ЛЕВАНТ И СЕВЕРНАЯ МЕСОПОТАМИЯ В ЭПОХУ ДОКЕРАМИЧЕСКОГО НЕОЛИТА

Для территории Ближнего Востока выделяется эпоха докерамического неолита (Pre-Pottery Neolithic; PPN), когда в районах зоны Плодородного полумесяца население в разной степени уже освоило земледелие и животноводство, но еще не изготовляло керамических сосудов. В этот период были распространены сосуды из камня и, вероятно, из органических материалов, хотя глина широко использовалась в строительстве, изготовлении статуэток и т. д. Иногда термин «докерамический неолит» используют и для культур некоторых других регионов (например, Южной Европы).

Целенаправленно широкомасштабные археологические исследования древнейших неолитических памятников в различных районах Плодородного полумесяца проводились начиная с 1950-х гг., а особенно активно — с 1970-х гг. К настоящему времени в Израиле, Иордании, Ливане, Сирии, Ираке и Турции в целом охвачено раскопками более 500 поселений неолитического периода.

Определение и начало изучения эпохи докерамического неолита связано с раскопками Телль-эс-Султана (под которым также скрываются остатки библейского Иерихона) на правобережье р. Иордан, которые проводились английской исследовательницей К. М. Кеньон в 1952-1958 гг. Разнохарактерный материал нижнего и верхнего уровней мощного (10 м) слоя докерамического неолита дал основание профессору Кеньон выделить два этапа в развитии данной эпохи: ранний — докерамический неолит A (Pre-Pottery Neolithic А; PPNА) и поздний — докерамический неолит B (Pre-Pottery Neolithic В; PPNВ).

На сегодняшний день Левант и Северная Месопотамия являются наиболее хорошо изученными территориями эпохи докерамического неолита.

Памятники докерамического неолита, сопоставимые с Телль-эс-Султаном по мощности культурного слоя, своей информативности и степени изученности, — это Мурейбит, располагающийся в Северном Леванте (Средний Евфрат, Сирия), Чайёню Тепеси в центральной части Плодородного полумесяца и Северной Месопотамии (предгорья Тавра, Юго-Восточная Турция), в меньшей степени — Гандж Даре (предгорья центрального Загроса, Западный Иран). Каждое из названных поселений является эталонным для своего региона. 

Тем не менее, до сих пор свидетельства докерамического неолита из ряда областей либо отсутствуют вообще, либо являются единичными и изолированными. Особенно сложная ситуация в связи с неустойчивой политической обстановкой на протяжении уже более трех десятилетий сложилась с изучением Восточного фланга Плодородного полумесяца.

Нет пока единого мнения среди исследователей и в вопросах абсолютного датирования основных этапов ранненеолитической эпохи (ср., например: Ламберг-Карловски, Саблов, 1992, с. 75; Cauvin, 1994, p. 19-22, 113-118; ASPRO, 1999; Мерперт, 2000, с. 69; A companion to the archaeology..., 2012, р. 146). Сейчас внутри раннего неолита выделяют три главных этапа: докерамический неолит А (Prepottery Neolithic A; PPNA), докерамический неолит B (Prepottery Neolithic B; PPNB) и докерамический неолит С (Prepottery Neolithic C; PPNC), совпадающий с переходом к раннему керамическому неолиту (Early Pottery Neolithic; EPN). В свою очередь, самый значительный из них — PPNB, когда культура докерамического неолита достигла своего расцвета — делится на три периода: ранний, средний и поздний (EPPNB, MPPNB, LPPNB). Приведем датировки из доклада К. Шмидта (Schmidt, 1998, s. 18-24), основанные на результатах радиоуглеродного анализа, принимая во внимание их ориентировочный характер:

• PPNA — 10200-9600 лет назад

• EPPNB — 9600–9200 лет назад

• MPPNB — 9200–8500 лет назад

• LPPNB — 8600–8000 лет назад

• PPNC — 8000–7600 лет назад

• PN — 7600-7000 лет назад

Вышедшие в последнее время работы подробно рассматривают хронологические характеристики известных на сегодняшний день докерамических памятников из различных областей ближневосточного региона, отмечая при этом неоднородность культур данного периода (Cauvin, 1988; 1994; Mellaart, 1994; Özdoğan M., 1995; Rollefson, Köhler-Rollefson, 1993; Амирханов, 1997; Schmidt, 1998; Hauptmann, 1999; A companion to the archaeology... , 2012 и др.).

Для территории Северного Двуречья основными памятниками докерамического неолита являются Мурейбит, Джерф эль-Ахмар, Джида, Абу Хурейра, Букрас, Телль эс-Син, Телль Асвад, Телль Халула, Телль Магзалия, Гермез Дере и некоторые другие, расположенные на равнине в долинах рек Тигра и Евфрата. Материальные свидетельства со многих из них отражают восточносредиземноморское влияние, а ряд поселений непосредственно расположен на территории Северного Леванта. Последние из отмеченных памятников этапа PPNА выделяются в особую культурную общность — Мурейбит.

