Алтай Античность Арарат Атцеки Африка Ближний Восток Бронзовый век Великобритания Викинги Генетика Древний Рим Европа Египет Железный Век Железный век Индия Инки Китай Майя Мезоамерика Неолит Остров Пасхи Палеолит Северная Африка Современность Технологии Турция Халколит Хетты хетты Центральная Азия Эллинизм Южная Америка
ШЕСТЕРО СЫНОВЕЙ ЙОКТАНА В КОНТЕКСТЕ ЮЖНОАРАВИЙСКОЙ ОСЕДЛОЙ КУЛЬТУРЫ
23.06.2020

ШЕСТЕРО СЫНОВЕЙ ЙОКТАНА В КОНТЕКСТЕ ЮЖНОАРАВИЙСКОЙ ОСЕДЛОЙ КУЛЬТУРЫ

Хадорaм, Узал, Дикла, Овал, Авимаэл и Иовав в Библии и этимология имен

Шесть сыновей Йоктана (Хадорaм, Узал, Дикла, Овал, Авимаэл и Иовав) упоминаются в Быт 10: 27-29 и в 1 Хрон 1:21-23. Согласно мнению большинства учёных, эти имена, как и имена других сыновей Йоктана, с той или иной степенью вероятности могут быть связаны с регионом Южной Аравии.

Сын Йоктана Хадорам (Hădôrām) упоминается в Быт 10:27 и в 1 Хрон 1:21. В. Корнфельд считает, что данное имя может быть связано с корнем hdr — «грохотать» (Kornfeld, 1990). Другая гипотеза сводится к тому, что это имя имеет отношение к лексеме «юг». В Библии имя Хадорам упомянуто также применительно к сыну Тоя, царя Хамата (2 Цар 8:9 и 1 Хрон 18:10). Этимология этого северо-западного семитского имени прозрачна и означает «Хадад (бог грома) высок». Судя по всему, оно не имеет ничего общего с южноаравийским топонимом и этнонимом, отраженным в Быт 10: 27 (Müller, 1992б).

Имя другого упоминаемого в Быт 10:27 и 1 Хрон 1:21 сына Йоктана Узал (ɂûzāl), видимо, связано с арабским корнем ɂzl — «укреплять». В Иез 27:19, как полагают некоторые исследователи, встречается упоминание местности под названием Узал. Однако данный топоним относится, скорее всего, не к Южной Аравии, а к Средней Азии (Elat, 1983).

Имя ещё одного названного в Быт 10:27 и 1 Хрон 1:21 сына Йоктана Дикла (diqlâ) имеет вполне прозрачную этимологию. В раввинистическом иврите и в ряде арамейских диалектов соответствующее слово означает финиковую пальму (Müller, 1992а).

Овал (ҁôbāl), сын Йоктана в Быт 10:28, имеет другую огласовку в 1 Хрон 1:22 — Эвал, может быть, по аналогии с похожим эдумейским именем (Быт 36:23) и топонимом (Втор 11:29)). Не следует забывать, что в Септуагинте начальная буква айн в имени Овал/Эвал передаётся с помощью g (Geibal, Gabal), что может указывать на изначальный этимологический ģ (ґайн). Согласно В. Мюллеру, этимология этого имени остается неопределённой (Müller, 1992в).

Имя Авимаэля (ɂbîmāɂēl) — сына Йоктана в Быт 10:28 (ср. также 1 Хрон 1:22) — обладает довольно прозрачной этимологией и означает, по всей видимости, «Отец — Иль/бог».

Иовав (Yôbāb) — сын Йоктана в Быт 10:29 и также в 1 Хрон 1:23. Этимология имени представляется затруднительной, но возможна связь с корнем ybb — «пустынный». Помимо этого, данное имя употребляется ещё несколько раз, где обозначает других индивидуумов. Среди них — эдумейский царь (Быт 36:33-34, ср.: 1 Хрон 1:44-45), царь Мадона (Иисус Навин 11:1) и два потомка колена Вениамина (1 Хрон 8).


