ТОХАРЫ - ИНДОЕВРОПЕЙЦЫ НА ВОСТОКЕ СРЕДНЕЙ АЗИИ

Этноним «тохары» применяется к носителям двух вымерших индоевропейских языков, условно называемых «тохарским А» и «тохарским В». Для этих языков предлагалось также название «агнео-кучанские» (с тем, чтобы отличать эти языки от языка бактрийских тохар, относящегося к иранской группе), но оно не получило распространения.

Термин «тохарский» ввёл в 1907 г. Ф. В. К. Мюллер, взявший это название из приписки писца к уйгурскому переводу буддийской драмы «Maitreyasamiti-Nāṭaka», где говорилось, что данное произведение было переведено на тюркский язык с языка тохри (др.-уйг. toχrï / tohre). Поскольку текст «Maitreyasamiti-Nāṭaka» (в наиболее близкой к древнеуйгурской редакции) был обнаружен на языке, который ныне именуется «тохарским A», последовал вывод о том, что именно к нему и относится название языка «тохри/тохре».

Когда стало ясно, что тохарская письменность использовалась для двух несомненно различных, хотя и близкородственных языков, они получили названия «тохарский A» и «тохарский B».

Первый тохарский текст был опубликован в 1892 г. С. Ф. Ольденбургом: в «Записках Императорского русского археологического общества» он привёл фотографию листка с надписью на неизвестном языке из коллекции Н. С. Петровского (русского консула в Кашгаре). Через год в «Журнале Азиатского общества Бенгалии» Р. Хёрнле опубликовал транскрипцию этого текста и комментарий к нему. В 1900 г. этот же фрагмент вместе с другим текстом из коллекции Н. С. Петровского в «Записках Петербургской Академии наук» опубликовал Э. Лейман. Однако, ни Р. Хёрнле, ни Э. Лейману не удалось ни перевести тексты, ни определить язык, на котором они были написаны.

Начало научным исследованиям в области тохарских языков положила знаменитая статья Э. Зига и В. Зиглинга «Тохарский, язык индоскифов» («Tocharisch, die Sprache der Indoskythen») вышедшая в 1908 г., в которой была доказана принадлежность тохарских языков к индоевропейской семье. В последующие десятилетия Э. Зиг и В. Зиглинг опубликовали, в общей сложности, более тысячи текстов на обоих тохарских языках, а также переводы некоторых из них. Важный вклад в изучение тохарских языков в первой половине XX в. внесли А. Мейе, С. Леви, Ж. Филлиоза, в последующие десятилетия — П. Поуха, В. Краузе, В. Куврёр, Э. Швентнер, Дж. Ш. Лейн, П. Штумпф, А. Й. ван Виндекенс, В. Томас, Й. Хильмарссон, Цзи Сянь-Линь, В. Винтер.

В настоящее время наиболее известными специалистами в области тохаристики являются Д. К. Адамс, Р. Ким (США), В. Блажек (Чехия), Г. Карлинг (Швеция), М. Мальцан (Австрия), М. Пейро (Нидерланды), Ж.-Ж. Пино (Франция), О. Хакштейн, К. Т. Шмидт (Германия). Издаётся специализированный тохаристический журнал «Tocharian and Indo-Europian Studies» (TIES), основанный в 1987 г. Й. Хильмарссоном.

Письменные памятники на тохарских языках, найденные в оазисах Синьцзяна (Восточного Туркестана) на караванном пути, параллельном р. Тарим, датируются в основном V-VIII вв. н. э. (более точной датировки для большинства из них не существует). Наиболее поздние тексты, написанные на «тохарском В», датируются X в. или даже, возможно, XI в. н. э. Не исключено, что тохарских языков было больше: в пракрите государства Крорайна (III в. н. э.) выделяется ряд заимствований из языка, предположительно близкого к тохарским («тохарского С»).