В то же время, значительное количество поселений докерамического неолита было открыто и исследовано в предгорной зоне. М. Оздоган обращает внимание на район, примыкающий к подножию восточного Тавра, где сконцентрированы следующие ранненеолитические поселения: Халлан Чеми, Демиркоу и Чайёню Тепеси. Выявлены и в различной степени изучены слои этих теллей, относящиеся к эпохе PPNA (Özdoğan M., 1995, p. 43).

С южной стороны от Джебель Синджара в области Верхнего Тигра располагается другая группа памятников докерамического неолита, демонстрирующая независимое от Леванта развитие с начала этапа PPNA: Гермез Дере и Немрик I-IX (Watkins, 1992, p.64; Kozlowski, 1994, p.143-171).

Исследования двух поселений — Бирис Мезарлиги и Согут Тарласи в районе Бозовы (верховья Евфрата) предоставили свидетельства длительного периода эпипалеолита, предшествовавшего здесь функционированию таких поселений докерамического неолита как Невали Чори, Гёбекли Тепе, Гюркю Тепе II и других. В чистых слоях Невали Чори также встречены артефакты эпипалеолита (Schmidt, 1994, p.250, fig. 12), которые, как и свидетельства из Бирис Мезарлиги, демонстрируют связь с районом Тавра Кебарийского времени. Все перечисленные находки, имея определенные местные особенности и характеристики, подтверждают независимое развитие раннего неолита на территории Южного Тавра, что опровергает заключение ряда ученых, в частности Ж. Ковена, о неолите Тавра как производного от «зоны центра», располагавшейся, по их мнению, в Леванте и Палестине (Cauvin, 1988, p.77; 1999, р. 54-55; Bar-Yosef, 1989, p. 58 и др.).

Еще в начале 1950-х гг. между Р. Брейдвудом и К. Кеньон разгорелась полемика по вопросу, где началась «неолитическая революция». Профессор Брейдвуд отстаивал идею возникновения первых очагов земледелия на холмистых склонах Загроса, профессор Кеньон для объяснения истоков неолитической революции выдвинула «теорию оазисов». Каждый из исследователей отстаивал хронологический приоритет своих памятников и настаивал на определяющей роли окружающей природной среды, что, как им казалось, поддерживается проводившимися ими раскопками (Ламберг-Карловски, Саблов, 1992, с. 74).

Прошедшие десятилетия археологических, камеральных и аналитических исследований материалов из различных районов Плодородного полумесяца показывают, что единого «нуклеарного» центра, из которого неолитическая революция распространилась на остальную территорию, не существовало. Постепенно выясняется, что в эпоху докерамического неолита культурные процессы на территории Северной Месопотамии и Леванта развивались одновременно по параллельным линиям. Культуры соседних регионов несколько различались, однако взаимодействовали, что хорошо фиксируется сходными тенденциями в устройстве поселений, развитии архитектуры и практике захоронений.

То, что региональные и, вероятно, даже межрегиональные, опосредованные связи существовали уже в ранненеолитическую эпоху, нагляднее всего проявляется при изучении предметов, изготовленных из привозных материалов. Так, наиболее близкие к Халлан Чеми источники обсидиана находятся в районе озера Ван и Бингольском регионе, на расстоянии около 100 км от поселения. Несмотря на такую удаленность, обсидиан использовался для производства 58% каменных орудий, обнаруженных на этом северомесопотамском памятнике периода PPNA. Причем в данной коллекции был представлен материал из обоих названных источников. Медная руда, по-видимому, служила в то время в качестве красящего вещества. Свидетельства ее использования на Халлан Чеми обнаружены почти исключительно в пределах неординарных построек. Ближайший из известных на сегодняшний день источников этого материала находится рядом с современным турецким городом Маден в 150 км западнее памятника. Кроме того, на Халлан Чеми были обнаружены средиземноморские раковины (Rosenberg, 1999, p.28).

По сравнению с этапом PPNA для культур этапа PPNB отмечается ещё более высокая степень взаимодействия. В настоящее время продолжаются подробные исследования внутри- и межрегиональных контактов периода докерамического неолита. Изучение месторождений и путей распространения различных видов обсидиана, кремня, соли, битума, бирюзы, нефрита, мрамора, раковин каури и дентадиум и других специфических ресурсов значительно расширяет наши знания не только об особенностях торговых систем древности, но и о возможностях межобщинного обмена различного рода информацией в ту эпоху (см., напр.: Renfrew et al., 1966; Dixon, Renfrew, 1976; Мелларт, 1982, с. 85-86; Мellaart, 1994, p. 429-430; Balkan-Atli et al., 1999, 133-146).