Внебиблейские данные о Хадорaме, Узале, Дикле, Овале, Авимаэле и Иоваве

Возможны два пути географического сопоставления имён сыновей Йоктана. Наиболее надёжным представляется выискивание параллелей среди топонимов и эпонимов, зафиксированных в древнеаравийских эпиграфических памятниках. Порой информация о древних названиях содержится в более поздних источниках, а именно — у средневековых исламских авторов. Современные географические названия Йемена могут также оказаться полезны.

Согласно Э. Глазеру, библейского Хадорама — сына Йоктана — следует отождествлять с южноаравийским топонимом dwrm, который встречается в нескольких сабейских надписях (Glaser, 1890). В одной из них, датирующейся VII в. до н. э., dwrm упоминается наряду с другими городами, завоёванными сабейским царём Карибилом Ватаром. В. Мюллер указывает на то, что, согласно географическим указаниям, содержащимся в надписях, dwrm следует отождествлять с местом под названием Dauram, что находится в вади Дахр в 16 км к северо-западу от Саны (Müller, 1992б). Кроме того, арабский средневековый учёный и географ первой половины Х в. Абу Мухаммад Аль-Хамдани считал, что Даурам — это доисламская крепость в вади Дахр (Hamdānī, 1938). В. Мюллер отмечает, что это имя также зафиксировано в нескольких надписях, посвящённых сабейскому богу Алмакаху, где обозначает клан. По мнению В. Мюллера (Müller, 1992б), элемент hă появляется в древнееврейском варианте южноаравийского имени под влиянием похожего по звучанию северо-западного семитского имени (ср. 2 Цар 8:9).

Значительное распространение получило представление, связывающее имя Узал с древнейшим доисламским названием города Сана — Азал (ɂаzāl). Эта традиция восходит к Аль-Хамдани (Hamdānī, 1938). Будучи представителем южного, йеменского, племени и уроженцем Саны, он основывался на более древних источниках (в частности, на доисламской поэзии) и неоднократно упоминал Азал как древнее название Саны. Поскольку названия Сана (сабейское ṣnҁw) и Азал происходят от корней с похожим значением «укреплять», связь этих двух имён представляется возможной (Beeston, 1983). Традиция, на которую ссылается Аль-Хамдани, не обнаруживает никакой зависимости от библейского нарратива. Тем не менее, версия, связывающая Азал и, следовательно, Сану с библейским Узалем, возникла, по всей видимости, в среде йеменской еврейской общины из Саны, что, в глазах многих учёных, делает её сомнительной (Glaser, 1890). Однако, как отмечает В. Мюллер, название Азал встречает в современной йеменской географии, что открывает новые пути к верификации имени Узаля (Müller, 1992г).

Несмотря на то, что лексический элемент dql в значении «финиковая пальма» не зафиксирован в древних южноаравийских языках (впрочем, как и в древнееврейском библейском языке), значение имени Диклы позволило исследователям предположить, что оно может быть переводом южноаравийской лексемы nḫl («финиковая пальма, роща»). Эта лексема употребляется также и в Библии (ср.: Числа 24:6). Согласно В. Мюллеру, наиболее часто ассоциируемым с богатыми финиковыми рощами в южноаравийских эпиграфических памятниках районом являлся оазис Мариба, а также окрестности города Сирваха (Müller, 1992a).

Из-за трудностей, вызванных этимологией, идентификация имени Овал представляется спорной. Форма имени с этимологическим ґайном не предлагает никаких интересных аналогий в древней южноаравийской ономастике или топографии. Тем не менее, В. Мюллер обращает внимание на мнение Э. Глазера о том, что библейское имя может быть идентифицировано с клановым или племенным названием bnw ҁblm, неоднократно зафиксированным в сабейских надписях, особенно в посвятительных текстах из Мариба (Müller, 1992в). По мнению В. Мюллера, эта сабейская племенная группа ассоциируется с районом Шибам, расположенным приблизительно в 45 км северо-западнее Саны.

Несмотря на то, что имя Авимаэля представляет распространённую модель южноаравийских имён (ср. ɂbmҁttr —«Отец — Аштар»; Аштар — верховное божество в южноаравийском культе), никакой надёжной идентификации или локализации этого эпонима во внебиблейских южноаравийских источниках предложено не было.