Большинство памятников представляют собой листы книг на желтоватой бумаге, скреплённых шнурком (форма потхи), есть несколько книг уйгурского (т. е. обычного европейского) типа. Отдельные тексты написаны кистью на свитках, иногда на обороте китайских документов. Большинство сохранившихся листов имеет текст на обеих сторонах. В общей сложности известно более 7500 документов (частью неопубликованных), две трети из которых представляют собой совсем небольшие фрагменты (иногда можно прочесть всего одно или несколько слов). Однако существуют и достаточно хорошо сохранившиеся манускрипты. Наиболее длинный из них — 25-страничный фрагмент перевода древнеиндийского сочинения «Puṇyavantajātaka» на «тохарский A».

Тохарские тексты представляют собой, главным образом, переводы и переработки древнеиндийских буддийских сочинений; видимо, встречались и оригинальные сочинения. Представлены сочинения, регламентирующие поведение и монастырский ритуал, фрагменты жизнеописания Будды и стихотворные восхваления Будды, повествования (джатаки), пьесы (натаки), поэмы и стихотворения на буддийские сюжеты в стиле махакавья (с чередованием метров), сутры и другие тексты религиозного содержания.

Некоторые рукописи представляют собой параллельные переводы с санскрита буддийских текстов или терминов и комментарии к ним.

Тексты, написанные на обоих тохарских языках, были найдены в Турфанском оазисе — в пещерных монастырских комплексах Муртук (Murtuq), Сенгим (Sengim/Singim), Туюк (Toyoq/Toyuq), Хочо (Qočo, кит. Gaochang). Они также обнаружены в окрестностях Карашара (прежде всего, в пещерном монастырском комплексе Шорчук). Тексты на «тохарском В» найдены и в области Кучи (в том числе в пещерах Мингёй-Кызыла) и в Кумтуре.

Оба тохарских языка были языками буддийской проповеди и буддийской драмы. «Тохарский А», помимо этого, возможно, использовался в монастырях (по крайней мере на территории Турфанского княжества) в качестве разговорного языка — об этом свидетельствует один из сохранившихся документов (A 414). В нём текст, предназначенный для произнесения на санскрите, сопровождается комментариями на «тохарском A» — что кому следует говорить, а также тохарские A глоссы в санскритских текстах и приписка монахини по имени Toṅkitsā к тексту на тохарском B языке (B 605). С другой стороны, в тексте A 394 тохарские А слова переведены частично на «тохарский B», частично на древнеуйгурский. Это значит, что, по крайней мере, для некоторой части людей, создававших тексты на «тохарском A», более знакомыми были другие языки региона. Впоследствии «тохарский A» был вытеснен древнеуйгурским языком.

«Тохарский B» до определённого времени также языком повседневного общения и официальной переписки, о чём свидетельствует характер найденных текстов. Наряду с буддийскими текстами «на тохарском B» сохранилось значительное число монастырских счетов, исторические сочинения, медицинские и магические тексты, несколько деловых и любовных писем, караванные пропуска на деревянных табличках, фрагмент любовного стихотворения, а также надписи на стенах и рисунках и пояснительные пометы (глоссы) к «тохарским A» текстам. Кроме того, сохранились тохарско-согдийский календарь, предположительно датируемый VIII-IX вв., и манихейский гимн, написанный на тюркском и на «тохарском В» языках и датируемый примерно 925 г. Этот гимн — единственный известный тохарский текст, написанный не наклонным брахми.

По палеографическим данным, наиболее ранние тексты на «тохарском B» относятся к V в. н. э. (или, возможно, IV в. н. э.). Последний датированный текст на этом языке был написан в 1020 г.; возможно, ещё более поздним является тохарско-тюркский глоссарий, характер ошибок в котором позволяет предполагать, что «тохарский B» был к этому времени практически забыт и непонятен. К концу I тыс. н. э. носители «тохарского B», как и носители «тохарского А», перешли на древнеуйгурский.

Всего известно около 1500 текстов на «тохарском А» языке и около 6000 текстов на «тохарском В». Многие из текстов пока остаются неопубликованными. Значительную часть («на тохарском А» — более двух третей) составляют мелкие разрозненные фрагменты.