Аннотированная библиография

• Бадер Н. О. Древнейшие земледельцы Северной Месопотамии. М.: Наука, 1989.

Публикация оригинальных материалов исследований Советской археологической экспедиции Института археологии АН СССР в Северном Ираке (в районе Джебель Синджар) на поселениях Телль Магзалия, Телль Сотто, Кюльтепе. Материалы проанализированы на фоне памятников с сопредельных территорий, что позволило выявить некоторые общие закономерности первоначального становления производящих форм хозяйства на Ближнем Востоке.

Большая часть монографии посвящена Телль Магзалии, которая датируется VII тыс. до н. э., т. е. относится к переходному этапу LPPNB/PN. Мощность культурного слоя в центре поселения составляет 8,2 м, исследована примерно треть территории поселения того временя. Хорошо прослежены стратиграфия, архитектурные остатки, включая монументальную обводную стену, которую авторы раскопок интерпретируют как оборонительную.

По мнению Н. О. Бадера, «поселение возникло на традиционных путях обмена сырьем, во всяком случае, обсидиана больше всего в нижних слоях, с момента его основания. Строительство оборонительной стены и сильное сокращение обсидиана могут быть связаны между собой и объяснены конфликтами из-за сырья, а запустение памятника — нарушением сложившихся торговых путей».

В приложениях к монографии отдельно приводятся: палеогеография района Джебель Синджар, флора и фауна, радиоуглеродные датировки, одонтологические характеристики древних погребений с поселения Телль Магзалия и другие материалы, полученные, в том числе, благодаря специальным лабораторным исследованиям.

• Брейдвуд P., Чембел X. У истоков производящего общества в Юго-Восточной Анатолии // Наука и человечество. — M., 1984.

Единственная изданная на русском языке статья авторов раскопок Чайёню Тепеси — эталонного для эпохи докерамического неолита памятника Северной Месопотамии. Приводится обзор и оценка полученных на памятнике к моменту написания этой работы материалов.

• Корниенко Т. В. Первые храмы Месопотамии. Формирование традиции культового строительства на территории Месопотамии в дописьменную эпоху. — СПб: Алетейя, 2006.

Первая глава монографии (с.16-84) посвящена рассмотрению вопросов культового строительства на территории Верхнего Двуречья в эпоху докерамического неолита в контексте происходивших в регионе изменений, связанных с «неолитической революцией». Содержательно эта часть книги интегрирована в разработку более глобальной проблемы — исследованию вопроса происхождения древнейшей храмовой архитектуры Месопотамии.

Отдельные вопросы существования традиции культового строительства в эпоху докерамического неолита на территории Северной Месопотамии рассматривались этим автором в ряде статей. См., например:

• Корниенко Т. В. «Храмы» Северной Месопотамии в эпоху докерамического неолита // Вестник древней истории. — 2002. — № 2. — С. 92-114.

• Корниенко Т. В. Символическое оформление построек раннего докерамического неолита на территории Северной Месопотамии // Вестник древней истории. — 2004. — № 2. — С. 125-147.

• Kornienko T. V., 2009. Notes on the Cult Buildings of Northern Mesopotamia in the Aceramic Neolithic Period // Journal of Near Eastern Studies. — Vol. 68. — № 2.
  Корниенко Т. В. Стелы Северной Месопотамии эпохи раннего неолита: предварительный обзор // Археологические вести. — № 17 (2010-2011). — СПб., 2011. — С. 70-95.

На русском языке издано несколько переводных работ, посвященных ранним этапам в истории человеческой цивилизации, принадлежащих перу ведущих археологов Ближнего Востока, где есть главы, посвященные докерамическому неолиту:

• Ламберг-Карловски К., Саблов Дж. Древние цивилизации. Ближний Восток и Мезоамерика (C. C. Lamberg-Karlovsky, J. A. Sabloff. Ancient Civilizations. The Near East and Mesoamerica. California: Menlo Park, 1979) / Отв. ред. и авторы послесловия Н. Я. Мерперт, В. И. Гуляев. — М., 1992. — С. 50-83, 318-352.

• Мелларт Дж. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока (J. Mellaart. Earlist Civilisations of the Near East. London: Thames and Hundson, 1965) / Предисл. Н. Я. Мерперта. — М., 1982. — С. 3-11, 34-57.

• Мелларт Дж. Западная Азия в период неолита и халколита (около 12000–5000 лет назад) // История человечества. Том I. Доисторические времена и начала цивилизации / под ред. З. Я. Лаата. — М., 2003. — С. 451- 467.

• Мерперт Н. Я. Очерки археологии библейских стран. — М., 2000. — Глава 3. Древнейшие земледельцы Палестины. Феномен Иерихона. — С. 52-83.