Согласно Э. Глазеру, Иовав может быть связан с именем сабейского племени yhybb, упоминаемым в ряде надписей, происходящих из центрального йеменского нагорья (Glaser, 1890).

Таким образом, более или менее точная идентификация этих имён указывает на связь с традиционными районами Сабейского царства, попавшими позднее под химьярское владычество, сконцентрированными вокруг таких городов как Марив, Сирвах и Сана (за исключением возможной, но сомнительной идентификации Овала, упомянутой выше). Окружённые крепостной стеной сабейские города были важными центрами как централизованной царской, так и локальной племенной власти (Schiettecatte, 2006). Согласно А. де Мегре, строительство укрепленных городов в Сабе восходит к раннему периоду муккабиров и предшествует появлению первых монументальных надписей (Maigret, 2002). К сожалению, наши сведения об этих местах носят фрагментарный характер из-за всё ещё недостаточного объёма планомерных археологических раскопок в регионе (Rathjens, 1953; Maigret, 2002). Так, например, до сих пор не раскопаны такие важные центры, как замок Салхин в Марибе и замок Гумдан в Сане.


Марив, Сирвах и Cана: города Сабейского культурно-политического ареала

В данном обзоре история и культура важнейших городов Сабейского царства рассматриваются в рамках периодизации сабейской истории, предложенной А. В. Коротаевым (Коротаев, 1997; Korotayev, 1993) и в общем соответствующей периодизации, принятой в других исследованиях:

Древнейший период (I тыс. до н. э.) подразделяется на два подпериода

1-я половина I тыс. до н. э. (период муккабиров);

2-я половина I тыс. до н. э. (период традиционных царей)

Средний период (конец I тыс. до н. э. — IV в. н. э.);

Поздний период (конец IV — VI в. н. э.).

Мариб

Этимология названия города Мариб (mryb, mrb в сабейских надписях) спорна. Высказывалось предположение, что оно происходит от корня ryb с неясным значением и что оно связано этимологически с древнееврейским mərîbâ (ср.: Исход 17:7) и имеет значение «ручей в пустыне», хотя в еврейской Библии это слово обычно интерпретируется как «ссора» (Müller, 2014).

Видимо, Мариб представлял собой древнейший центр, вокруг которого началось объединение сабейских племён. Впервые город упоминается в одной из древнейших сабейских надписей, датируемой Г. фон Виссманном 755 г. до н. э. (Wissmann, 1964). Расположенный на равнине к западу от Йеменских гор, на границе между плодородным нагорьем и пустыней, Мариб стал важным сельскохозяйственным центром, прежде всего, благодаря созданию развитой системы ирригации. Её зарождение следует отнести уже к III тыс. до н. э. Символом системы орошения в долине Мариба может служить грандиозная Марибская плотина, возведённая в середине I тыс. до н. э. и просуществовавшая до VI в. до н. э. Появление подобного сооружения в районе, лишённом рек и полностью зависящем от сезонных осадков, позволяло в периоды дождей осуществлять сбор воды, устремляющейся в долину с близлежащих гор, и через систему каналов орошать поля площадью около 24000 акров (Hoyland, 2001). Сельскохозяйственная продукция включала зерновые культуры, овощи и фрукты; урожай в течение года собирали трижды. Именно создание успешной системы орошения в районе Мариба способствовало возникновению культурного образа Благословенной Аравии (Arabia Felix), вошедшего в произведения античных авторов. Марив также находился на пересечение торговых путей и был важным торговым центром (Müller, 2014).

