовательный» (Prato, 1999, p. 504). Действительно, благодаря такому разделению на источники удаётся объяснить следующие проблемы:

Повтор терминов Хавила и Шева встречается в разных источниках, что дополнительно подтверждается отсутствием Йоктана и всех его потомков в генеалогии Сима, изложенной в Быт 11:10–27 (по общему мнению, принадлежит Р);
Все элементы генеалогии во множественном числе (например, lwdym) и с нисбой (например, hiwwī) относятся к источнику J. Таким образом, все наименования в источнике Р оказываются однородными, и тогда можно предполагать, что в основе своей эта генеалогия понималась именно как генеалогия лиц, а не генеалогия «языков, земель, родов и племен» (Быт 10:31);
Разнообразие формул родства bne PN и с глаголом YLD: все bne PN оказываются в источнике Р, а все глаголы YLD — в источнике Ј.

Доводы теории источников не во всём убедительны, как отмечают некоторые авторы. Так, замечено, что в генеалогиях, относимых к источнику Р, также присутствуют формулы с глаголом YLD, например, в Быт 5 (Prato, 1999, p. 515). Не совсем понятно, почему Р дублирует родословие Сима, cp. 10:13-14 и 11:10-26 (Burkitt, 1920).

В последние десятилетия XX в. взгляд на литературную историю Книги Бытия сильно изменился. Общей тенденцией является убеждение в том, что единственное, на что можно действительно опереться — это источник Р, а всё остальное — это, как правило, предмет споров и самых разнообразных предположений.

Согласно Э. Ценгеру, источник Р в «Таблице народов» выглядит так: 1—4a, 5a—7, 20, 22–23, 31–32. Сама идея, программа Völkertafel принадлежит Р и интегрирована в его теологию истории (Zenger, 1995, S. 99). По Б. Одеду, если при анализе «Таблицы народов» следовать теории источников, то для слоя Р характерен географический принцип, который в окончательном тексте уже четко не прослеживается (Oded, 1986). Можно предположить, что какого-то автора/редактора не удовлетворяла набросанная «широкими мазками» генеалогия источника Р и для создания полноты картины понадобились все дополнительные генеалогии и разного рода географические и исторические примечания.

Совершенно иной взгляд на гипотезу источников в отношении «Таблицы народов» представил Дж. Ван Сетерс (Van Seters, 1992). По его мнению, её замысел принадлежит Яхвисту: ещё до источника Р уже существовал яхвистский вариант полноценной трёхчастной «Таблицы народов», в которую был вставлен сюжет о герое Нимроде. Жреческий автор добавил некоторые имена к генеалогиям Хама и Сима, переработал генеалогию Яфета в своем стиле, а также снабдил «Таблицу народов» обобщающими фразами (ст. 5, 20, 31, 32). О том, что «Таблица народов» — творение Яхвиста, пишет и К. Левин, но его концепция истории текста значительно отличается от интерпретации Дж. Ван Сетерса.

Некоторые современные комментаторы вообще не прибегают к теории источников или относятся к ней скептически. Наиболее известные авторы этого направления так или иначе связаны с иудаизмом (Jacob, 2000; Cassuto, 1996) или близки фундаментализму (Ross, 1980; 1981). В их работах большое внимание уделяется тексту «Таблицы народов» как целому, чертам его симметрии и гармонии его частей, а также числовой символике.