Тексты на обоих тохарских языках написаны особой разновидностью древнеиндийского письма — так называемым «наклонным (англ. slanting) брахми», которое было распространено в Центральной Азии в VI-X вв. н. э. и использовалось, в частности, для записи санскритских и тумшукских текстов. Каждый знак («акшара») наклонного брахми обозначает слог, состоящий из согласного и гласного a. Другие гласные обозначаются приписываемыми к акшаре сверху или снизу диакритиками. Сочетания согласных образуют лигатуру — комбинацию из знаков соответствующих согласных (иногда с некоторыми модификациями), подписанных один под другим.

В тохарских языках имеется очень большое количество заимствований из буддийского гибридного санскрита и пракритов, довольно значительное количество межтохарских заимствований (преимущественно из «тохарского B» в «тохарский А»), встречаются иранизмы и (по крайней мере, в «тохарском B») китаизмы, вероятно, также тюркизмы. Нет ни одного достоверного случая заимствования глагольных основ. Некоторые пласты лексики пока не поддаются этимологизации.

Распад пратохарского языка произошёл, по-видимому, через небольшое время после проникновения буддизма в Китайский Туркестан. Об этом свидетельствует адаптация буддийских заимствований: в наиболее ранних из них происходят все те же изменения, что и в словах, унаследованных из праиндоевропейского. Однако, восстановить пратохарские прототипы для таких терминов не удается. Для сравнения: например, тох. B pa(ñakte), «тох. A» pättā(ñkät) («Будда(-бог)») < скр. buddha- («Будда»). В базисной лексике насчитывается более 80% совпадений, что позволяет датировать распад пратохарского языка приблизительно VII-V в. до н. э.

Предполагается, что «тохарский A» язык перестал существовать в качестве разговорного к V-VI в., «тохарский B» — несколько позднее; их носители перешли на древнеуйгурский язык.

Согласно Кумарадживе (344-413 гг. н. э.), тохароязычному уроженцу города Кучи (Kuča), переводившему буддийские тексты на китайский язык, скр. tukhāra- соответствует кит. сяо юэчжи («малые юэчжи»). Некоторые исследователи отождествляют с прототохарами народ гутиев (или кутиев, связывая этот этноним с названием города Куча и кит. yüe chih < др.-кит. *ŋo(t)-te), господствовавший над Месопотамией в течение почти всего XXII в. до н. э., и/или упоминаемых вместе с ними жителей царства Тукриш (около 2350-2250 гг. до н. э.), экспортировавших металлические сосуды и высококачественные крашеные ткани.

Со II в. н. э. этноним «тохары» (греч. τόχαροι, скр. tukhāra-, кит. tuholo, хотано-сакское ttaugara) применяется к ираноязычному народу бактрийских тохар, создателей Кушанского царства, называемых в китайских источниках да юэчжи («большие юэчжи»). Вероятно, те и другие тохары входили в общее племенное объединение и поэтому рассматривались соседями как единый этнос, требующий единого названия.

Самоназвание носителей «тохарского А» неизвестно; некоторые учёные полагают, что таковым было слово ārśi, другие же считают это слово тохарским названием санскрита. Вопрос о самоназвании носителей «тохарского В» языка также остается дискуссионным (возможно, в этой роли выступало прилагательное kuśiññe — «кучанский»). На древнеуйгурском языке «тохарский В» язык назывался uγu küsän tili (oγu küsän tili) — «угу-кучанский язык» (значение слова uγu/oγu неизвестно).