В Марибе располагался Аввам — храм племенного бога Алмакаха, а также другие храмы и монументальные здания. В результате раскопок в храме Аввам, известном сегодня как Михрам Билкис («святилище Билкис»; Билкис — исламское имя царицы Савской), было обнаружено несколько сотен надписей, в основном посвятительного характера. Храм Аввам оставался центральным святилищем и местом паломничества вплоть до 2-й половины IV в. до н. э., когда значительно усилилась роль иудаизма и возник рахманитский монотеизм (Müller, 2014). Древнейшие сабейские монументальные надписи происходят именно из района Мариба; многие из них содержат информацию о ремонтных работах на плотине и других строительных работах. Так, например, упоминается, что племя Саба было владельцем города Мариб и его окрестностей (šʿbn sbʾ ʾbʿl hgrn mrb wʾsrrhw). Замок Салхин был главным, но не единственным царским замком в Марибе. Древнейшее упоминание замка Салхин, вероятно, относится к 685 г. до н. э., хотя чаще всего это монументальное строение в двадцать этажей встречается в надписях III-II вв. до н. э. (Müller, 2014; Wissmann, 1964). Именно этот равнинный район стал центром расцвета традиционной сабейской культуры древнейшего периода (Коротаев, 1997; Korotayev, 1993). Развалины древнего городища были описаны европейскими путешественниками в конце XIX в. За последние несколько десятилетий от них не осталось почти ничего в результате грабительских раскопок (Müller, 2014).

Середина I тыс. до н. э. была ознаменована усилением новых политических игроков в регионе, угрожавших благополучию Сабейского царства: Катабан с юга, Хадрамаут с востока и Маин с севера (Müller, 2014). В этот период укрепляется городская стена и возрастает роль дороги из Мариба в Сирвах, другой важный сабейский город, расположенный в горах к западу от Мариба. В период сабейских царей (2-я половина I тыс. до н. э.) сабейские надписи сообщают об успешных боях против Катабана, который оказывал давление с юга, а также о захвате и подчинении Маина на севере. В 24-25 гг. до н. э. Мариб пережил шестидневную осаду римского префекта Элия Галла, который вынужден был отступить, всё же успев нанести существенный урон ирригационной системе в окрестностях города (Müller, 2014). Согласно А. В. Коротаеву, к концу древнего периода относится закат сильной централизованной власти, когда были созданы предпосылки укрепления местных родовых структур (Korotayev, 1993).

Начало новой эры, примерно соответствующее началу среднего периода сабейской истории, было временем упадка традиционной царской династии в Марибе. Другие политические центры, прежде всего, Химьяр на юго-западе, стремились усилить своё влияние в регионе. Правители обоих царств претендовали на ведущую роль и поэтому начинали называть себя «царём Сабы и зу-Райдан/тем, кто правит в Райдане». Райдан — царский замок в Цафаре, древней столице Химьяра (Müller, 2014). Тогда же усиливается присутствие в социальной структуре города Мариб кочевников с севера (ʾʿrb mrb). Но даже к концу III в. н. э., когда Саба попадает под владычество Химьяра, Мариб сохраняет свой статус важного культового центра и продолжает оставаться местом паломничества (Müller, 2014). Город упоминается в эпиграфических памятниках на протяжении всего позднего сабейского периода, в том числе, в связи со строительством там христианской церкви после эфиопского завоевания в 525 г. (Finster, Schmidt, 1994). Надписи позднего периода нередко упоминают ремонтные работы на Марибской плотине, которая, по-видимому, постепенно приходила в упадок и к началу VII в. была разрушена в результате потопа, вызванного сильными сезонными дождями. Это событие нашло отголоски в Коране (сура 34:15-16). Впоследствии плотина так никогда и не была восстановлена, хотя некоторые локальные элементы ирригационной системы сохранились (Müller, 2014).

Крушение Марибской плотины явилось результатом и символом, но вовсе не причиной упадка южноаравийской оседлой культуры. Как считает большинство учёных, процесс распада начался гораздо раньше и был вызван рядом политических и социальных причин. Отсутствие сильной централизованной власти, конкуренция между локальными племенными центрами, приток кочевого населения с севера и перемещение коренных южных племён на север, усиление независящих от ирригации городов и поселений в Йеменских горах — все эти факторы в совокупности привели к коллапсу системы орошения, представлявшей собой основу традиционной сабейской культуры (Müller, 2014; Schiettecatte, 2009б).