Символика чисел

Многие авторы считают нужным отметить, что число народов, перечисленное в «Таблице народов», символично и при определённом подсчете составляет 70 (Cassuto, 1996; Böhl, 1959-1962; Westermann, 1994; Levin, 1993; Ross, 1980, Crüsemann, 1996). При этом ясно, что такой результат не является очевидным (Westermann, 1994, p. 546). Так, У. Кассуто отмечает, что в «Таблице народов» насчитывается 71 народ, однако предполагает, что Нимрода можно удалить из списка, так как он понимается не как эпоним, а как персона, историческое лицо. Другие авторы предлагали убрать из списка либо филистимлян, как в средневековой еврейской традиции, либо Йоктана (Jacob, 2000). Однако следует учитывать, что и в других случаях в Ветхом Завете число 70 иногда достигается с натяжкой (Cassuto, 1996, p. 121). Между тем и в ранней экзегезе, как в иудейской, так и раннехристианской, традиционное число народов (или языков) варьирует. В целом, в раввинистической традиции число народов как правило равно 70 (например, в таргуме Псевдо-Йонатан на Быт 11:8), а в христианской традиции — 72 (Лк 10:1) (примерно половина авторитетных версий Нового Завета поддерживает чтение «семьдесят два», принятое в новом переводе РБО и во многих других современных переводах: ESV, DRA, NIV, EIN, NJB), хотя отмечаются и некоторые исключения (Poznanski, 1904). Традиция о 70 народах опирается, по-видимому, на сопоставление текста Втор 32:8 («Когда Всевышний давал уделы народам и расселял сынов человеческих, тогда поставил пределы народов по числу сынов Израилевых») с несколькими сообщениями о том, что число сынов Израиля было 70 (Быт 46:27; Исх 1:5; Втор 10:22). Например, в Таргум Псевдо-Йонатан на Втор 32:8 указано следующее: «Когда Всевышний раздавал мир в наследие народам, которые произошли от сыновей Ноя, когда Он распределял письменности и языки по народам, при поколении разделения, в то время был брошен жребий среди семидесяти ангелов-покровителей народов, которым было явлено увидеть город, в то время он установил границы народов по числу семидесяти душ народа Израиля, отправившихся в Египет».

Символика числа 70 распространена не только в Библии, но и в литературе Древнего Востока: 70 богов, сыновей Ашеры (Atirat) в угаритских источниках (KTU 1.4 = RS 2.[008]+ vi 46); 70 братьев царя в арамейской надписи Панамувы (The Context of Scripture II, p. 158); 70 жертвенных ягнят для 70 богов в ритуальном тексте из Эмара (The Context of Scripture I, p. 433). В мифе о Балу Анат, оплакивая смерть Балу, приносит в жертву по 70 различных животных (СТА 6); такое же число жертвенных животных в упоминается в эпосе о Кирту/Карату (СТА 15). Число 72, значимое в основном для христианской традиции, достигается в тексте Септуагинты, поскольку список народов включает ещё и Каинана в ст. 22 и 24, а также дополнительное упоминание Элишы в ст. 2, при этом пропущен Овал в ст. 28 (Witte, 2011). Однако число 72 может быть получено и в масоретском тексте, если включить в подсчет Ашшура в ст. 11.

Кроме того, внутри «Таблицы народов», в некоторых её списках с разной степенью убедительности обнаруживаются символические числа 7 и 12: 7 сыновей Яфета, 7 внуков Яфета, 7 сыновей и внуков Куша; 12 сыновей и внуков Сима до Пелега, 12 сыновей Xaнaaнa (Cassuto, 1996, p. 119–122). Число 12 достигается при интерпретации ст. 15–18, согласно которым выражение «племена ханаанские» в ст. 18 обозначает группу народностей, отличную от остальных 11 детей Ханаана, понимаемого в более широкое смысле в ст. 15 (cp. Быт 15:21).

Как отмечает У. Кассуто, символика 7, 12 и, прежде всего, 70 связана с идеей полноты и завершённости. Поэтому автор «Таблицы народов» стремился с помощью числа 70 показать, что она включает всю полноту народов земли (Westermann, 1994). При этом очевидно, что за её пределами остались какие-то народы, вполне известные автору, но не необходимые для такой символической картины. Об этом, в частности, говорят финальные ремарки после каждого раздела «Таблицы народов» (ст. 5, 20, 30).

Географический принцип

Большинство авторов, писавших о «Таблице народов», отмечают, что в ней достаточно ясно прослеживается географический принцип наряду с другими принципами построения. Но лишь немногие авторы полагают, что география имела определяющее значение в устройстве «Таблицы народов».

По мнению A. Сэйси, главный принцип устройства текста именно географический, а не этнологический или лингвистический. Он противопоставляет «Таблицу народов» её прообразу в Быт 4:17–26: три сына Адама символизируют всё человечество, которое разделяется по социально—экономическому принципу (Каин — ремесленник, Авель — земледелец, Энош — «знатный»); напротив, три сына Ноя представляют различные регионы ойкумены (Sayce, 1925).

