21.05.2020

ПЛОДОРОДНЫЙ ПОЛУМЕСЯЦ В ЭПОХУ ЭПИПАЛЕОЛИТА

Плодородный полумесяц (англ. Fertile Crescent) — одна из немногих на Земле зон, где независимо и одним из первых произошёл переход к производящей экономике. Именно в зоне Плодородного полумесяца было положено начало развития тех сельскохозяйственных традиций, на основе которых сложились цивилизации Ближнего и Среднего Востока, Северной Африки, Европы.

Этот ближневосточный историко-географический регион простирается от юго-восточных предгорий Антиливана через Южный Тавр и Иракский Курдистан до Южного Загроса. С юга Плодородный полумесяц ограничен Сирийской и северо-аравийскими пустынями, с юго-запада — Синайским полуостровом, с запада — Средиземным морем, с севера — Тавром и Армянским нагорьем, с востока — хребтами Загроса (территории Ливана, Палестинской автономии, большей части Израиля и Сирии, северо-запада Иордании, юго-востока Турции, севера Ирака, северо-запада Ирана).

Начиная с раннего голоцена, в эпоху потепления и увлажнения климата, территории Плодородного полумесяца, находившиеся на стыке лесов и степей, становятся весьма благоприятной зоной для жизни человеческих коллективов. Пересечение нескольких природно-климатических зон, наличие сейсмически активных разломов способствовали мутациям, гибридизации животных и растений, что приводило к их повышенному видовому многообразию. Это привлекало эпипалеолитических охотников и собирателей, создавало предпосылки для появления у них оседлости, демографического роста.

Понятие эпипалеолит, широко применяющееся в ближневосточной археологии, отражает период перехода от древнего каменного века, палеолита, к новому каменному веку, неолиту, и является ближневосточным аналогом термина мезолит. Другое название этой исторической эпохи — протонеолит.

К настоящему времени изучено около тысячи памятников эпипалеолита и раннего неолита в зоне Плодородного полумесяца. Большое внимание уделяется исследованиям с привлечением данных палеоклиматологии, геологии, палеоботаники, палеозоологии, палеоантропологии и других естественнонаучных дисциплин.

Эпипалеолит Леванта

Натуфийская культура (англ. Natufian, фр. Natoufien) — наиболее известная археологическая культура эпипалеолита, датируемая XIII-X тыс. до н. э. Широко распространившись в Леванте, особенно на позднем своем этапе, она охватила значительную территорию от Среднего Ливана на севере до Хелуана (Египет) на юге и от средиземноморского побережья на западе до Заиорданья и Среднего Евфрата на востоке.

Впервые натуфийская культура была выделена британской исследовательницей Дороти Гаррод, активно и плодотворно работавшей на территории Палестины в 1928–1934 гг. Название культуры происходит от топонима Вади эн-Натуф, на северном берегу которого в пещере у поселения Шукба (в 17,71 км к северо-западу от г. Рамалла) в 1928 г. были найдены первые ее следы.

Центральной зоной её распространения считается Южный Левант. Отмечается существование региональных различий, местная специфика локальных вариантов натуфийской культуры.

Основываясь, главным образом, на количественных и морфологических характеристиках каменных орудий, уже первооткрыватели натуфийской культуры (Garrod D. A. E., Bate D. M., 1937; Neuville R., 1934) выделили два периода её бытования: ранний (около 12500–10800 гг. до н. э.) и поздний (около 10800-9500 гг. до н. э.). Позже было предложено более детальное деление, основанное на подробном анализе сегментов и их размеров (Valla F. R. 1984).

Натуфийские памятники представлены как остатками поселений, так и погребениями, составлявшими иногда целые некрополи.

Среди поселений есть как долговременные (площадью 1-3 тыс. кв. м, иногда включающие более 100 построек), так и сезонные стоянки. Жилища представлены круглыми и овальными в плане полуземлянками (диаметром 3-6 м) с укрепленной каменными плитами подземной частью и столбовой надземной конструкцией, оплетённой ветвями и обмазанной глиной, с камышовой крышей, укреплённой глиной. На позднем этапе строились и наземные дома похожих форм и конструкций, иногда с каменной вымосткой пола. На полу, как правило, располагался один очаг. Продолжается также традиция использования для жилья естественных гротов (например, на поселении Бейда). На поселениях имеются ямы для зерна.

Погребения встречаются как пещерные, продолжающие древнейшую традицию (например, у хребта Кармель), так и открытые (Иерихон, Мурейбит и др.) — в заброшенных домах, под полами жилых домов, рядом с ними (в ямах), в пещерах. Иногда на могилы клали камни. Трупоположения встречаются и на спине в разных позах, и скорченные на боку, какой-либо строгой ориентации по сторонам света не соблюдалось. Иногда для усопшего изготовлялось ложе из раковин, с ним клали украшения, убитых животных и птиц или их части. Погребения часто посыпали охрой. Встречаются захоронения собаки или щенка рядом с человеком.

Древнейшие могилы в основном коллективные (с признаками позднейших подзахоронений), с сильно скорченными костяками; более поздние погребения — чаще индивидуальные, костяки в них менее скорчены. Одного из похороненных в коллективной гробнице обычно сопровождал наиболее богатый набор украшений (диадемы, ожерелья, подвески, браслеты из раковин, кости, зубов животных).

В Мугарет эль-Вад с группой могил связаны специальная стена, каменные вымостки, бассейны; в Акр эль-Ахмаре погребальная яма оштукатурена, на перекрытии сооружен круг из камней.

Встречаются захоронения черепов, украшенных «диадемами» из веерообразно расположенных рядов раковин Dentalia.

Кремневая индустрия натуфийцев микролитическая и представлена прежде всего наконечниками и вкладышевыми лезвиями. Характерны также короткие скребки, свёрла, долота, каменные плитки, песты, ступы, тёрочники, «утюжки» с поперечным желобком. Появляются шлифованные топоры.