Сирвах

Древний сабейский город Сирвах, расположенный приблизительно в 90 км к западу от Мариба, сегодня представляет собой городище, в котором с 1990 г. ведет раскопки Германский Археологический Институт в Сане (Maigret, 2002). В 2005 г. там была обнаружена монументальная 7-метровая сабейская надпись. В ходе раскопок археологи также обнаружили древний храм сабейского племенного бога Алмакаха, построенный, согласно данным сабейской эпиграфики, муккабиром Йадаилом Зарихом, сыном Сумху’али, в VII-VI вв. до н. э. (Robin, 2014).

Примечательно, что в средний сабейский период Сирвах становится центром одноименной племенной группы — племени Сирвах (s2ʿ bn Ṣrwḥ). Как считает А. В. Коротаев, Йеменские горы представляли собой естественную среду для развития локальных племенных структур управления и собственности, независимых от централизованной власти (Коротаев, 1997; Korotayev, 1993). Важную роль в племени Сирвах играл клан Хабаб, о чём свидетельствует надпись III в. до н. э., сообщающая о льготах, дарованных представителям этого клана (Banū D̲h̲ū-Ḥabāb) сабейским царем Наш’акарибом. В ходе раскопок был обнаружен дворец кайла (коллективного кланового правления) бану зу-Хабаб (Robin, 2014).


Сана

Расцвет города Саны (ṣnʿw) пришёлся на средний период сабейской истории. Первые упоминания этого города (hgr) относятся к III в. н. э., хотя, скорее всего, его возникновение следует относить к более раннему периоду (Smith, 2014). Согласно Г. фон Виссманну, возникновение города предшествовало 120 г. до н. э. (Wissmann, 1964). Видимо, строительство города в Йеменских горах, на значительном расстоянии к западу от традиционного равнинного сабейского центра, имело стратегическое значение и объяснялось необходимостью вести военные действия против Химьяра, стремившегося распространить своё влияние на нагорье к юго-западу до Сабы, а также против эфиопской экспансии (Jamme, 1962; Schiettecatte, 2009а). Согласно А. В. Коротаеву, расцвет Сабейского царства в средний период сопровождался усилением коллективной родовой клановой структуры общества, имевшей глубокие корни в традиционном сабейском ареале, но ассоциирующейся, прежде всего, с горными районами (Коротаев, 1997; Korotayev, 1993). Поэтому усиление Саны в качестве новой горной столицы Сабейского царства в средний сабейский период вполне закономерно. Если большая часть эпиграфики древнего периода была найдена в равнинных оазисах, эпиграфика среднего периода происхоит, прежде всего, с нагорий (Beeston, 1983). А. В. Коротаев полагает, что на юге, в Катабане, а затем и в Химьяре, клановые формы собственности и правления проявлялись в меньшей мере, а роль индивида как собственника и представителя властной структуры была выражена больше (Коротаев, 1997; Korotayev, 1993). В результате подчинение сабейского культурно-политического ареала Химьяру в конце IV в. привело к постепенному ослаблению племенных центров и к усилению централизованной формы правления, концентрирующейся вокруг Саны (Schiettecatte, 2009а).

Возможно, подъём Саны именно в этот период не случаен и является ответом на усиление родовых клановых структур. Сам город Сана являлся центром царской, а не племенной власти, однако его географическое расположение в Йеменских горах сближало его с племенными центрами нагорья. Согласно Г. фон Виссманну, роль крепостного города Сана возрасла в средний период сабейской истории благодаря тому, что он стал символом новой политической силы в регионе, возникшей в результате объединения Химьярского зу-Райдан и Сабейского царства (Wissmann, 1964). Постепенному превращению Саны в новую сабейскую столицу сопутствовало возникновение там махрама — культового центра (Smith, 2014).

Р. Хойланд утверждает, что ко II в., в средний период сабейской истории, химьярское влияние, нашедшее выражение в правлении единого царя Сабы и зу-Райдана, временно ослабло и Сабейское царство вновь обрело некоторую независимость. Именно в этот период древний храм Алмакаха в Марибе переживает новый расцвет. В это же время начался подъём города Саны, который постепенно превратился во «вторую столицу» наряду с Марибом. Строительство в Сане величественного замка Гумдан стало важной вехой этого процесса. Однако к концу III в. Саба окончательно потеряла независимость и вошла в состав Химьярского царства, объединившего под своим контролем всю Южную Аравию (Hoyland, 2001).