Особый интерес представляет книга Г. Хёльшера, посвящённая развитию географических представлений в Древнем Израиле (Hölscher, 1949). Для подхода Г. Хёльшера характерно безоговорочное принятие результатов анализа источников, поэтому фактически он рассматривает лишь устройство базового текста «Таблицы народов», относящегося к источнику Р, который, по его мнению, организован чисто географически. Народы разделены на три группы соответственно трём климатическим зонам — холодной (Яфет), жаркой (Хам) и средней, самой благоприятной (Сим). Перечисление имён в каждом из трёх разделов следует направлению с востока на запад. При этом необходимо учитывать, что представления о расположении некоторых областей на периферии мира «Таблицы народов» не совсем соответствуют действительности в силу неразвитости географического знания. Поэтому для автора «Таблицы народов», например, совершенно нормально, что Куш находится к востоку от Египта, а не к югу. Ханаан оказывается западнее Египта, поскольку этот термин обозначает, в том числе, финикийцев Северной Африки, то есть Карфаген и другие области. Лидии на карте «Таблицы народов» нет, как нет и Урарту (Арарата), поскольку эта карта отражает эпоху Ахеменидов, когда эти географические наименования были уже неактуальны. Положение Мадая/Мидии на карте «Таблицы народов» связано с тем, что её автор фиксирует ситуацию, когда власть мидийцев, под которыми, по Геродоту и Фукидиду, подразумеваются персы, распространилась на Малую Азию. Некоторые непоследовательности в расположении сынов Яфета относительно оси восток-запад объясняются тем, что автор хуже знал этот регион и пользовался, например, сообщениями мореходов.

Я. Саймонс (Simons, 1954) также приходит к выводу, что определяющим для «Таблицы народов» являлся географический принцип. Поэтому этнографически гетерогенные элементы оказываются рядом (эламцы с ассирийцами, киммерийцы с ионийскими греками, ханаанеи с египтянами). Ойкумена разделена на три блока, каждый из которых обладает внутренним географическим единством. Хам соответствует территориям, «некогда объединённым под скипетром фараонов», Сим — это страны Плодородного полумесяца (в первоначальном смысле этого термина, как он был предложен Дж. Брэстедом, т. е. не включая долину Нила (Breasted, 1916)), Яфет — практически всё остальное, пояс от Каспийского моря до Средиземного моря.

В литературе рассматривалась возможность влияния на «Таблицу народов» древневосточной картографии, в частности, влияние вавилонской Карты мира (Hölscher, 1949; Horowitz, 1990). По предположению Р. Хасона, «Таблица народов» является копией реальной древнееврейской географической карты, т. е. её автор имел перед глазами географическую карту, которую он превратил в повествование, точнее в своеобразную генеалогию (Хасон, 1990). Сыны Сима — это, в основном, жители Месопотамии, сыны Яфета живут в Анатолии и в Эгейском море, а сыны Куша занимают Судан, Эфиопию, Египет и Ханаан. Возможно, на древней карте, лежащей в основе «Таблицы народов», Сидон, Хет и другие были расположены рядом с Ханааном. Поэтому в «повествовании» они превращаются в «детей» Ханаана. Так получают объяснение и дубли: например, то, что Хавила — сын Куша и при этом в другом месте — сын Йоктана, объясняется тем, что Хавила расположен(а) на границе между Кушем и Йоктаном; так же объясняется и положение Шевы и Луда.

Работа У. Горовица посвящена истолкованию важного географического термина «Таблицы народов» — «острова народов». Этот термин получает объяснение в контексте географических представлений Древней Месопотамии: он обозначает не только острова, но и вообще преимущественно далёкие страны за морем, т. е. страны средиземноморского бассейна (Horowitz, 1990).