В главе 3 данной работы крупнейший отечественный археолог, четыре десятилетия проработавший на Ближнем Востоке, дает подробную характеристику археологическим культурам Палестины с рассмотрением различных категорий материальных свидетельств, обращая особое внимание на вопросы духовной, идеологической и социальной эволюции человеческих сообществ Леванта эпохи эпипалеолита и докерамического неолита.

В работах ведущих европейских специалистов по неолиту Ближнего Востока — Оливье Оранша и Стефана Козловски, отдельные части посвящены вопросам развития и взаимодействия различных регионов Плодородного полумесяца в эпоху докерамического неолита. Имеющийся материал систематизирован и проанализирован в соотношении со стратиграфией и типологией исследованных к моменту написания книг памятников.

• Aurenche O., Kozlowski S. K. La naissance du Néolithique au Proche Orient ou le paradis perdu. — Paris, 1999.

На основе археологических материалов с привлечением природно-климатических, радиоуглеродных и прочих данных последовательно представлен период с 12000 по 5800 гг. до н. э. В главах 3 и 4 рассматриваются отдельные категории материальных объектов и общие вопросы развития населения Ближнего Востока эпохи PPNA и PPNB. Издание снабжено картами, большим количеством иллюстраций, терминологическим словарем и каталогом основных поселений.

• Kozlowski S. K., Aurenche О. Territories, Boundaries and Cultures in the Neolithic Near East. — Oxford, 2005.

Авторы продолжают тему, начатую в предыдущем издании, сосредоточившись на анализе археологических материалов Ближнего Востока XI — конца VII тыс. до н. э. Используя различные варианты периодизаций, С. Козловски и О. Оранш пытаются проследить, как менялся поселенческий рисунок, границы и густота заселения отдельных районов Плодородного полумесяца, особенности взаимодействия между ними на конкретных этапах развития. Авторы приходят к выводу о важности рубежа VIII тыс. до н. э. в жизни населения Ближнего Востока.

Жак Ковен — крупнейший французский археолог и автор раскопок на Мурейбите — посвятил несколько работ этому важнейшему для понимания процессов неолитизации в Северном Леванте памятнику и близлежащим поселениям.

• Cauvin J. Les fouilles de Mureybet (1971-1974) et leur signification pour les origines de la sedentarisation au Proche-Orient // Annual American School Oriental Research. — Vol. 44. — 1977.

• Cauvin J. Les Premiers Villages de Syrie-Palestine du IX-eme au VII millenaire av. J. C. — Lion; P., 1978.

В 2008 г., уже после смерти Ж. Ковена (2003) и в память об этом ученом, было опубликовано фундаментальное издание материалов Мурейбита:

• Le site néolithique de Tell Mureybet (Syrie du Nord). En hommage à Jacques Cauvin / Ibáñez J. J. (ed.). Vol. I- II. — Oxford, 2008.

Мурейбит — телль с материалами эпипалеолита (мезолита) и раннего докерамического неолита (около 10200–8000 гг. до н. э.) на левом берегу среднего течения р. Евфрат (Сирия) — является эталонным памятником для исследований перехода в Северном Леванте к оседлому образу жизни, прямоугольной архитектуре, элементам производящей экономики. Он был открыт в 1964 г. сотрудником Чикагского университета М. ван Луном. В 1971-1974 гг. раскопки были продолжены Ж. Ковеном.

На памятнике выделяются фазы: IA (поздний этап натуфийской культуры, около 10200–9700 гг. до н. э.); IB, IIА, IIВ (хиамская эпоха, около 9700–9300 гг. до н. э.); IIIА, IIIВ (докерамический неолит А, около 9300–8600 гг. до н. э.); IVA (древний докерамический неолит Б (около 8600–8200 гг. до н. э.); IVB (начало среднего докерамического неолита Б, около 8200–8000 гг. до н. э.) (Le site néolithique de Tell Mureybet (Syrie du Nord). En hommage à Jacques Cauvin / Ibáñez J. J. (ed.). Vol. I- II Oxf., 2008. Р. 21-32, 662).

В фазах I и II среди орудий из кремня, обсидиана, кости доминируют микролиты (сегментовидные вкладыши), наконечники стрел, скребки, тёсла, резцы, проколки. В фазе III сокращается численность микролитов, растёт число и качество скребков и резцов, появляются шлифованные топоры из твердого камня. Техника скалывания пластин с использованием двустороннего ладьеобразного нуклеуса позволяла делать более крупные, чем прежде, наконечники стрел с черешками, серпы со съёмными лезвиями. Из камня (в основном базальта и известняка) изготавливали тёрочные камни, ступки, пестики, сосуды. Попытки изготовления керамической посуды, отмеченные для фазы III, не получили развития.