Химьярское владычество укрепило положение города. Политическая концентрация, свойственная позднему периоду сабейской истории, проявилась, в том числе, в росте значения города Саны как одного из важных городских центров (Schiettecatte, 2009а; Beeston, 1975). Если первая столица, Мариб, постепенно утрачивала своё значение и к концу позднего периода переживала социальный и экономический коллапс, Сана только усиливалась и росла, обеспечивая себе бескризисный переход в исламскую эпоху в качестве важного регионального центра (Schiettecatte, 2009б).


Письменная культура в древней Южной Аравии

Городская цивилизация древней Южной Аравии породила богатую письменную культуру. Эпиграфические памятники высекались на камне монументальным шрифтом. К настоящему моменту науке известно около 10000 таких надписей. Большинство из них содержит лишь имя или информацию о родовой принадлежности индивида; значительное число представляют собой надгробные надписи. Тем не менее, значительное число надписей имеют повествовательный характер и сообщают о действиях автора или о других событиях. Среди них особенно выделяются строительные и посвятительные надписи (Коротаев, 1997). Особое значение имеют надписи ритуального и религиозного характера, позволяющие составить впечатление о духовной жизни населения (Multhoff, Stein, 2008). Наибольшее число надписей относятся к периоду сабейских мукаббиров, а также к среднему периоду сабейской истории (Stein, 2006).

До недавнего времени корпус древней южноаравийской эпиграфики составляли исключительно памятники монументальным шрифтом на камне. В течение последних нескольких десятилетий был обнаружен новый корпус надписей — курсивный. Курсивный шрифт («южноаравийский минускул») использовался древними жителями Южной Аравии для ведения ежедневных записей на деревянных дощечках и пальмовых черенках. Несмотря на объективные трудности в абсолютной датировке южно-аравийских курсивных надписей, Ж. Рикманс предлагает выделять четыре основных этапа в истории развития этого вида письма из монументального шрифта (Ryckmans, 2001), относящиеся к разным этапам сабейской истории (Stein, 2010; 2006). Эти надписи происходят из сабейского и хадрамаутского ареалов. Большая их часть, полученная в результате грабительских раскопок, происходит из храмового архива сабейского города Нашана (Коротаев, 1997; Stein, 2010). Наибольшее количество дощечек датируется средним сабейским периодом.


Библиография

  • Коротаев А. В. Сабейские этюды: Некоторые общие тенденции и факторы эволюции сабейской цивилизации. Москва, 1997.

  • Beeston A. F. L. The Himyarite Problem. Proceedings of the Seminar for Arabian Studies. 5. 1975. P. 1-7.

  • Beeston A. F. L. Pre-Islamic San‘â’ (in Serjeant R. B. & Lewcock R. (éds), San‘â’). An Arabian Islamic City, London, 1983.

  • Elat M. The Iron Export from Uzal (Ezekiel XXVII 19). Vetus Testamentum. 33. 1983. P. 323-330.

  • Finster B. & Schmidt J. Die Kirche des Abrahâ in San‘â’ // Arabia Felix. Beiträge zur Sprache und Kultur des vorislamischen Arabien. Festschrift Walter W. Müller zum 60. Geburtstag) / Nebes N. (éd.). Wiesbaden, 1994. S. 67-86.

  • Glaser E. Skizze der Geschichte und Geographie Arabiens von den ältesten Zeiten bis zum Propheten Muhammad. Bd. 2. Berlin, 1890.

  • Hamdānī, al-Ḥasan ibn Aḥmad. The Antiquities of South Arabia: Being a Translation from the Arabic with Linguistic, Geographic, and Historic Notes, of the Eighth Book of al-Hamdāni’s al-Iklīl. London, 1938.

  • Hoyland R. G. Arabia and the Arabs from the Bronze Age to the coming of Islam. London — New York, 2001.

  • Jamme A. Sabaean Inscriptions from Maḥram Bilqîs. Baltimore, 1962.

  • Korotayev A. Sabaean Cultural-Political Area: Some General Trends of Evolution // Proceedings of the Seminar for Arabian Studies. 23. 1993. P. 49-62.