По мнению Д. Йерике, два главных географических раздела Книги Бытия представляют две разные традиции (Jericke, 2013). Так, «география рая» (Быт 2) передаёт «сухопутную» традицию, которая также была зафиксирована в вавилонской Карте мира: в центре находится некая страна, пересекаемая одной рекой или реками, а моря или океан занимают периферийное положение. Напротив, «Таблица народов» сопоставляется с принципиально иной, «восточносредиземноморской» традицией, для которой характерна персонификация географических сущностей, трёхчастное членение мира и положение моря не на периферии, а в центре. Эта традиция отражена в той или иной степени в египетских памятниках («Палестинский список» Тутмоса III в Карнаке, список стран и народов фараона Шешонка в Карнаке), у Геродота (членение мира на три части — Ливия, Азия и Европа; «История» 4.42), а также в иконографической программе ападаны Дария I в Персеполе. В частности, средиземноморский характер «Таблицы народов» проявляется в помещении на первый план генеалогии Яфета, младшего сына Ноя.

Ряд авторов отмечает, что географический принцип в «Таблице народов» проводится неравномерно. Например, Ф. Лос утверждает, что в перечислении сынов Хама «преобладает» географический принцип; напротив, перечисление сынов Сима основано прежде всего на «расовом родстве» (Los, 1967). На неоднородность «Таблицы народов» в этом отношении указывает и Ф. Бёркитт: если Сим — это, в основном, близкие родственники Израиля, то Хам и Яфет организованы чисто географически (Burkitt, 1920).

Исторический или политический принцип

В «Таблице народов» нашли свое отражение некоторые факты политической истории Древнего Востока разных эпох. А. Маламат предлагает следующую историческую интерпретацию отдельных элементов «Таблицы народов»:

Ханаан — один из сынов Хама, который обозначает империю Египта и основные сферы её влияния; список сынов Хама отражает концепцию, сформировавшуюся в период XIX–XX династий Египта;
в Ханаан в «Таблице народов» входит хеттский Хамат, который был основан в XII в. до н. э.;
то, что Сидон — первенец Ханаана, объясняется ведущей ролью Сидона в XI в. до н. э.;
положение филистимлян внутри Египта отражает период, когда Египет восстановил контроль над филистимским побережьем в царствование Давида.

Обзор «Таблицы народов», представленный в комментарии Г. Фон Рада, также сосредоточен на фактах политической истории древнего Ближнего Востока (Von Rad, 1972). Он считает, что расовый и лингвистический факторы не имеют большого значения для «Таблицы народов», поскольку в ней представлены народы, которые отличались друг от друга или были связаны друг с другом политически или исторически. Согласно Ф. Крюземану, политический принцип в равной мере применим не ко всей «Таблице народов», он наименее значим для генеалогии Яфета (Crüsemann, 1996).

Некоторые авторы отмечают, что в окончательной редакции «Таблица народов» приобрела динамический исторический характер, в отличие от её первоначального статичного ядра. Например, А. Pocc (Ross, 1981) отмечает, что наличие в заголовке термина twldwt и использование формул с глаголом yld сообщает «Таблице народов» историческое измерение, т. е. это не только рассказ о народах, потомках Ноя, но и рассказ об их развитии. Д. Йерике также пишет о том, что так называемые «первичные топонимы» (ст. 10-12, 19, 30) сообщают отвлечённой конструкции базового текста «Таблицы народов», принадлежащего жреческому автору, динамический исторический характер (Jericke, 2013).

Таким образом, «Таблицу народов» можно рассматривать не только как фиксацию географической карты определённого периода, но и как своеобразное сжатое историческое повествование в форме генеалогии.

В определённом смысле «политической» можно считать интерпретацию Ф. Бёля, которую он сам называет «религиозно-этической» (Böhl, 1959-1962). Согласно ней, в «Таблице народов» сначала перечислены жители побережья и островов (сыны Яфета) как наиболее нейтральные по отношению к Израилю. Затем даны сыны «проклятого» Хама — враги и притеснители Израиля: Египет, Эфиопия, Вавилония и Ассирия, Ханаан и Финикия. Напротив, Сим воплощает друзей, родственников и союзников Израиля: «всегда дружественное по отношению к Израилю царство» Элам, лидийцы в Малой Азии, арамеи, аравийские племена. Сходную интерпретацию можно найти в докладе И. М. Дьяконова на ассириологическом конгрессе в Вене 1981 г.: «Таблица народов» — это не совсем генеалогия, по сути это «список государств и народов, перечисленных согласно политическим симпатиям и антипатиям той эпохи» (Diakonoff, 1982).