Существовало четыре тохарских территории, соотносимых с ctβʾr twγry по иранским и tört tuγri- по тюркским источникам. На «тохарском А» говорили в городах Агни (скр. Agni, иран. Ārk (букв. «крепость»), кит. Yanqi, др.-уйг. Карашахар, совр. Карашар) и Турфан (кит. Tǔlǔfān, в эпоху Тан — Xizhou; уйг. Turpan). Предполагается, что название «Агни» восходит к тох. А *ākñi (тох. В akeññe) — «окраинные, приграничные (жители)». Слово «Турфан» представляет собой иранское развитие корня Twγry (тохарское название этого города неизвестно). На «тохарском В» говорили в городе Куча (скр. Kuci, согд. ʾkwcyk ~ ʾkwcyq, хотан. akuśi, др.-уйг. Küsän, совр. уйг. Kuča, кит. Qiūcí). Вероятно, это название было дано самими тохарами (прилагательное на «тохарском В» kuśiññe — «кучанский»). На обоих тохарских языках говорили в Хочо (Qočo, уйг.: Qara-hoja, кит.: Gaochang).

Путь предков тохар с индоевропейской прародины в Китайский Туркестан неизвестен, все предпринятые когда-либо попытки найти параллели с уральскими языками не имели успеха. В качестве археологических предков тохар многие исследователи рассматривают людей, оставивших мумифицировавшиеся захоронения в бассейне реки Тарим («народ мумий», живший на территории Крорайны — Лоулань во II тыс. до н. э.). Антропологически эти люди — европеоиды, отчасти сходные с носителями фёдоровской археологической культуры. Татуировки на лице одной из таримских мумий сходны с орнаментами, характерными для таштыкской культуры (Медникова, 2007, с. 32). Генетическое исследование таримских мумий показало, что по мужской линии они имеют индоевропейское происхождение, а по женской — преимущественно местное. Ещё более древними предками тохар могли быть носители чемурчекской археологической культуры (IV-III тыс. до н. э.), пришедшие в Центральную Азию из Западной Европы.

Аннотированная библиография

• Mallory J. P.; Mair V. H. The Tarim Mummies: Ancient China and the Mystery of the Earliest Peoples from the West, London: Thames & Hudson, 2000.

Книга посвящена детальному описанию мумифицировавшихся останков, найденных в пустыне Такла-Макан в районе Лоуланя, Нии, Турфана и Черчена. В засушливом климате пустыни покойники, похороненные в зимнее (холодное и сухое) время, практически не подвергались разложению. Хорошо сохранились не только тела (включая волосы и отчётливо видимые татуировки), но и обувь, сделанная из кожи, шерстяные рубахи, клетчатые гетры, шапки и перчатки, а также завёрнутые в коровьи шкуры деревянные гробы, выполненные в форме лодок. Мумии датируются периодом от 1800 до 200 гг. до н. э.

Найденные тела принадлежали людям высокого роста, имевшим светлую кожу, русые или рыжие волосы и европеоидные черты лица; мужчины носили бороды.

Ареал находок тохарских письменных памятников совпадает с ареалом распространения культуры расписной керамики, хотя между ними существует значительный археологический разрыв.

Авторы полагают, что именно европейцы принесли в Китай такие технологические инновации, как колесницы, саржевое переплетение, бронзовое литьё и др. Изделия, найденные вместе с мумиями, находят параллели в европейской гальштатской культуре, связываемой с кельтами и датируемой I тыс. до н. э.

• Adams D. Q. Some Observations of Peoples, Places and Languages in the Tarim Basin in the First Millennium AD // Tocharian and Indo-European Studies. 2000. 9. P. 1-28.

Исследуя этимологии, Д. Адамс приходит к выводу о том, что государство носителей «тохарского А» языка называлось «Акни» (*ākñi — букв. «приграничье, окраина»). Столица его была известна как «Арк» (*Ārk — букв. «крепость») ираноязычным соседям и китайцам (но не носителям «тохарского В»). Слово же Ārśi, во многих работах считающееся названием «тохарского А» языка, на самом деле, вероятно, обозначает санскрит.

Ираноязычные и тюркоязычные жители Китайского Туркестана называли носителей «тохарского А» (возможно, также и носителей «тохарского В») теми же (по крайней мере, этимологически тождественными) словами, что и бактрийских тохар.