  • Kornfeld W. Die Listen arabischer Stämme im Lichte des altarabischen Namensmaterials (in J. Chmiel and T. Matras (eds.), Studium Scripturae anima theologiae (FS S. Grzybek)). Krakau, 1990. S. 150-156

  • Maigret A. de. Arabia Felix: An Exploration of the Archaeological History of Yemen, / transl. by R. Thompson. London, 2002.

  • Multhoff A., Stein P. Sabäische Texte // Texte aus der Umwelt des Alten Testaments. Band 4: Omina, Orakel, Rituale und Beschwörungen) / Janowski, B. and G. Wilhelm (eds.). Gütersloh, 2008. S. 396-419.

  • Müller W. W. Diklah // The Anchor Bible Dictionary / Freedman, D. N. (ed.). Vol. 2. New York, 1992a. P. 198-199.

  • Müller W. W. Hadoram // The Anchor Bible Dictionary / Freedman, D. N. (ed.). Vol. 3. New York, 1992б. P. 16.

  • Müller W. W. Obal // The Anchor Bible Dictionary / Freedman, D. N. (ed.). Vol. 5. New York, 1992в. P. 4.

  • Müller W. W. Uzal // The Anchor Bible Dictionary / Freedman, D. N. (ed.). Vol. 6. New York, 1992г. P. 775-776.

  • Müller W. W. Mārib // Encyclopaedia of Islam, Second Edition / P. Bearman, Th. Bianquis, C. E. Bosworth, E. van Donzel, W. P. Heinrichs (eds.). Brill Online, 2014.

  • Robin Ch. Ṣirwāḥ // Encyclopaedia of Islam, Second Edition / P. Bearman, Th. Bianquis, C. E. Bosworth, E. van Donzel, W. P. Heinrichs (eds.). Brill Online, 2014.

  • Ryckmans J. Origin and Evolution of South Arabian Minuscule Writing on Wood (1) // Arabian Archaeology and Epigraphy. 12. 2001. P. 223-235.

  • Schiettecatte J. Villes et urbanisation de l’Arabie du Sud à l’époque préislamique: Formation, fonctions et territorialités urbaines dans la dynamique de peuplement régionale. Thèse de doctorat, L’Université Paris 1. 2006.

  • Schiettecatte J. L’evolution du peuplement sudarabique du Ier au Vie siècle // L’Arabie a la veille de l’Islam / C. Robin et J. Schiettecatte (eds.). Paris:, 2009а. P. 217-249.

  • Schiettecatte J. Shabwa, Ma’rib and Ṣanʿāʾ: Le devenir des capital sudarabiques à la veille de l’islam // L’Arabie a la veille de l’Islam / C. Robin et J. Schiettecatte (eds.). Paris, 2009б. P. 251-281.

  • Smith G. R. Ṣanʿāʾ // Encyclopaedia of Islam, Second Edition / P. Bearman, Th. Bianquis, C. E. Bosworth, E. van Donzel, W. P. Heinrichs (eds.). Brill Online, 2014.

  • Stein P. Sabäische Briefe // Texte aus der Umwelt des Alten Testaments (= TUAT) / Janowski B., Wilhelm G. (eds.). Bd. 3: Briefe. Gütersloh, 2006. S. 385-398.

  • Stein P. Untersuchungen zur Phonologie und Morphologie des Sabäischen. Rahden/Westf., 2003.

  • Stein P. Die altsüdarabischen Minuskelinschriften auf Holzstäbchen aus der Bayerischen Staatsbibliothek in München 1: Die Inschriften der mittel- und spätsabäischen Periode. Tübingen: Wasmuth. 2010.

  • Rathjens C. Sabaeica. Bericht über die archäologischen Ergebnisse seiner zweiten, dritten und vierten Reise nach Südarabien. I. Teil. Der Reisebericht, Hamburg, 1953. S. 37-48.

  • Wissmann H. von. Zur Geschichte und Landeskunde von Alt-Südarabien. Vienne, 1964.


На верхнем фото: фрагмент сабейской надписи, обращённой к богу Алмакаха (автор фото: Jastrow)