Исторический подход иногда применяется в анализе отдельных фрагментов или деталей «Таблицы народов». В. Бранденштайн, в целом, соглашающийся с географической интерпретацией Г. Хёльшера, предполагает, что некоторые списки в «Таблице народов» устроены исторически (Brandenstein, 1954). Например, первые дети Сима Элам и Ашшур отражают ситуацию около 700 г. до н. э., когда эти государства играли наиболее заметную роль в мире, известном древнему Израилю. Следующие два сына — Арпахшад (Вавилон) и Луд (Лидия) — были значимы на исторической арене между 700 и 600 гг. до н. э.. То, что за ними следует Арам, явно значимый для истории Израиля задолго до 700 г. до н. э., объясняется сочетанием хронологического и топографического принципов.

В качестве примера исторической информации, содержащейся в «Таблицы народов», Дж. Сэссон приводит ремарку о Фалеке (ст. 25: «потому что во дни его земля разделена»). Речь здесь, возможно, идёт не о разделении земли на народы, а о землетрясении (Sasson, 1994). Он сравнивает эту ремарку с сообщением Манефона о Боэтосе, царе II династии Египта: «Первый был Боэтос, на протяжении 38 лет. В его царствование пропасть открылась в Бубастисе».

Этнографический принцип

Даже если считать главным принципом «Таблицы народов» географический, очевидно, что речь идет не о политической географии, а о древней этногеографии. Автор «Таблицы народов», прежде всего, хотел рассказать, как на географической карте расположены народы, как они расселены по ойкумене.

Немногие исследователи ставят на первый план в «Таблице народов» этнографию, как это делает, например, немецкий католический богослов А. С. Вагнер. Он утверждает, что в «Таблице народов» отражена «дотроянская» (т. е. до 1200 г. до н. э.) этнография (Wagner, 1947). В частности, в некоторых именах, не поддающихся интерпретации, он видит архаичные названия народов, впоследствии вытесненные другими: например, некоторые сыновья Арама, Мицраима, Куша и др.

Как отмечает Ф. Бёль (Böhl, 1959-1962), не стоит воспринимать трёх сыновей Ноя как прародителей рас, поскольку такой антропологический взгляд был чужд древнему Востоку. Ф. Крюземан также пишет, что в книге Бытия «отсутствуют какие-либо аллюзии на цвет кожи или другие расовые различия» (Crüsemann, 1996).

В определённом смысле этнографически рассуждает Г. Хёльшер, объясняя присутствие Луда в генеалогии Сима: положение Луда на крайнем западе объясняется родством филистимлян с народами Малой Азии, в частности, с лидийцами; т. е. Луд фактически репрезентирует филистимлян в разделе Сима (Hölscher, 1949). Как отмечает Д. Уайзман, положение Месопотамии в генеалогии Хама объясняется тем, что первоначальное население Месопотамии было несемитским (Wiseman, 1955).

Лингвистический принцип

Принцип языкового родства трудно отделить от этнографического, поскольку данные биологической антропологии принято соотносить с данными сравнительного языкознания. Однако, если говорить о древней этнографии, или о представлениях древних о родстве народов, то очевидно, что стоит учитывать только интуитивные представления о родстве языков. Вполне естественно, что в Ветхом Завете обнаруживаются представления о родстве, точнее о сходстве или несходстве языков на бытовом уровне. Так, одна из излюбленных тем пророческих книг, нашествие чужого народа с севера, часто связана с топосом непонятного языка врагов: «вот, Я приведу на вас, дом Израилев, народ издалека, говорит Господь, народ сильный, народ древний, народ, которого языка ты не знаешь, и не будешь понимать, что он говорит» (Иер 5:15); «как орёл налетит народ, которого языка ты не разумеешь» (Втор 28:49); «не увидишь более народа свирепого, народа с глухою, невнятною речью, с языком странным, непонятным» (Ис 33:19). Дети израильтян, взявших себе в жены чужестранок, говорят на чужих языках: «оттого сыновья их в половину говорят по-азотски, или языком других народов, и не умеют говорить по-иудейски» (Неем 13:24). Пожалуй, единственное место в Ветхом Завете, которое фиксирует представление о языковой общности, это Иса 19:18: «В тот день пять городов в земле Египетской будут говорить языком Ханаанским и клясться Господом Саваофом».