Встречаются также изделия из кости — наконечники гарпунов, рыболовные крючки. Некоторые предметы из кости и камня имеют орнамент в виде сетки, зигзагов, волн.

Роговые, костяные, деревянные рукоятки ножей-серпов тщательно обрабатывались, иногда их концы украшались резными головками животных (в основном оленят). Среди находок есть каменные, деревянные, костяные, роговые фигурки газелей и других животных, редко — людей.

Некоторые виды раковин привозили за сотни километров, найден также обсидиан из Анатолии.

Основу хозяйства натуфийцев составляли охота (главным образом, на газелей, реже — на оленей, диких быков, кабанов, онагров), рыболовство, собирательство (дикая пшеница, бобы, миндаль, жёлуди, фисташки). Ножами-серпами срезали тростник для циновок, корзин и строительных нужд. Есть экземпляры ножей, которыми, судя по трасологическим исследованиям, срезали злаки (очевидно, не дикие, колос которых слишком ломок, дикое зерно при жатве рассыпалось бы), что рассматривается как свидетельство начала культивации растений. Подтверждение тому видят также в эволюции ножей (от прямых к изогнутым) и наличии каменных мотыжек для рыхления земли.

Натуфийская культура сложилась на основе нескольких предшествовавших местных традиций, в том числе кебарийской культуры, и развивалась до хиамского времени включительно. Ареал расселения носителей натуфийской культуры, по мнению ряда ученых (в частности, С. А. Старостина и А. Ю. Милитарёва), стал очагом распространения языков семито-хамитской (афразийской) макросемьи.

Общие работы по натуфийской культуре

Bar-Yosef O. The Natufian culture in the Levant, threshold to the origins of agriculture // Evolutionary Anthropology: Issues, News, and Reviews. 1998.Vol. 6/5. Р. 159–177.

Программная статья О. Бар-Йозефа, посвященная натуфийской культуре в которой при опоре на археологические данные собраны основные аргументы в пользу гипотезы о зарождении сельскохозяйственного образа жизни в натуфийских сообществах.

The Natufian Culture in the Levant. International Monographs in Prehistory. Archaeological Series 1 / Bar-Yosef O., Valla F. R. (eds). Ann Arbor, Michigan. 1991.
The Natufian Culture of the Levant, II. International Monographs in Prehistory / Bar-Yosef О., Valla F. R. (eds). Ann Arbor, Michigan. 2012.

Раздел I тома I посвящен результатам палеоклиматических, в том числе палинологических исследований, на основе которых реконструируются условия окружающей среды в Леванте 17000-9000 лет назад. Раздел II посвящен отчетам о текущих археологических работах на конкретных натуфийских памятниках (Хайоним, Маллахе, Бейде, Абу Хурейре и др.) и общим обзорам натуфийских памятников в отдельных странах и областях региона (Ливане, северном Леванте, восточной Иордании, южной иорданской степи). Раздел III включает работы палеозоологов и палеоботаников, восстанавливающие картину флоры и фауны конкретных районов Леванта натуфийского времени. В связи с этим поднимаются вопросы хронологии и особенностей доместикации различных видов растений и животных на территории Ближнего Востока и Кипра. В Разделе IV рассматриваются антропологические материалы. Раздел V состоит из статей, посвященных производству орудий из камня и кости на натуфийских поселениях. В Разделе VII «Объекты искусства и орнаменты» представлен анализ декорированных артефактов различных категорий и материалов (камня, кости) с памятников Нахал Орен, Кебара, Мурейбит, Эйнан, Вади Хамм и других натуфийских поселений; обсуждается использование там морских раковин с не утилитарными целями. Раздел VII поднимает важнейшие вопросы в изучении натуфийской культуры: откуда начинается распространение этой культурной традиции? в чем проявляются региональные различия, различия в образе жизни и моделях поселения натуфийцев? возможно ли на основании имеющихся источников говорить о социальных аспектах и ритуальной жизни в этих обществах?

Valla F. R. Les Industries du silex de Mallaha (Eynan) et du Natoufien dans le Levant. Mémoires et Travaux de centre de Recherche Française de Jerusalem 3. Paris, 1984.

Ф. Р. Валла выделил отличия между ранним, поздним и заключительным этапами натуфийской культуры и, анализируя каменную индустрию, обратил внимание на последовательное уменьшение размеров сегментов с течением времени.

Befer-Cohen A. The Natufian Graveyard in Hayonim Cave // Paléorient. 1990. Vol. 14/2.
Belfer-Cohen A., Schepartz L. A., Arensburg B. New Biological Data for the Natufian Populations in Israel // The Natufian Culture in the Levant. International Monographs in Prehistory. Archaeological Series 1 / Bar-Yosef O. and Valla F. R. (eds). Ann Arbor, Michigan. 1991. P. 411-424.
Mirazón L. M., Haydenblit R. The Human Remains from the site of Et-Tin, Israel // Paléorient. 1995. Vol. 21/1. P. 97-111.
Smith, P. The dental evidence for nutritional status in the Natufians // The Natufian Culture in the Levant. International Monographs in Prehistory. Archaeological Series 1 / Bar-Yosef O. and Valla F. R. (eds). Ann Arbor, Michigan. 1991. P. 411-424.
Smith P., Horwitz L. K. Ancestors and inheritors: A bio-cultural perspective of the transition to agro-pastoralism in the Southern Levant // M. N. Cohen and G. M. M. Crane- Kramer (eds.), Ancient Health. Skeletal Indicators of Agricultural and Economic Intensification. 2007. University Press of Florida. P. 207-222.

Результаты исследований антропологических материалов, полученных на натуфийских памятниках.

Campana D. V. Natufian and Protoneolithic Bone Tools. Oxford: BAR International Series 494, 1989.

Монография, посвященная анализу костяных орудий труда натуфийского и переходного к докерамическому неолиту периодов.