«Тохарское В» название Кучанского царства было kuśi, что подозрительно похоже на древнекитайское произношение названия народа юэчжи.

• Tatsushi Tamai. Paläographische Untersuchung und 14C-Prüfung. Berlin, 2005.

Работа посвящена радиоуглеродному анализу тохарских манускриптов (документы THT 178, 240, 296, 333, 352, 367, 483, 558, 601, 694, 1018, 1030, 1068 и SHT 16, 25, 34, 84, 810). Практически все даты укладываются в рамки IV-X вв. н. э., что совпадает с датировками турфанской настенной живописи. Наиболее ранний фрагмент (THT558 из Шорчука) написан на обороте китайского манускрипта, так что реально датировка относится, вероятно, ко времени создания китайского, а не тохарского текста. Наиболее поздний фрагмент (THT296 их Хочо) получает удивляющую автора датировку XII-XIII в.; автор говорит о необходимости дополнительного исследования этого фрагмента. Приведём полный список исследованных фрагментов с датами (места находок: MQ и MQR — Мингёй-кызыл, Qu — Кумтура, Ku — Куча, Š — Шорчук, M — Муртук, S — Сенгим, D — Хочо [Дакианус], Bäz — Безеклик).

«Тохарский B»:

THT333MQR (AD.394-473)

THT240MQ (AD.428-542)

THT483MQ (AD.770-888)

THT352Qu (AD.679-776)

THT601Ku (AD.669-780)

THT558Š (AD. 339-424)

THT367M (AD.737-773)

THT178S (AD.697-716)

THT296D (AD1178-1255)

«Тохарский A»:

THT694Š.A. (AD.669-780)

THT1018.A. (AD.938-997)

THT1030S. A. (AD.985-1022)

THT1068D. A. (AD.925-998)

• Бурлак С. А. Историческая фонетика тохарских языков. М. 2000.

В книге исследуются фонетические и фонологические системы письменно зафиксированных тохарских языков и предлагается реконструкция пратохарской фонологической системы. Прослеживаются пути фонетического развития от праиндоевропейского к пратохарскому и от пратохарского к «тохарскому А» и «тохарскому В». «Тохарский B» в целом более архаичен, чем «тохарский А», который является более лингвистически гомогенным — он практически не обнаруживает каких-либо региональных или временны́х различий.

• Бурлак С. А., Иткин И. Б. Тохарские языки. Тохарский А язык. Тохарский В язык // Языки мира. Реликтовые индоевропейские языки Передней и Центральной Азии. М., 2013. С. 386-485.

Краткий грамматический очерк тохарских языков.

• Sieg E., Siegling W. Tocharisch, die Sprache der Indoskythen. Vorläufige Bemerkungen über eine bisher unbekannte indogermanische Literatursprache // Sitzungsberichte der Königlich Preußischen Akademie der Wissenschaften. 1908. S. 915-934.

В работе немецких санскритологов Э. Зига и В. Зиглинга доказывается индоевропейская принадлежность тохарских языков.

• Henning W. B. The First Indo-Europeans in History // Society and History: Essays in Honor of Karl August Wittfogel / G. l. Ulmen (ed..). The Hague, 1978. P. 215-230.

В. Б. Хеннинг связывает с тохарами народы гутиев и тукриш, господствовавшие над Месопотамией в течение почти всего XXII в. до н. э. С ним соглашаются тохарист В. Томас и индоевропеисты Т. В. Гамкрелидзе и Вяч. Вс. Иванов. По мнению С. А. Старостина (Труды..., с. 363), кутии/гутии являются восточно-кавказским племенем, возможно, родственным современным удинам. По версии Ю. Опперта, гутии — это готы. Всё, что известно об этих народах, — это имена в шумерском царском списке (Jakobsen Th. The Sumarian King List. Chicago 1939).

• Козинцев А. Г. Из степи — в пустыню: ранние европеоиды Восточного Туркестана по данным генетики и антропологии // Культуры степной Евразии и их взаимодействие с древними цивилизациями. Книга 1. СПб, 2012. С. 122-126.