С фазы II отмечены круглые в плане углублённые постройки (диаметром 2,5–6 м) с внутренними стенами, подпорками, перекрытием, сделанные из дерева, камней и глины. С фазы III появляются помещения для хранения припасов. На внутренних стенах двух домов фазы III сохранились следы геометрических рисунков черной краской на белом фоне. В фазе IVВ появляются прямоугольные постройки.

Среди других находок: фигурки хищных птиц и антропоморфные статуэтки, в основном женские, из известняка, иногда из обожженной глины (начиная с фазы II); костяные рукоятки, украшенные зооморфными фигурами; декорированные изделия с поперечным желобком («утюжки») из камня (с фазы III); «жертвенный заклад» (череп зубра в окружении 2 лопаток зубра и одной лопатки дикой лошади под глиняной насыпью; фаза II) и др.

В фазе III зафиксированы два погребения: внутри дома в яме под очагом (череп и длинные кости женщины) и снаружи, в нескольких метрах восточнее, тоже в яме (кости позвоночника, таза, грудной клетки, конечностей). Аналогичные погребения были найдены под полом дома 2 в фазе IV. В этом же доме были обнаружены 5 человеческих черепов на пьедесталах из глины.

Из деревьев определяются тополь, дуб, тамариск. В хозяйстве прослеживается постепенное уменьшение роли рыболовства, сбора моллюсков, охоты на мелкую дичь (лань, заяц, бобр), в т. ч. на птицу (утка, гусь, пеликан) и увеличение роли охоты на крупных животных (газель, кулан, дикая овца, зубр, кабан.), рост значения собирательства (дикие ячмень, рожь, пшеница-однозернянка, чечевица). В конце III — начале IV фаз в районе Мурейбита фиксируется «аномальная» концентрация злаков, появление сорняков, что, наряду с трасологическими исследованиями, свидетельствует о зачатках земледелия.

Материалы фазы III послужили Ж. Ковену эталоном для выделения на территории Северного Леванта стадии Мурейбит (к которой сейчас относят материалы таких поселений как Мурейбит, Джерф эль-Ахмар, Телль Абр 3, Шейх Хассан и других) — регионального варианта докерамического неолита A, сопоставимого с другими общностями этой эпохи в Северной Месопотамии (Чайёню Тепеси), Южном (Телль Асвад) и Центральном (Телль-эс-Султан) Леванте.

• Cauvin J. Naissance des divinités. Naissanсe de l’agriculture. La révolution des symboles au Néolithique. — P., 1994; 1997.

В этой работе на основе систематизации и анализа большого количества археологических данных символического содержания Ж. Ковен приходит к выводу, что изобретение сельского хозяйства стало результатом сложных социально-психологических процессов, начавшихся в эпоху эпипалеолита и явственно проявившихся в период докерамического неолита. По мнению ученого, «революция символов» предшествовала и способствовала переходу от присваивающей к производящей экономике. «Трансформация духа» — так Ж. Ковэн сформулировал суть неолитической революции.

• Hours F., Aurenche О., Cauvin J., Cauvin M.-C., Copeland L. et Sanlav1lle P., avec la collaboration de Lombard P. Atlas des Sites du Proche-Orient (14 000-5 700 BP). Volume I. Texte. Volume II: cartes. — Lyon, 1994.

Монументальный аналитический каталог нескольких сот археологических памятников Ближнего Востока, датирующихся периодом 14000–5700 гг. до н. э. Авторами предложена общая периодизация данного отрезка времени, состоящая из 9 этапов от натуфийской культуры до Убейда 4. Этапы 2-4 охватывают эпоху докерамического неолита.

Издание материалов раскопок Иерихона (Телль-эс-Султана) начинается с первой половины XX в. с работы: 

• Garstang J., Garstang J. B. E. The story of Jericho. 2nd ed. — L., 1948.

Основные результаты раскопок К. Кеньон освещены в следующих изданиях:

• Kenyon K. Digging up Jericho. — London, 1957.

• Kenyon K. M. Archaeology in the Holy Land. — N. Y., 1985.

А также в серии томов:

• Excavations at Jericho. Vol. 1–5. — L., 1960–1983.

из которых для понимания докерамического периода наиболее важен том 3:

• Excavations at Jericho. Vol. 3: The architecture and stratigraphy of the Tell / K. M. Kenyon, T. A. Holland (eds). — Jerusalem & London, 1981.

Кроме того, большое внимание рассмотрению археологических материалов ранних слоев Иерихона/Телль-эс-Султана уделяет А. Мазар в начальных главах своей книги:

• Mazar A. Archaeology in the land of the Bible: 10000–586 B. C. E. — Cambridge, 1993.