Натуфийский период Леванта в сопоставлении с материалами соседних регионов, предшествовавшим и последующим этапами развития рассматривается в нескольких обобщающих работах, где обсуждаются глобальные вопросы человеческой эволюции эпохи неолитизации:

Cauvin J. Naissance des divinités. Naissanсe de l’agriculture. La révolution des symboles au Néolithique. P., 1994; 1997.
Aurenche O., Kozlowski S. K. La naissance du Néolithique au Proche Orient ou le paradis perdu. P., 1999.
More Than Meets The Eye. Studies on Upper Palaeolithic Diversity in the Near East / Goring-Morris, A. N., Belfer-Cohen A. (eds.). ‏Oxford, 2003.
Belfer-Cohen A., Goring-Morris A. N. From the Beginning: Levantine Upper Palaeolithic Cultural Continuity // Rethinking the human revolution / Mellars P., Boyle K., Bar-Yosef O., Stringer C. (eds). McDonald Institute for Archaeological Research University of Cambridge, Cambridge. 2007. P.199-206.
Willcox G. Pre-domestic cultivation during the late Pleistocene and early Holocene in the northern Levant // Paul Gepts, Thomas R. Famula, Robert L. Bettinger, Steve B. Brush, Ardeshir B. Damania, Patrick E. McGuire and Calvin O. Qualset. Biodiversity in Agriculture: Domestication, Evolution, and Sustainability. Cambridge University Press. 2012.
A companion to the archaeology of the ancient Near East. / Potts D. (ed.). Vol.1. Parts 1-2. Blackwell, 2012.

Хиамская культурная общность названа по типовому памятнику Эль-Хиам, обнаруженному на побережье Мёртвого моря. Она сложилась на основе предшествовавшей ей натуфийской культуры и представляет собой переходный этап в развитии от Натуфа к докерамическому неолиту A. Хиамская культурная общность датируется примерно 10 000-9 500 гг. до н. э. (что совпадает со стадией II мурейбитской культурной общности — северного варианта позднего этапа натуфийской культуры).

В Эль-Хиаме были обнаружены наиболее древние кремневые наконечники стрел с боковыми насечками, известные как «эль-хиамские наконечники». Данные наконечники позволяют идентифицировать как хиамские ряд стоянок, обнаруженных в основном на территории Израиля, а также в Иордании (Азрак), на Синае (Абу-Мади) и далее на север в средней части Евфрата (Мурейбит).

За исключением характерных хиамских наконечников, хиамская культура представляет собой плавный переход от эпохи Натуфа к раннему докерамическому неолиту без крупных технологических инноваций. Тем не менее, именно на поселениях хиамской культуры дома впервые становятся полностью наземными, а не полуподземными, как ранее. Носители хиамской культуры оставались охотниками-собирателями, явные признаки земледелия отсутствуют.

Основные памятники эпипалеолита Леванта

Первые открытия памятников на территории Леванта, отражающих период перехода от собирательства диких злаков к их возделыванию, относятся к 1930-м гг. и связаны с именами Д. Гаррод, Ф. Тервилл-Питра, Р. Невилля.

Garrod D. A. E. A new Mesolithic industry: the Natufian of Palestine // Journal of the Royal Anthropology Institute. 1932. Vol. 62. Р. 257-270.
Garrod D. A. E., Bate D. M. The Stone Age of Mount Caramel. Vol. I. Oxford, 1937.
Neuville R. Les débuts de l’agriculture et la faucille préhistorique en Palestine // Recueil de la Société Hebraique d’Exploration et d’Archéologie Palestinienne. № 3. 1934. P. 21.

С тех пор в научный обиход вошли материалы многослойных пещер Мугарет эль-Вад, Мугарет эль-Кебара и других, ставших классическими в изучении проблем зарождения сельскохозяйственного образа жизни.

Кебара (Мугарет-эль-Кебара) — пещера, входящая в комплекс памятников хребта Кармель, расположенная в его южной части, в 10 км к северо-востоку от г. Кесария (Израиль). Была открыта в начале 1930-х гг. британскими учеными (Д. Гаррод и Ф. Тервилл-Питр); в 1960-е гг. исследовалась израильскими (М. Стекелис), в 1980-е гг. — франко-израильскими (О. Бар-Йозеф, Б. Вандермеерш и др.) экспедициями.

На памятнике выделяются культурные слои мустье, ориньяка, эпипалеолита (культура Кебара), натуфийской культуры, бронзового века, что дает возможность проследить развитие человеческих коллективов региона от верхнепалеолитических времен до эпохи эпипалеолита/протонеолита и далее.

В мустьерских слоях (60–48 тысяч лет назад) мощностью около 4 м выявлены очаги (которые топились дубовой древесиной), орудия в технике Леваллуа, кости горной газели, персидского бурого оленя и других копытных животных, панцири греческой черепахи.Исследованы 3 погребения неандерталоидов. В погребениях К.1 и К.2 были похоронены дети (6–9 мес.). К.2 представляло собой яму, перекрытую тремя камнями, рядом с погребением были найдены каменные изделия и зуб носорога. Особое внимание исследователей древнейших погребальных обрядов привлекает захоронение К.3, в котором в яме размерами 1,2 на 0,6 м и глубиной 0,2–0,25 м был погребён мужчина 25–35 лет (исследователи дали ему имя Моше). Покойный лежал на спине, головой на восток. Правая кисть лежала над областью сердца, левая — в области солнечного сплетения. Кости левой ноги разрушены более поздней ямой. Череп, кроме нижней челюсти, и все кости правой ноги, предположительно, были аккуратно сняты и, возможно, использованы для другого ритуала. Челюсть мужчины почти не имеет подбородочного выступа, строение подъязычной кости свидетельствует об артикулированной речи. Над нижней челюстью был выявлен горизонт плотного белого пепла. На части костей были обнаружены следы воздействия огня. Вокруг скелета лежали многочисленные кремни.