Статья А. Г. Козинцева посвящена происхождению народа, оставившего мумифицировавшиеся захоронения в бассейне реки Тарим. Хромосома R1a1a, связываемая с индоевропейским населением Европы, была обнаружена у всех семи мужчин, погребённых в древнейшем могильнике долины Тарима — Сяохэ (Малая Речка, или «Кладбище № 5») западнее озера Лобнор (калиброванная радиоуглеродная дата — 1980 г. до н. э. (Li et al., 2010)). Напротив, мтДНК у большинства захороненных (у пяти мужчин и у девяти женщин) принадлежит к восточноевразийской гаплогруппе С4, которая у монголоидов Сибири встречается чаще, чем у монголоидов Центральной и Восточной Азии. Несколько иная ситуация наблюдается на могильнике Гумугоу (уйгурск. Кявригуль), который находится поблизости от Сяохэ. Он датируется практически тем же временем (калиброванная дата 1800 г. до н. э.), но отличается по культуре. У тамошних людей мтДНК имеет чисто европейское происхождение и никаких следов смешения мигрантов из Европы с аборигенками Азии не несет (Cui et al., 2009). Это приводит А. Г. Козинцева к выводу, что Восточный Туркестан заселялся не из Средней Азии по пути, совпадающему с Великим шёлковым путем позднейших эпох, а с севера, из степей, и что первичный очаг миграции, вне всякого сомнения, находился в Европе.

А. Г. Козинцев подробно анализирует антропологические (прежде всего, краниологические) особенности людей из Гумугоу, сопоставляя их с другими образцами аналогичного времени. Группа из Гумугоу не находит близких параллелей с носителями афанасьевской культуры, несколько более похожи на них люди из андроновских (фёдоровских) могильников в Восточном Казахстане и на Рудном Алтае (Козинцев, 2009), но при этом «культура Гумугоу похожа на андроновскую ещё меньше, чем на афанасьевскую». По мнению А. Г. Козинцева, вероятно, что «некоторые группы ранних мигрантов из Европы ушли в Синьцзян, тогда как другие осели в Восточном Казахстане и предгорьях Алтая и были затем ассимилированы мигрантами следующей волны — восточными андроновцами».

• Ковалёв А. А. Великая чемурчекская миграция из Франции на Алтай в начале третьего тысячелетия до н. э. // Российский археологический ежегодник. 2011. № 1. С. 183-244.

Статья посвящена исследованию чемурчекских курганов, найденных в предгорьях Монгольского Алтая и относимых ко времени не позднее середины III тыс. до н. э. Автор полагает, что чемурчекская погребальная традиция, формы сосудов и стилистика каменных изваяний происходят от традиций, существовавших на юге Франции в 3200-2700 гг. до н. э. (дольмены Керси, анжуйские дольмены, камерные гробницы со стенками, сложенными сухой кладкой, керамика культуры Ферьер, каменные статуи группы Гар и типа Сьон-Аоста). Определённые особенности роднят чемурчекские курганы с гробницами Бретани, Нормандии и Пуатье V-IV тыс. до н. э. А. А. Ковалёв приходит к выводу о миграции древнего населения из Франции в Джунгарию в 1-й трети III тыс. до н. э. и связывает её с носителями пратохарского языка.

• Mallory J. P. Bronze Age languages of the Tarim Basin // Expedition. 52 (3). 2010. P. 44–53.

Статья представляет собой обзор языков, распространённых в бассейне Тарима в эпоху бронзы. В обзор включены и тохарские языки; упоминается также крорайнский пракрит, содержащий значительное количество собственных имён и других слов, предположительно заимствованных в него из языка, близкого к тохарским (условно называемого «тохарским С»).

• Burrow T. Tocharian elements in the Kharosthi documents from Chinese Turkestan // JRAS. 1935. P. 667-675.

Т. Барроу на основании исследований текстов III в. н. э. на крорайнском пракрите приходит к выводу о наличии в нём заимствований из языка, предположительно близкого к тохарским («тохарского С»).