Иерихон (Телль-эс-Султан) — комплекс археологических и исторических памятников в долине р. Иордан, на территории и в окрестностях г. Ариха (Палестинская автономия, Израиль). Телль высотой до 22 м и площадью около 5 га. содержит материалы от мезолита до железного века (XI-I тыс. до н. э.). Исследовался британским офицером Ч. Уорреном в 1873 г., австро-германской (Э. Зеллин и К. Ватцингер, 1907–1909 гг.), британской (Дж. Гарстанг, 1930–1936 гг.) и международной (К. Кеньон, 1952–1961 гг.) экспедициями.

Наиболее мощным (10 м) на памятнике является слой докерамического неолита. Он делится на фазы А (IX — середина VIII тыс. до н. э.) и Б (середина VIII — середина VII тыс. до н. э.).

Площадь более 2,5 га была обнесена стеной из каменных блоков (толщиной более 2 м, сохранилась на высоту до 7,6 м) и вырубленным в скале рвом (шириной до 8,25 м и глубиной до 2,75 м). Внутри к стене была пристроена каменная башня диаметром до 9 м.

Для фазы А характерны круглые и овальные дома диаметром 4–6 м с полами на каменном основании и глиняной обмазкой, стенами из камня или выпукло-вогнутого сырцового кирпича, плоскими или купольными перекрытиями из камыша, покрытого сверху глиной. В некоторые дома вели деревянные лестницы.

Обнаружены каменные зернохранилища высотой более 3 м.

Среди находок фазы А — вкладыши серпов и жатвенные ножи из обсидиана, базальтовые и известняковые ступы, зернотёрки, песты. Жители ранненеолитического Иерихона выращивали пшеницу-эммер и однозернянку, плёнчатый ячмень, чечевицу, овощи.

Под полами домов и на открытых участках, иногда внутри зернохранилищ, зафиксированы скорченные погребения. В конце фазы А появляется ритуал хранения черепов без нижней челюсти в домах.

Для фазы Б показательны прямоугольные дома из глиняных сигарообразных кирпичей, состоящие из большой комнаты с округлёнными углами и подсобных помещений. Для архитектуры этого этапа характерны широкие двери, стены и полы покрыты известью, на полах циновки, в обмазанных глиной углублениях находятся очаги. Кухни располагаются во дворах, вдоль стен построек размещены неглубокие цистерны для сбора и хранения дождевой воды.

Среди находок фазы Б — сосуды из белого известняка, кремневые и сланцевые пластины для составных серпов, свёрла, скребки, черешковые наконечники стрел, каменные утяжелители палок-копалок, зернотёрки, роговые основы серпов.

В этот период расширяется ассортимент выращиваемых культур, в том числе, появляется лён. Можно говорить о начале одомашнивания коз и овец при сохранении значительной роли охоты.

В фазу Б появляются глиняные женские статуэтки. Господствует ритуал хранения черепов, иногда с глиняной или гипсовой моделировкой частей лица, инкрустацией глаз морскими раковинами и имитацией волос битумом. Обнаружена также группа статуй мужчины, женщины, ребёнка, выполненных почти в натуральную величину, из глины или гипса на камышовой основе.

Стефан Козловски — руководитель раскопок ранненеолитического поселения Немрик 9, расположенного в верхнем течение р. Тигр в Северном Ираке, и ряда других. Помимо статей и промежуточных отчетов об этом интереснейшем памятнике, увидели свет два фундаментальных издания, хорошо представляющие результаты этих раскопок.

• Nemrik 9 — Pre Pottery neolithic site in Iraq / Koslowski S. K. (еd.). Vol. 1-5. — Warsaw, 1989-1999.

• Koslowski S. K. Nemrik. An Aceramic Village in Northern Iraq. With Preface by Olivier Aurenche. — Warsaw, 2002.

Немрик 9 — телль с материалами раннего и среднего докерамического неолита (около 10–7,5 тыс. лет до н. э.), расположенный в центральной зоне Плодородного полумесяца, в верхнем течении р. Тигр, в 55 км сев.-западнее современного г. Мосул (провинция Дохук, север Ирака). Раскопки на памятнике вела экспедиция Варшавского университета под руководством С. К. Козловски в сотрудничестве с Иракским департаментом древностей в 1985–1989 гг. На памятнике выделено 5 стратиграфических фаз.

Для фаз 1 и 2 (около 10 000- 9200 гг. до н. э.) характерны круглые в плане дома (диаметром 3,5-5 м) с обмазанными глиной стенами и углублённой частью. Надземная часть возводилась из глиняных блоков, высушенных на солнце глиняных кирпичей и легких материалов (балки, ветки, прутья и т. д.), скрепленных глиняным раствором. В центральной части построек фиксируются следы от столбов (как правило, 2 или 4; иногда прослеживается дерево). В некоторых домах к стенам примыкали невысокие сделанные из глины и камней платформы и скамьи. Почва между домами покрыта слоем принесённой глины.