По материалам пещеры Кебара и других памятников на территории прибрежной Палестины выделяют культуру Кебара (или кебарийскую) и характерную для неё каменную индустрию Кебара. Согласно радиоуглеродным датировкам, культура Кебара возникла от 25 до 20 тысяч лет назад. Для индустрии Кебара показательна микропластинчатая техника, в т. ч. появление микропластинок с притупленным краем и, на поздних этапах, многочисленность геометрических микролитов. На раннем этапе геометрические микролиты единичны, многочисленны пластинки с притупленным краем и косо срезанным концом, характерны т. н. кебарийские острия — пластинки со скошенным ретушью концом и заострённым основанием. В промежутке от 14 до 12 тысяч лет назад (даты не калиброванные) началась фаза «геометрической кебарийской культуры А», во время которой среди каменных изделий преобладали прямоугольники, треугольники, трапеции и т. п. В фазе «геометрической кебарийской культуры Б» (около 12000–10300 лет назад) распространение получили сегменты, микроинвентарь обрабатывался т. н. гелуанской ретушью (двустороннее заострение микропластинок и сегментов). На основе этих традиций сложилась натуфийская культура.

Turville-Petre F. Excavations in the Mugharet el-Kebarah // Journal of the Royal Anthropological Institute of Great Britain and Ireland. 1932. Vol. 62. P. 271–276
Arensburg B., Bar-Yosef O., Chech M., Goldberg P., Laville H., Meignen L., Rak E., Tchernov E., Tillier A. M., Vandermeersch B. Une sépulture néandertalienne dans la grotte de Kébara (Israёl) // Comptes rendus des séances de l’Académie des sciences. Sér. 2. 1985. Vol. 300. № 6.
Bar-Yosef O., Vandermeersch B., Arensburg B., Belfer-Cohen A., Goldberg P., Laville H., Meignen L., Rak Y., Speth J. D., Tchernov E., Tillier A. M., Weiner S., Clark G. A., Garrard A., Henry D. O., Hole F., Roe D., Rosenberg K. R., Schepartz L. A., Shea J. J., Smith F. H., Trinkaus E., Whalen N. M., Wilson L. The excavations in Kebara Cave, Mount Carmel // Current Anthropology. 1992. Vol. 33. № 5. Р. 497-550.
Goldberg P., Bar-Yosef O. Site formation processes in Kebara and Hayonim Caves and their significance in Levantine Prehistoric caves // Neandertals and Modern Humans in Western Asia. T. Akazawa, K. Aoki and O. Bar-Yosef (eds). New York; London: Plenum Press, 1998. Р. 107-125.

Хайоним — сопоставимый с Кебарой пещерный памятник на территории Верхней Галилеи (Израиль). Исследовался в 1970-е гг., включает материалы мустьерского времени (средний палеолит) и натуфийской эпохи (эпипалеолит).

Bar-Yosef O., Goren N. Natufian Remains in Hayonim Cave // Paléorient. 1973. Vol. 1. P. 49-68.
Bar-Yosef, O., Belfer-Cohen A., Goldberg P., Kuhn S. L., Meignen L., Vandermeersch B., Weiner S. Archaeological Background to Hayonim Cave and Meged Rockshelter // The Faunas of Hayonim Cave, Israel. M. C. Stiner (ed.). American School of Prehistoric Research. Cambridge: Peabody Museum, Harvard University, 2005. P. 17-38.

Памятники того же круга, сопоставимые с Кебарой и Хайонимом и демонстрирующие материалы натуфийской культуры, расположены в прибрежной полосе, в районе горного хребта Кармель: Нахаль Орен, Айн-Маллаха и другие.

Нахаль Орен

Noy T. J., Legge A. J., Higgs J. Resent excavations at Nahal Oren, Israel // Proceedings of the Prehistoric Society. 1973. Vol. 39. P. 75-99.

Телль Маллаха

Valla, F. R., H. Khalaily, N. Samuelian, F. Boucquentin, C. Delage, B. Valentin, H. Plisson, R. Rabinovich and A. Belfer-Cohen. Le Natufien Final et les Nouvelles Fouilles a Mallaha (Eynan), Israel 1996-1997 // Journal of the Israel Prehistoric Society (Mitekufat Haeven). 1998. Vol. 28. P. 105-176.

Иерихон (Телль эс-Султан) — один из важнейший археологических памятников древностей Святой земли, расположенный в долине р. Иордан на западной окраине современного г. Ариха (Палестинская автономия, Израиль). Телль высотой до 22 м и площадью около 5 га содержит материалы от мезолита до железного века (XI-I тыс. до н. э.). Исследовался британским офицером Ч. Уорреном в 1873 г., австро-германской (Э. Зеллин и К. Ватцингер, 1907–09 гг.), британской (Дж. Гарстанг, 1930–36 гг.) и международной (К. Кеньон, 1952—61гг. ) экспедициями.
В основании телля у водного источника экспедицией К. Кеньон был открыт 4-метровый культурный слой с остатками лёгких построек и кремнёвым инвентарём натуфийской культуры. Также было обнаружено прямоугольное «святилище» размерами 6,5 на 3,5 м со стенами из камней и столбов.
По материалам Телль эс-Султана был впервые прослежен переход от натуфийского периода к ранненеолитической эпохе.

Kenyon K. Earliest Jericho // Antiquity. 1959. Vol. 129. P. 5-9.
Kenyon K., Holland T. A. Excavations at Jericho. Vol. 3–5. Jerusalem & London, 1981, 1982, 1983.
Kurth G., Röhrer-Ertl O. On the Anthropology of the Mesolithic to Chalcolithic Human Remains from Tell es-Sultan in Jericho, Jordan // Excavations at Jericho. V. 3 / Eds. Kenyon K. M., Holland T. A. Jerusalem & London, 1981. Р. 407-499.

В последней из перечисленных работ опубликованы результаты антропологических исследований человеческих останков нескольких сот индивидов и изучения сопутствовавших им материалов из Телль эс-Султана (Иерихона).

Из недавно исследованных памятников этого региона можно назвать Нахаль Эйн-Гев II и Нахаль Эйн-Гев I.