Многие исследователи отмечают то, что классификация народов в «Таблице народов» во многих случаях противоречит современным классификациям языков: Элам включен в генеалогию Сима, Ханаан (одна из семитских подгрупп) — в генеалогию Хама, Месопотамия (семитский язык и изолированный шумерский) находится в генеалогии Хама (Brandenstein, 1954; Crüsemann, 1996; Oded, 1986). Согласно Г. Хёльшеру, Сим, Хам и Яфет представляют не языковые семьи, а различные климатические зоны (Hölscher, 1949). Впрочем, очевидно и то, что в «Таблице народов» всё же присутствует лингвистический принцип, хотя бы исходя из того, что в обобщающих «колофонах» каждой из трёх частей подчёркивается роль языка (ст. 5 «каждый по языку своему», ст. 20 «по языкам их», ст. 31 «по языкам их»). Однако на первом плане находится скорее не сходство языков, а их различие. Например, Г. Хёльшер отмечает, что автор «Таблицы народов» «различает отдельные народы по их языкам» (Hölscher, 1949). Согласно Ис 66:18, народ и язык — это синонимы («и вот, приду собрать все народы и языки, и они придут и увидят славу Мою»).

Социально-экономический принцип

Согласно Б. Одеду, «Таблица народов» может рассматриваться как членение человечества на три зоны, соответствующие разным социально-экономическим укладам: Сим как отец всех сынов Евера является прародителем кочевников разных типов, включая «внутреннее» и «внешнее» кочевничество, поэтому Сим соотносится с Иавалом, сыном Ламеха. Хам репрезентирует оседлое население, жителей городов и деревень, занимающихся сельским хозяйством. Подчёркивается постоянный антагонизм кочевого и оседлого населения на Древнем Востоке, который проявился во враждебном отношении к Хаму и в истории Каина и Авеля (Oded, 1986). Именно этим объясняется объединение Египта и Месопотамии — главных центров городской цивилизации — в одной генеалогии. Яфет объединяет всех жителей островов и морских побережий. Исходя из этой интерпретации, включение арабских племён в родословие Куша и включение Элама в родословие Сима следует рассматривать как вторичные добавления.

Такого рода интерпретация «Таблицы народов» предлагалась также ранее итальянским библеистом Э. Тестой в его комментарии на Книгу Бытия, однако она не была подкреплена столь подробной аргументацией, как у Б. Одеда. Он лишь отмечал, что хамиты представляют оседлое население, а семиты — кочевое.

Дж. Прато выступает против такого подхода, указывая на то, что социально-экономический принцип прослеживается только для части «Таблицы народов», так как сыны Яфета организованы исключительно по географическому принципу (Prato, 1999).

Комбинация принципов в «Таблице народов»

Многие авторы отмечают гетерогенный характер «Таблицы народов», в структуре которой можно увидеть применение нескольких принципов. Британский библеист и ассириолог Д. Уайзман убеждён, что в структуре «Таблицы народов» перемешаны различные принципы построения (Wiseman, 1955). Это подчёркивается обобщающими фразами в ст. 5 («в землях их, каждый по языку своему, по племенам своим, в народах своих»), 20 («по племенам их, по языкам их, в землях их, в народах их») и 31 («по племенам их, по языкам их, в землях их, в народах их»). Возможно, в списке сыновей Яфета, судя по ст. 5, преобладает географический принцип, в отличие от списков сыновей Хама и Сима, в которых на первый план выступают племенные и языковые связи. В целом эти «колофоны» и вся «Таблица народов» демонстрируют, что в древневосточной этнологии были переплетены языковые, географические и этнические связи. Одна из проблем понимания принципов классификации в «Таблице народов» связана с многозначным термином mišpāḥā («клан, этническая (?) общность, вид животных»), который, по-видимому, может обозначать общности разного типа, включая политические. Древневосточные тексты, особенно из Вавилона, нередко используют терминологию родства («брат», «отец», «сын»), чтобы обозначить политические отношения между странами или городами.