В фазе 3 (до 8000 г. до н. э.) данный тип построек сохраняется, внутри зданий появляются перегородки из округлых сырцовых кирпичей, скреплённых глиняным раствором. Вдоль стен располагались платформы и скамьи. Крыша обычно опиралась на 4 столба, часто расположенных друг против друга парами. В одном случае в центре дома было выявлено углублённое в землю место для очага. Во многих домах встречены маленькие круглые в плане углубления, перекрытые плитками из известняка и отдельные плитки, прислоненные к перегородкам.

В фазе 4 (около 8 000 г. до н. э.) диаметр домов достигал уже 7 м, в центральной части построек располагались 2 или 4 столба из глины с примесями. Поверхность между домами была выложена битой галькой, в ней закреплялись тёрочные камни.

Для фазы 5 (около 8 000–7500 гг. до н. э.) характерны возведенные из спрессованной глины и высушенных на солнце глиняных кирпичей углублённые или наземные подпрямоугольные дома (размерами 8-6,5 м на 7-5,5 м), ориентированные по линии север-юг, со столбами в центре и платформами у стен. В южной части домов обычно имелась перегородка. Внутренние поверхности помещений покрывались глиняной или известковой обмазкой; на стенах, полу и столбах некоторых домов сохранились следы желтой, черной и красной краски. Выявлена круглая в плане конструкция (предположительно, склад) из сырцовых кирпичей на растворе из глины с примесями. Поверхность между домами покрыта битой галькой, в неё вмурованы тёрочные камни разных форм и размеров. К западу от расположенных двумя параллельными рядами домов находилась овальная яма длиной 4,5 м.

В фазах 1-3 погребения в основном находились под полами домов, реже за их пределами. В фазах 4 и 5 на юго-западе поселения появился участок для индивидуальных погребений. Трупоположения в яме на боку в позе эмбриона иногда сопровождали наконечники стрел и другие немногочисленные предметы (в погребении под полом дома 6 была найдена каменная антропоморфная статуэтка).

Кремневая индустрия представлена наконечниками, в т. ч. ромбовидной формы (немрикский тип), ретушированными разными способами пластинами, свёрлами, скребками, остроконечными орудиями, тёслами, топорами, в т. ч. полированными. Многочисленны тёрочные камни, ступки, песты, каменные сосуды, точильные и полировальные камни, шары и так называемые навершия булав.

Обнаружено около 20 каменных скульптур, изображающих птиц (дрофа, гриф) на вершине колонны, животных (лев, змея), реже людей. Найдены также глиняные фигурки свиней.

Среди находок имеются наконечники, проколки, украшения из кости; так называемые фишки (токены) из глины, вероятно, для счёта и учёта.

Из деревьев определяются ясень, орех, фисташковые, тамариск. В хозяйстве преобладали охота в степи и горах (на красного оленя, косулю, кабана, зубра), собирательство дикорастущих растений (вика, горох, дикие злаки и чечевица), наземных и речных моллюсков (Helix salomonica, Unio tigridis). Начиная с фазы 3 зафиксированы кости одомашненных барана и козы, с фазы 4 — быка и свиньи.

На протяжении существования поселения Немрик 9 морфология и соотношение типов изделий заметно не изменялись (отмечено лишь увеличение числа ретушированных пластин). Этот факт и стилистическая уникальность каменных скульптур позволяют считать, что здесь в относительной изоляции проживало одно и тоже население. В экономике, архитектуре, погребальном обряде и системе символов Немрика, тем не менее, прослеживается эволюция и видны общие тенденции с другими центрами докерамического неолита Ближнего Востока.

Немрик и сопоставимый с ним памятник Гермез Дере, расположенные в восточной части Северной Месопотамии, являются эталонными для данного региона памятниками для исследования перехода к осёдлому образу жизни, прямоугольной архитектуре, элементам производящей экономики. Как региональный вариант докерамического неолита A и раннего докерамического неолита Б их материалы сопоставимы с другими общностями той эпохи в Северной Месопотамии (Чайёню Тепеси, Халлан Чеми), на среднем Евфрате (Мурейбит), в Южном (Телль Асвад) и Центральном (Телль-эс-Султан) Леванте.

• Kozlowski S. K., Gopher А.; Korobkova G. F. The Eastern Wing of the Fertile Crescent: late prehistory of Greater Mesopatamian lithic industries. BAR International Series 760. — 1999.

Авторы монографии подробно анализируют каменную индустрию IX-V тыс. до н. э. в восточном крыле Плодородного полумесяца, т. е. в предгориях Тавра, Загроса, Хузистана, а также прилегающих областей Кавказо-Каспийского региона. Главы 2-4 непосредственно касаются эпохи докерамического неолита. Проводится сопоставление свидетельств каменного производства с материалами соседних территорий, в том числе Леванта (глава 4).