Bar-Yosef O., Belfer-Cohen A. Nahal Ein Gev II — A Late Epi-Paleolithic Site in the Jordan Valley // Journal of the Israel Prehistoric Society (Mitekufat Haeven). 2000. Vol. 30. P. 49-71.
Belfer-Cohen A., Davidzon A., Goring-Morris A. N., Lieberman D., Spears M. Nahal Ein Gev I: A Late Upper Palaeolithic Site by the Sea of Galilee, Israel // Paléorient. 2004. Vol. 30/1. P. 25-46.

Мурейбит — телль с материалами эпипалеолита и раннего докерамического неолита (около 10400–8000 гг. до н. э.), расположенный на левом берегу среднего течения р. Евфрат (пров. Алеппо, Сирия). Эталонный памятник для исследований перехода в Северном Леванте к оседлому образу жизни, прямоугольной архитектуре, элементам производящей экономики. Был открыт в 1964 г. сотрудником Чикагского университетата М. ван Луном. В 1964–65 гг. раскапывался М. ван Лунном, в 1971–74 гг. — его французским коллегой Ж. Ковеном.

На памятнике выделяются фазы: IA (поздний этап натуфийской культуры, около 10200–9700 гг. до н. э.); IB, IIА, IIВ (хиамская эпоха, около 9700–9300 гг. до н. э.); IIIА, IIIВ (докерамический неолит А, около 9300–8600 гг. до н. э.); IVA (древний докерамический неолит Б, около 8600–8200 гг. до н. э.); IVB (начало среднего докерамического неолита Б, около 8200–8000 гг. до н. э.).

В фазах I и II среди орудий из кремня, обсидиана, кости доминируют микролиты (сегментовидные вкладыши), наконечники стрел, скребки, тёсла, резцы, проколки. В фазе III сокращается численность микролитов, растёт число и качество скребков и резцов, появляются шлифованные топоры из твердого камня. Техника скалывания пластин с использованием двустороннего ладьеобразного нуклеуса позволяла делать более крупные, чем прежде, наконечники стрел с черешками, серпы со съёмными лезвиями. Из камня (в основном базальта и известняка) делали тёрочные камни, ступки, пестики, сосуды. Попытки изготовления керамической посуды, отмеченные в фазы III, не получили развития.

С фазы II на памятнике отмечены круглые в плане углублённые постройки (диаметром 2,5–6 м) с внутренними стенами, подпорками, перекрытиями из дерева, камней и глины. С фазы III появляются помещения для хранения припасов. На внутренних стенах двух домов фазы III сохранились следы геометрических рисунков черной краской на белом фоне. В фазе IVВ появляются прямоугольные постройки.

Среди находок: фигурки хищных птиц и антропоморфные статуэтки, в основном женские, из известняка, иногда из обожженной глины (начиная с фазы II); «жертвенный заклад» (череп зубра в окружении 2 лопаток зубра и одной лопатки дикой лошади под глиняной насыпью; фаза II).

В хозяйстве прослеживается постепенное уменьшение роли рыболовства, сбора моллюсков, охоты на мелкую дичь (лань, заяц, бобр), в т. ч. на птицу (утка, гусь, пеликан) и увеличение роли охоты на крупных животных (газель, кулан, дикая овца, зубр, кабан), а также рост значения собирательства (дикие ячмень, рожь, пшеница-однозернянка, чечевица). В конце III — начале IV фаз вокруг Мурейбита фиксируется «аномальная» концентрация злаков, появление сорняков, что, наряду с трасологическими исследованиями, свидетельствует о начатках земледелия.

Материалы ранних слоев Мурейбита и соседних ему синхронных памятников с территории Северного Леванта отражают северный вариант развития натуфийской культуры.

Cauvin J. Les fouilles de Mureybet (1971-1974) et leur signification pour les origines de la sedentarisation au Proche-Orient // Annual American School Oriental Research. Vol. 44. 1977.
Cauvin J. Les Premiers Villages de Syrie-Palestine du IX-eme au VII millenaire av. J. C. Lion; P., 1978.
Le site néolithique de Tell Mureybet (Syrie du Nord). En hommage à Jacques Cauvin / Ibáñez J. J. (ed.). Vol. I- II Oxf., 2008.

Абу Хурейра — телль с материалами эпипалеолита (мезолита) докерамического и керамического неолита, расположенный в провинции Алеппо на территории Сирии. Он, также как и Мурейбит, представляет северный варианта развития натуфийской культуры, её постепенного перехода к этапу раннего докерамического неолита, для которого фиксируются свидетельства доместикации ржи. Памятник исследовался в 1972-1973 гг. в ходе спасательных работ перед строительством плотины.

Moore A. M. T. The excavation of Tell Abu Hureyra in Syria: a preliminary report // Proceedings of the Prehistoric Society. 1975. Vol. 41. P. 50-77.
Moore A. M. T., Hillman G. C., Legge A. J. Village on the Euphrates: From Foraging to Farming at Abu Hureyra. Oxford, 2000.

Бейда представляет южный (заиорданский) вариант развития натуфийской культуры со свидетельствами перехода в эпоху раннего неолита. Памятник расположен на территории Иордании.

Kirkbride D. Five seasons at the Pre-Pottery Neolithic site of Beidha in Jordan: A summary // Palestine Exploration Quarterly. 1966. Vol. 98. P. 8–61.
Byrd B. F. The Natufian Encampment at Beidha: Late Pleistocene Adaptation in the Southern Levant. Arhus, 1989.

Эпипалеолит Загроса

В восточной части Плодородного полумесяца процесс освоения производящей экономики прослежен на памятниках Зави-Чеми-Шанидар, Карим-Шахир и некоторых других, определяемых как протонеолитические, что свидетельствует о начале перехода там к оседлому образу жизни, «революции символов», производящей экономике на основе предшествовавших культур местного происхождения, независимо от левантийского региона.