А. Pocc отмечает, что главная цель текста Быт 10 — не только продемонстрировать единство человеческой расы, но и показать разнообразные этнические и политические связи между народами (Ross, 1981). По его мнению, если Сим и Яфет объединяют племенные группы, то Хам репрезентирует «главные (политические) силы в мире» (видимо, речь идет о Египте и Месопотамии). Согласно Ф. Крюземану, ни лингвистический, ни политический, ни социально-экономический факторы не могут претендовать на главенство в интерпретации «Таблицы народов» (Crüsemann, 1996).

По мнению Дж. Ван Сетерса смешанный характер «Таблицы народов» объясняется влиянием греческой традиции географических генеалогий, зафиксированной в поэме Гесиода (VIII-VII вв. до н. э.) «Перечень женщин» (Van Seters, 1992). Эта поэма представляет собой серию генеалогий, включающих эпонимы, топонимы и имена легендарных героев и царей.

Библиография

Arldt Th. Die Völkertafel der Genesis und ihre Bedeutung fur die Ethnographie Vorderasiens // Wiener Zeitschrift fur die Kunde des Morgenlandes. 1917/18. 30. S. 264–317.
Arneth М. Durch Adams Fall ist ganz verderbt... Studien zur Entstehung der alttestamentlichen Urgeschichte. FRLANT 217. Göttingen, 2007. S. 56–80.
Böhl F. M. Th. Babel und Bibel, I // Jaarbericht van het Vooraziatisch-Egyptisch Henootschap «Ex Oriente Lux». 1959/1962. 16. P. 103–118.
Breasted Ј. Н. Ancient times: а history of the early world. Boston, 1916.
Brandenstein W. Bemerkungen zur Volkertafel in der Genesis // Sprachgeschichte und Wortbedeutung. Festschrift Albert Debrunner. Bern, 1954. P. 57–83.
Burkitt F. C. Note оп the Table of Nations (Genesis Х) // The Journal of Theological Studies. 1920. 21. P. 233–238.
Cassuto U. From Noah to Abraham. Jerusalem, 1996.
Crüsemann F. Human Solidarity and Ethnic Identity: Israel’s Self-Definition in the Genealogical System of Genesis // Ethnicity and the Bible / Ed. by M. Brett. Leiden, 1996. P. 57–76.
Diakonoff І.М. Father Adam // АfО (28. Rencontre Assyr. Intern. in Wien, 6–10 Juli, 1981), 1982. 19. S. 16–24.
Hendel R. S. Оn the Text-critical Value of the Septuagint Genesis: А Reply to Rosel // Bulletin of the International Organization for Septuagint and Cognate Studies. 1999. 32. P. 31–34.
Hölscher G. Drei Erdkarten. Ein Beitrag zur Erkenntnis des hebräischen Altertums. Heidelberg, 1949.
Horowitz W. The Isles of the Nations. Genesis Х and Babylonian Geography // Studies in the Pentateuch / Ed. by Ј.А. Emenon. Leiden, 1990. Р. 35–43.
Jacob В. Das Buch Genesis. Stuttgart, 2000. (репринт издания 1934 г.)
Jericke D. Die Onsangaben Im Buch Genesis. Vandenhoeck & Ruprecht, 2013.
Krauss Ѕ. Die Zahl der biblischen Volkerschaften // Zeitschrift für die alttestamentliche Wissenschaft. 1899. 19. P. 1–14.
Levin С. Der Jahwist // FRLANT. 157. Göttingen, 1993.
Levin Y. The Family of Man. The Genre and Purpose of Genesis 10 // Looking at the Ancieпt Near East and the Bible through the Same Eyes (Minha LeAhron, А Tribute to Aharon Skaist) / Ed. by К. Abraham and Ј. Fleishman. Bethesda, 2012. P. 291–308.
Noth, M., Überlieferungsgeschichte des Pentateuch. Darmstadt, 1960.