• Neolithic Revolution. New Perspectives on Southwest Asia in Light of Recent Discoveries on Cyprus / E. Peltenburg, and A. Wasse (eds.). Levant Supplementary Series 1. — Oxford, 2004.

Коллективная монография посвящена осмыслению материалов, полученных в ходе исследований последних десятилетий на неолитических памятников о. Кипр. Данные материалы рассматриваются в контексте изучения общих и частных вопросов развития «неолитической революции» на территории Ближнего Востока, в том числе обсуждаются возможные модели распространения неолитического образа жизни на о. Кипр, что особенно ярко представлено свидетельствами периода PPNB.

• Schmidt K. Sie bauten ersten Tempel. Das rätselhafte Heiligtum der Steinzeitjäger. Die archäologische Entdeckung am Göbekli Tepe. — München, 2006; 2007. На русском языке:Шмидт К. Они строили первые храмы. Таинственное святилище охотников каменного века. Археологические открытия в Гёбекли Тепе / отв. ред., прим. и послесл. Т. В. Корниенко. — СПб: Алетейя, 2011.

Книга К. Шмидта, руководителя раскопок Гёбекли Тепе (по многим показателям неординарного памятника Северной Месопотамии эпохи докерамического неолита, раскопки которого продолжаются и сейчас), позволяет получить целостную картину истории археологического изучения объекта, имеющихся к моменту издания монографии важнейших результатов полевых работ, а также выводов и размышлений автора на данную тему. Крайне выразительные материалы символического характера с данного памятника, в том числе украшенная рельефами мегалитическая архитектура, а также ряд других характеристик дали основание профессору Шмидту высказать гипотезу о том, что Гёбекли Тепе представлял собой межплеменной культовый центр. Рецензия на русском языке на эту публикацию:

• Корниенко Т. В. Рецензия на кн.: K. SCHMIDT. Sie bauten die ersten Tempel. Das rätselhafte Heiligtum der Steinzeitjäger. Die archäologische Entdeckung am Göbekli Tepe. München: C. H. Beck, 2006. 282. S. // Вестник древней истории. — 2010. — № 2. — С. 203-215.

К настоящему времени вышло значительное количество сборников научных статей и коллективных монографий, где освещаются различные проблемы в исследовании памятников Ближнего Востока эпохи докерамического неолита:

• Between the rivers and over the mountains. Archaeologica Anatolica et Mesopotamica, Alba Palmieri dedicate / Frangipane et al. (eds). — Roma, 1993.

• A companion to the archaeology of the ancient Near East. Vol. 1. / Potts D. (ed.). — Blackwell, 2012.

• Life in Neolithic Farming Communities: Social Organization, Identity, and Differentiation / Ian Kuijt (ed.). — New York, 2000.

• Neolithic in Turkey: The Cradle of Civilization / New Discoveries. Ancient Anatolian Civilizations Series 3. Vol. 1-2 / M. Özdoğan, N. Başgelen (eds). — Istanbul, 1999.

• Türkiye’de Neolitik dönem. Yeni kazılar, yeni bulgular (The Neolithic Period in Turkey: New Excavations, New Findings). Anadolu’da Uygarlığın Doğuşu ve Avrupa’ya Yayılımı, 1- 2 / M. Özdoğan, N. Başgelen (eds). — Istanbul, 2008.

• The Neolithic in Turkey, new excavations and new research. Vol. 1-2 / Mehmet Özdogan, Nezih Basgelen, Peter Kuniholm (еds.). — Istanbul, 2011.

• Readings in Prehistory. Studies Presented to Halet Çambel / J. Roodenberg, (ed.). — Istanbul, 1995.

• Vor 12.000 Jahren in Anatoliеn. Die ältesten Monumente der Menschheit — Stuttgart, 2007.

Эти издания крайне важны для понимания освещаемой темы, так как, помимо прочего, там содержатся подробные материалы исследований памятников Чайёню Тепеси, Невали Чори, Халлан Чеми, Айн Гхасаля, Телль Карамеля и ряда других важных памятников, данные раскопок которых пока не опубликованы в виде фундаментальных монографий.

• Neo-Lithics: The Newsletter of Southwest Asian Neolithic Research

Один из ведущих международных журналов по неолиту Юго-Западной Азии, где публикуются отчеты об идущих раскопках, аналитические статьи, обзоры конференций, анонсы, рецензии и др. материалы. Издается в Германии с 1994 г.

• Paléorient

Один из ведущих международных журналов по эпипалеолиту и неолиту Ближнего Востока, где публикуются предварительные отчеты о раскопках, аналитические статьи, обзоры конференций, анонсы, рецензии и др. материалы. Издается во Франции с 1973 г.

Подготовлено и сдано в редакцию: 31.01.2014 

На верхнем фото: башня обводной стены Телль эс-Султана периода докерамического неолита А (автор фото: Reinhard Dietrich)