Исследованные в Загросе стоянки предоставили археологические свидетельства более или менее непрерывной последовательности производств, относящихся к верхнему палеолиту и эпипалеолиту. Накоплены Стоянки верхнего палеолита немногочисленны, как и в Леванте. Относительно более частотны эпипалеолитические стоянки, считающиеся таковыми, поскольку они содержат микролитические скопления. Из эпипалеолитических культур Загроса наиболее хорошо известна зарзианская, которая получила название по месту находок в пещере Зарзи, в иракском Курдистане.

Зарзианская культура развивалась между XV и XII тыс. до н. э., т. е. в эпоху, которая совпадает с улучшением климата в этом регионе — с постепенным повышением температуры и увеличением количества осадков.

Garrod D. A. E. The Paleolithic of Southern Kurdistan: Excavations in the Caves of Zarzi and Hazar Merd // Bulletin of the American School of Prehistoric Research. Vol. 6. P. 9-43.
Wahida G. The Re-excavation of Zarzi, 1971 // Proceedings of the Prehistoric Society. 1981. Vol. 47. P. 19-40.
Solecki R. L., Solecki R. S. Late Pleistocene-Early Holocene cultural traditions in the Zagros and the Levant // The Hilly Flanks and Beyond: Essays on the Prehistory of Southwestern Asia Presented to R. J. Braidwood, Oriental Institute Studies in Ancient Oriental Civilization, № 36. Chicago, 1983. Р. 177-193.

Эпипалеолит восточного крыла Плодородного полумесяца наиболее хорошо представлен материалами с памятников Карим-Шахир и Зави-Чеми-Шанидар.

Карим-Шахир — стоянка позднего мезолита / эпипалеолита / протонеолита (конец X — начало IX тыс. до н. э.) в долине Чемчемаль на правом берегу р. Чам-Гавра, в Северо-Западном Загросе (к северо-востоку от современного г. Киркук, Курдистан, Ирак). Раскапывалась Р. Брейдвудом в 1951 г. Это однослойный памятник с насыщенным культурным слоем. Из построек зафиксированы небольшие ямы. Среди каменных орудий преобладают пластины и отщепы с выемками, микролитические пластинки (заполированность позволяет считать их вкладышами жатвенных ножей), скребки. Нередки каменные массивные тёсла, ступки, песты, тёрки, есть шлифованные браслеты, подвески, бусы. Выявлено много остатков производства: нуклеусы, отбойники, осколки кремня. На памятнике были найдены 2 грубые глиняные фигурки. Карим-Шахир являлась сезонной стоянкой охотников и собирателей, в хозяйстве которых уже появлялся одомашненный мелкий рогатый скот, им были знакомы также жатва и обработка злаков. Поселения типа Карим-Шахира, Зави-Чеми-Шанидар, Телль-Малефаата отражают начальный этап становления производящей экономики в Северной Месопотамии.

Braidwood R. J., Howe B. Prehistoric investigations in Iraq Kurdistan. Chi., 1960.

Зави-Чеми-Шанидар — стоянка позднего мезолита / эпипалеолита / протонеолита (конец X — начало IX тыс. до н. э.) в долине между хребтами Загросских гор Бератдаг и Барадост (Курдистан, Ирак), недалеко от палеолитической стоянки Шанидар. Раскапывалась американской экспедицией под руководством Р. С. Солецкого в 1956–60 гг. На памятнике были выявлены овальные полуземлянки, нижние части стен которых были обложены камнем. Рядом располагались глубокие хозяйственные ямы.

Для каменного инвентаря характерны микролиты: вкладыши с притупленной спинкой, пластины с выемками (помимо кремня, для вкладышей использовали осколки кварцита). Также многочисленны скребки, свёрла, орудия с желобками (выпрямители древков стрел), каменные ступы, песты, тёрки. Костяные орудия, в т. ч. полированные, часто орнаментировались резными линиями, сетчатым и волнистым узором. Среди изделий из камня -изогнутая основа (предположительно) серпа. Жители стоянки носили бусы из стеатита, мрамора, раковин.

В основе хозяйства лежало собирательство, по-видимому, злаковых растений и моллюсков, охота на коз, баранов, быков, оленей, свиней, газелей, онагров. Зафиксировано начало одомашнивания коз. Материалы Зави-Чеми-Шанидар сопоставимы с комплексами типа Карим-Шахир и отражают начальный этап становления производящей экономики в Северной Месопотамии.

Solecki R. S. Early men in cave and village of Shanidar // Transactions of the New York Academy of Sciences. Ser. 2. 1959. Vol. 21.
Solecki R. L. Zawi Chemi Shanidar, a post-pleistocene village site in Northerm Iraq // Report of the VI-th International Congress of Quaternary. Warsaw, 1964. Vol. 4.
Solecki R. L. An early village site at Zawi Chemi Shanidar. Malibu, 1980.
Solecki R. S., Solecki R. L., Agelarakis A. P. Proto-Neolithic cemetery in Shanidar Cave. College Station: Texas A & M University Press, 2004.

В последней из названных работ содержатся наиболее подробные результаты антропологических исследований материалов из протонеолитических слоев Зави-Чеми-Шанидар.

Meiklejohn C., Agelarakis A., Akkermans P. A., Smith P. E. L., Solecki R. Artificial Cranial Deformation in the Proto-Neolithic and Neolithic Near East and its Possible Origin: Evidence from Four Sites // Paléorient. 1992. V. 18/2.

Антропологические материалы с памятника Зави-Чеми-Шанидар рассматриваются в связи с феноменом культурной деформации черепов протонеолетического и неолитического времени на территории Ближнего Востока.

Smith P. E. L. Paleolithic Archaeology in Iran. Philadelphia (PA): University Museum, University of Pennsylvania, 1986.

Обобщающие результаты исследований материалов палеолита и эпипалеолита загросcкой группы памятников Ирана с привлечением иракских свидетельств.