Los F. J. The Table of Peoples of the Tenth Chapter of Genesis // The Mankind Quarterly. 1967. 7. P. 144–152.
Mazar B. The Historical Background of the Book of Genesis // Journal of Near Eastern Studies. 1969. 28 (2). P. 73–83.
Oded B. The Table of Nations (Genesis 10) — A Socio-cultural Approach // Zeitschrift für die alttestamentliche Wissenschaft. 1986. 98 (1). P. 14–31.
Piperow B. N. Die alte Ethnographie des Orients nach der Bibel: (Exegese) Genesis 10:1-30 // Jahrbuch der theologischen Fakultät der Universität Sophia. 1947. 25.
Poznanski S. Zur Zahl der biblischen Völker // Zeitschrift für die alttestamentliche Wissenschaft. 1904. 24. P. 301–308.
Prato G. L. Dalla geografia neutrale alla mappa ideologica centralizzata: la "tavola dei popoli"(Gn 10) da testo delle origini a immagine normativa" // Biblica et semitica. Studi in memoria di Francesco Vattioni / Ed. by. L. Cagni. Dipartimento di Studi Asiatici — Series Minor LIX. Napoli, 1999. P. 511–546.
Ross A. P. The Table of Nations in Genesis 10-Its Structure // Bibliotheca Sacra. 1980. 137 (548). P. 340–353.
Ross A. P. The Table of Nations in Genesis 10 — Its Content // Bibliotheca Sacra. 1981. 138 (549). P. 22–34.
Sasson J. M. The «Tower of Babel» as a Clue to the Redactional Structuring of the Primeval History (Genesis 1: 1-11: 9) // I Studied Inscriptions from before the Flood. Ancient Near Eastern, Literary, and Linguistic Approaches to Genesis / Ed. by R. S. Hess and D. T. Tsumura. Eisenbrauns: WinonaLake, 1994. P. 1–11.
Sasson J. A Genealogical «Convention» in Biblical Chronography? // Zeitschrift für die alttestamentliche Wissenschaft. 1978. 90. P. 171–185.
Sayce A. H. The Tenth Chapter of Genesis // Journal of Biblical Literature. 1925. 44. P. 193–202.
Simons J. The «Table of Nations» (Genesis 10): Its General Structure and Meaning // I Studied Inscriptions from before the Flood: Ancient Near Eastern, Literary, and Linguistic Approaches to Genesis 1-11 / Ed. by R. S. Hess and D. T. Tsumura. Eisenbrauns: WinonaLake, 1994. P. 234–253.
Van Seters J. Prologue to History: The Yahwist as Historian in Genesis. Louisville, Kentucky, 1992.
Von Rad G. Genesis: a commentary. Philadelphia, 1972. P. 140–143.
Wagner A. S. Die Stammtafel des Menschengeschlechtes. Saarbrücken, 1947.
Westermann C. Genesis 1-11: A Continental Commentary. Fortress Press, 1994.
Wiseman D. J. Genesis 10: Some Archaeological Considerations // Journal of the Transactions of the Victoria Institute. 1955. 87. P. 14–25.
Witte M. Die Biblische Urgeschichte: Redaktions- Und Theologiegeschichtliche Beobachtungen Zu Genesis 1, 1 — 11, 26 // Beihefte zur Zeitschrift für die alttestamentliche Wissenschaft. 1998. 265. S. 100–114, 323–324.
Zenger E., Einleitung in das Alte Testament / Hg. von Ch. Frevel / 8., vollständig überarbeitete Auflage. Stuttgart, 2012.
Велльгаузен Ю. Введение в историю Израиля / Пер. с нем.: Н. М. Никольский. СПб, 1909.
Хасон Р. Таблица народов // Бет Микра. 1990. 35. С. 359–362. (на иврите)

На верхнем изображении: сыновья Ноя на открытке конца XIX – начала XX вв. (из коллекции Еврейского музея в Нью-Йорке)