• Tremblay X. Pour une histoire de la Sérinde: Le manichéisme parmi les peuples et religions d’Asie Centrale d’après les sources primaires. Wien, 2001.

Книга Ксавье Трамбле посвящена истории манихейства на территории Синьцзяна. В ней приводятся исторические данные о синньцзянском населении (в том числе, тохароязычном) в I тыс. н. э., о том, каково было политическое и демографическое устройство Синьцзяна, о том, где и когда на каких языках говорили. Прослеживается история бытования тохарских языков в Синьцзяне и их последующего вытеснения другими языками, прежде всего согдийским и древнеуйгурским. Предполагается, что тохароязычная династия Турфана («тохарский А») прервалась в 445 г. н. э. или несколько позднее, в Агни — ранее 630 г. н. э. В Куче на «тохарском В» говорили дольше — тохарско-согдийский зодиак, изданный Ф. Грене и Ж.-Ж. Пино, датируется VIII-IX в., а манихейский гимн, представляющий собой тохарско-В-тюркскую билингву, относится к 925 г. Ссылаясь на работу К. Т. Шмидта «Zeitenwende an der Seidenstrasse. Zur Sprachgeschichte des Westtocharischen nach der Schlacht von To-Ho», автор пишет, что наиболее поздний «тохарский В» документ датируется 1020 г.

• Иванов Вяч. Вс. Глава 1. Тохары. Глава 7. Памятники тохароязычной письменности // Восточный Туркестан в древности и раннем Средневековье. М., 1992. С. 8-31, 222-270.

Главы, написанные Вяч. Вс. Ивановым, содержат обзор сведений о тохарах и о письменных памятниках на «тохарском А» и «тохарском В» языках, в них подробно говорится о тохарской письменности, об истории открытия, дешифровки и последующего изучения тохарских языков, даётся палеографическая характеристика манускриптов, пересказываются наиболее значимые сюжеты. Тохарские тексты представляют собой в основном переводы с санскрита, но на «тохарском В» имеются также документы монастырской отчётности, пропуска на деревянных табличках, фрагмент любовного письма.

Говоря о роли тохарских языков в жизни Синьцзяна, Вяч. Вс. Иванов затрагивает вопрос о возможном тохарском происхождении кушанской династии, а также приводит предположительно тохарские заимствования в крорайнском пракрите.

Вяч. Вс. Иванов выписывает изоглоссы, объединяющие тохарские языки с другими ветвями индоевропейской семьи. По мнению автора, для определения места тохарских языков среди индоевропейских особенно важны схождения с анатолийскими языками. Эти схождения указывают на большую древность выделения тохарской ветви из индоевропейского языка-основы.

Тохарским языкам присущ целый ряд типологических особенностей, резко противопоставляющих эти языки другим индоевропейским, с наибольшей вероятностью обусловленных контактами. Вяч. Вс. Иванов рассматривает несколько вариантов возможных источников субстратного влияния, сформировавшего облик тохарских языков. Это приводит его к выводу о вероятном пути миграций тохар в Синьцзян по северу Средней Азии.

• Сверчков Л. М. Тохары. Древние индоевропейцы в Центральной Азии.  Ташкент, 2012.

В книге подробно описываются среднеазиатские культуры от мезолита до исторического периода (VI в. до н. э. — XII в. н. э.), прослеживаются связи археологических культур друг с другом, пути миграций. Тохар автор отождествляет с джейтунской культурой (6200-5000 гг. до н. э.) — первой культурой расписной керамики в истории Средней Азии, распространённой в подгорной полосе Копетдага и на юге Туркменистана.

На верхнем фото: настенная роспись из «Пещеры шестнадцати мечников» в Мингёй-Кызыле в области Кучи (Таримский бассейн), VI-VII вв., изображающая т. н. «тохарских данников»: ассоциируется с тохарами по припискам на санскрите и тохарском, сделанным создателями росписи.