Автор приходит к выводу, что раннее зарзианское производство характеризуется ретушированными пластинками со спинкой, а позднее — появлением геометрических микролитов, особенно треугольных, использованием техники микрорезцов, ретушированными пластинками со спинкой, шильями, концевыми скребками и различными выямчатыми и зубчатыми орудиями. Выделяются орудия редкой формы — остроконечники с плечиком. Фиксируется наличие жерновов, а также подвесок и бусин. Отмечается факт, что морские раковины были принесены из удаленных районов, а обсидиан прибыл из Восточной Анатолии.

Найденные кости животных свидетельствуют о некоторой специализации в охоте. В пищу шли также улитки, реже — рыба. Остатки одомашненной собаки были найдены в Палегавре (Turnbull R. F., Reed C. A. The fauna from the terminal Pleistocene of Palegawara cave. Fieldiana Anthropology. 1974. Vol. 63. P. 81–146).

Стоянки Загроса встречаются на всех высотах, в скальных укрытиях и в аллювиальных долинах. Это доказывает, что в поиска пищи люди исследовали весь этот регион. Малочисленность следов наводит на мысль о функционировании летних и зимних поселений, как и в Леванте. Ранний этап зарзианской культуры соотносим с кебарийской культурой Леванта, поздний — с Натуфом.

Эпипалеолит Северной Месопотамии

Эпипалеолит Северной Месопотамии изучен гораздо хуже, чем левантийский и загросский. Его исследование было начато на десятилетия позже. Материалы были получены, главным образом, в ходе археологических разведок и проводимых в срочном порядке спасательных работ периода активного строительства плотин. При этом авторов раскопок, как правило, в первую очередь интересовали слои более поздних эпох.

Первые образцы эпипалеолитических/мезолитических орудий на территории Северной Месопотамии были получены в 1964 г. в верховьях Евфрата на двух поселениях на территории Юго-Восточной Турции в районе Бозовы — Бирис Мезарлыы и Сёют Тарласы. В 1977 г. они были выявлены на ещё одном поселении в том же регионе — Улук Мевкии.

Çambel H, Braidwood RJ. Prehistoric Research in Southeastern Anatolia I. Publ. 2589. Istanbul: Univ. Istanbul, Fac. Lett. Press, 1980. P. 43-44, 179-182.
Özdoğan, M. Lower Euphrates Basin 1977 Survey // METU Lower Euphrates Project, Seri I, No 2, Ankara. 1977.

В 1990 г. в ходе разведывательных работ перед строительством Батманской плотины (Юго-Восточная Турция) материалы эпипалеолита были получены в пещере Малалыкы и ряде других памятников.

Rosenberg М. The Batman River Archaeological Reconnaissance Survey, 1990 // Araştırma Sonuçları Toplantısı. 1992, Ankara. Vol. IX. P. 448-449.

Harmankaya S., Tanindi O. Türkiye Arkeolojik Yerlesmeleri (TAY). The Archaeological Settlements of Turkey-1: Palaeolithic / Epipalaeolithic. Istanbul, 1996.

Каталог, содержащий основные сведения о памятниках палеолита и эпипалеолита, исследованных на территории Турции.

Özdoğan M. Anatolia from the last glacial maximum to the holocene climatic optimum: cultural formations and the impact of the environmental // Paléorient. 1997. Vol. 23/2. p. 25-38.

В статье «Анатолия от последнего ледникового максимума к климатическому оптимуму голоцена: культурные сообщества и влияние экологии/окружающей среды» нынешний глава турецкой доисторической археологии Мехмед Оздоган отмечает, что Анатолийский полуостров расположен на стыке различных климатических зон, и отличается большим географическим разнообразием, что, несомненно, влияло на особенности развития отдельных областей в доисторический период. Эти особенности пока недостаточно изучены, что отражается на уровне понимания процессов неолитизации в данном регионе. Статья излагает выявившиеся к концу ХХ в. проблемы, связанные с изучением эпохи эпипалеолита и неолита Анатолии и ставит программные задачи для решения их в будущем.

Kartal M. Anatolian Epi-Palaeolithic period assemblages. problems, suggestions, evaluations and various approaches // Anatolia. 2003. Vol. 24. P. 45-61.

Анализ материалов эпипалеолита из Юго-Восточной Турции в контексте свидетельств развития эпипалеолитического периода на территории всей Анатолии, имеющихся на начало XXI в. Подчеркивается различие природных зон Анатолии и региональный характер эпипалеолитических свидетельств. Автор делает попытку хронологически и содержательно сопоставить имеющиеся материалы эпипалеолита, происходящие с анатолийских памятников и выявить место анатолийского эпипалеолита в сравнении с синхронными этапами развития соседних территорий (верхнего палеолита Европы, эпипалеолита Леванта и Тавро-Загросского региона). Отмечается влияние на развитие Юго-Восточной Анатолии со стороны не только Леванта, но и Тавро-Загросского региона.

В целом, на основании накопленных к настоящему времени знаний о развитии эпипалеолита в зоне Плодородного полумесяца следует говорить не об одном очаге или центре распространения неолитического образа жизни, но о значительной территории, где с разной интенсивностью происходили процессы доместикации различных растений и животных.

Общие работы, посвященные эпипалеолиту Западной Азии

Бар-Йозеф О. Западная Азия в конце среднего палеолита до начала производства пищи // История человечества. Том I. Доисторические времена и начала цивилизации / под ред. З. Я. Лаата (международное издание ЮНЕСКО). М., 2003. С. 265- 279.

Крупнейший специалист по эпипалеолиту Ближнего Востока О. Бар-Йозеф представил аналитический обзор последовательно существовавших археологических культур Западной Азии рассматриваемого периода, проиллюстрированный картами и таблицами с указанием основных памятников. В отмеченную главу Тома I «Истории человечества» входят следующие разделы: «Датировка западноазиатских неандертальцев», «Древние производства пластин», «Ориньякская культура Леванта», «Производство пластин и пластинок и переход к эпипалеолиту», «Комплекс Кебара», «Геометрический комплекс Кебара», «Комплекс Мушабийской культуры», «Верхний палеолит и эпипалеолит в Иране», «Натуфийская культура и современные ей культуры».

Ламберг-Карловски К., Саблов Дж. Древние цивилизации. Ближний Восток и Мезоамерика (C. C. Lamberg-Karlovsky, J. A. Sabloff. Ancient Civilizations. The Near East and Mesoamerica. California: Menlo Park, 1979) / Отв. ред. и авторы послесловия Н. Я. Мерперт, В. И. Гуляев. Глава 2. М.: Наука, 1992. С. 60-63, 318-352.
Мелларт Дж. Древнейшие цивилизации Ближнего Востока (J. Mellaart. Earlist Civilisations of the Near East. London: Thames and Hundson, 1965) / Предисл. Н. Я. Мерперта. М.: Наука, 1982. С.14-33.

В вышеприведенных работах авторы касаются истории открытий и изучения протонеолитических памятников Ближнего Востока, а также дают оценку результатам этих исследований на момент написания монографий (1960-е — 1970-е гг.).

Из ведущих отечественных археологов, занимавшихся проблемами становления и развития ранней истории человечества в ближневосточном очаге, в том числе рассматривавших эпоху верхнего палеолита, можно назвать Галину Федоровну Коробкову, Вадима Михайловича Массона, Николая Яковлевича Мерперта, Виктора Александровича Шнирельмана.

Коробкова Г. Ф. Орудия труда и начало земледелия на Ближнем Востоке // Археологические вести. 1994, № 3. С. 166-179.

В статье автор дает хорошо обоснованный и подкрепленный экспериментальными данными ответ на остро дискуссионный вопрос о характере хозяйства натуфийцев. Имела ли натуфийская экономика исключительно присваивающую направленность или уже тогда начался процесс культивации и адаптации диких злаков? Уборочные инструменты являются тонким индикатором малейших изменений, происходящих в срезаемых ими объектах жатвы. Данные трасологического и экспериментального исследований вкладышей жатвенных ножей с поселений натуфийского периода Кебара Б, Абу Хурейра, Нахаль Орен, полученные петербургскими учеными под руководством заведующей экспериментально-трасологической лабораторией Института истории материальной культуры РАН, проф. Г. Ф. Коробковой, показывают, что начало примитивной культивации диких злаков на Ближнем Востоке уходит своими корнями в натуфийскую эпоху.

Массон В. М. Средняя Азия и Древний Восток. М.; Л., 1964.
Массон В. М. Первые цивилизации. Л., 1989.

В. М. Массон интегрирует материалы, полученные советскими археологами при исследовании верхнепалеолитических, протонеолитических и раннеземледельческих культур Средней Азии, в общую картину развития Ближнего и Среднего Востока данной эпохи. В числе прочего автор касается вопросов становления производящего хозяйства в зоне Плодородного полумесяца.

Мерперт Н. Я. Очерки археологии библейских стран. М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 2000. Глава 2. Заселение сиро-палестинского региона человеком. Палеолит. Глава 3. Древнейшие земледельцы Палестины. Феномен Иерихона. С. 33-69.

Н. Я. Мерперт рассматривает пути расселения человеческих коллективов из восточноафриканской прародины на территории Леванта, основные этапы развития и археологические культуры сиро-палестинского региона эпохи палеолита и эпипалеолита, подробно останавливается на натуфийских материалах и особенно на исследованиях Иерихона.

Шнирельман В. А. Натуфийская культура (обзор литературы) // Советская археология. 1973. № 1.
Шнирельман В. А. Проблема происхождения натуфийской культуры (обзор литературы) // Советская археология. 1975. № 4.
Милитарёв А. Ю., Шнирельман В. А. К проблеме локализации древнейших афразийцев: Опыт лингво-археологической реконструкции // Лингвистическая реконструкция и древнейшая история Востока. М., 1984.

В последней из перечисленных статей путем сопоставления данных археологии и лингвистики предпринята попытка прояснить вопрос локализации прародины афразийской семьи. Культурная лексика афразийцев, по мнению авторов, дает основание относить их культуру к периоду перехода от присваивающего хозяйства к производящему. Распад праафразийской языковой общности датируется примерно XI-X тыс. до н. э. Авторами работы восстанавливаются названия растений и животных, распространенных в те времена в Передней Азии. Единственной хорошо известной переднеазиатской культурой этого периода, осуществившей переход от мезолита к неолиту, названа натуфийская культура, распространенная в сиро-палестинском регионе. Многие хозяйственные термины, восстанавливаемые для праафразийского языка, обнаруживают непосредственные параллели с историческими реалиями натуфийской культуры. Из этого делается вывод, что ареал расселения носителей натуфийской культуры являлся исходным очагом распространения языков семито-хамитской (афразийской) макросемьи.

Шнирельман В. А. Происхождение скотоводства: культурно-историческая проблема. Изд. 2-е доп. М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2012. (Более раннее издание: Шнирельман В. А. Происхождение скотоводства. М., Наука, 1980).
Шнирельман В. А. Возникновение производящего хозяйства (очаги древнейшего земледелия). Изд. 2-е доп. М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2012. (Более раннее издание: Шнирельман В. А. Возникновение производящего хозяйства. М.: Наука, 1989).

В монографиях В. А. Шнирельмана большое внимание уделяется привлечению разнообразных, прежде всего, археологических данных, для прояснения вопросов неолитизации в первичных очагах производящего хозяйства, в том числе рассматриваются материалы верхнего эпипалеолита зоны Плодородного полумесяца.

Goring-Morris N. Epipaleolithic // Encyclopedia of Prehistory / Peter N. Peregrine and Melvin Ember (eds). Volume 8: South and Southwest Asia. 2000. P. 122-126.

Общие сведения об эпипалеолите Юго-Западной Азии.

Подготовлено и сдано в редакцию: 03.02.2014

На верхнем фото: зернотерка из известняка и пест из базальта с поселения натуфийской культуры Нахаль Орен (автор фото: Gary Todd)